«Дельвигу (Мы рождены, мой брат названый…)» А. Пушкин
Мы рождены, мой брат названый,
Под одинаковой звездой.
Киприда, Феб и Вакх румяный
Играли нашею судьбой.Явилися мы рано оба
На ипподром, а не на торг,
Вблизи державинского гроба,
И шумный встретил нас восторг.Избаловало нас начало.
И в гордой лености своей
Заботились мы оба мало
Судьбой гуляющих детей.Но ты, сын Феба беззаботный,
Своих возвышенных затей
Не предавал рукой расчетной
Оценке хитрых торгашей.В одних журналах нас ругали,
Упреки те же слышим мы:
Мы любим славу да в бокале
Топить разгульные умы.Твой слог могучий и крылатый
Какой-то дразнит пародист,
И стих, надеждами богатый,
Жует беззубый журналист.
Осень 1830 г.
Анализ стихотворения Пушкина «Дельвигу»
Произведение появилось болдинской осенью 1830 г. Его созданию предшествовала редакторская работа поэта в «Литературной газете», которую с начала года стал издавать Дельвиг. Автор видит в адресате стихотворения не только друга по лицейской юности, но и коллегу, вместе с которым противостоит оппонентам в ожесточенной полемике «журнальной войны». Стихотворный текст, оформленный по канонам дружеского поэтического послания, остался не законченным, особенно в заключительных строфах, где размещаются недописанные слова.
С первых строк произведения декларируется духовная близость лирического субъекта с «братом названым». Друзей объединили литературные способности, которые проявились еще в годы лицейской учебы.
В третьей строфе возникает вывод: ранние успехи на поэтическом поприще избаловали лирическое «мы». Поступками юных поэтов руководила «гордая леность», которая породила безразличное отношение к судьбе собственных сочинений. Последние метафорически уподобляются «гуляющим детям», оставленным без присмотра. Бескорыстные и возвышенные помыслы, далекие от низменного корыстолюбия торгашей, – эти качества адресата выделяет герой, считая их оправданием «беззаботной» позиции.
Две последние строфы посвящены актуальной теме литературной полемики. Лирическое «мы» терпит насмешки журнальных критиков. Коллег упрекают в тщеславии, несерьезности, «разгульности» ума. Финал, в котором на смену возвышенно-романтическим интонациям приходят иронические, построен на антитезе. Стиль адресата получает положительно окрашенные эпитеты: «могучий», «крылатый», «надеждами богатый». Противники изображены мелочными, завистливыми и ничтожными: «какой-то пародист», «жует беззубый журналист».
Образ Дельвига появляется в художественном мире Пушкина с лицейских времен. В произведении 1817 г. «Любовью, дружеством и ленью…» товарищ характеризуется как «наперсник богов», возвышенный и талантливый поэт. Здесь же впервые декларируется общность творческих интересов адресата и лирического героя, рождая тему поэтического братства лицеистов.
Имя единомышленника, «сына лени вдохновенного», упоминается в тексте «19 октября» 1825 г. Герой признателен одаренному другу, пример которого «пробудил сердечный жар», потаенный в душе, вызвал решимость связать собственную судьбу с поэзией.