«Кошки» М. Цветаева

Максу Волошину

Они приходят к нам, когда
У нас в глазах не видно боли.
Но боль пришла – их нету боле:
В кошачьем сердце нет стыда!

Смешно, не правда ли, поэт,
Их обучать домашней роли.
Они бегут от рабской доли:
В кошачьем сердце рабства нет!

Как ни мани, как ни зови,
Как ни балуй в уютной холе,
Единый миг – они на воле:
В кошачьем сердце нет любви!

1911 г.
Сборник «Волшебный фонарь» (1912). Раздел «Не на радость».

Анализ стихотворения Цветаевой «Кошки»

Небольшое произведение было создано в счастливейшее лето 1911 г., когда молодая поэтесса гостила в Крыму у Максимилиана Волошина. Двух творческих людей связывали дружеские отношения, и Цветаева очень дорожила ими, считая Волошина, «дорогого Макса», своим наставником – деликатным, терпеливым и внимательным. В произведении, написанном на смерть старшего товарища, его образ получает наименование «вожатого душ», который даровал «подъем», бесценную моральную помощь окружающим людям. Посвящение Волошину предваряет и анализируемый текст.

Заглавие стихотворения выводит на первый план образ кошек, аллегорическая природа которого несомненна. Интересно, что в тексте лексема «кошки» не употребляется, зато в последней строке всех трех строф встречается словосочетание «кошачье сердце». Его обладатели названы нарочито неясно – «они», неопределенная группа людей.

Какими свойствами обладают те, чья суть сродни кошачьей натуре? Они непостоянны, стремятся избегать трудностей и серьезных обязательств, не любят ситуаций, когда требуется поддержка. Непригодность к «домашней роли» объясняется особенностями ценностных установок, в которых приоритетное место отводится свободе, независимости от личных связей. Сочувствие, привязанность, любовь, благодарность – понятия, чуждые людям-кошкам. Они трактуются как проявления «рабской доли», ограничивающие волю личности.

На другом полюсе своеобразной шкалы нравственности находится «мы», в которое включены героиня и лирический адресат-поэт. Автор не дает прямых оценок качествам представителей «своей» группы: предполагается, что читатель домыслит их самостоятельно, руководствуясь принципами изображения через отрицание. Однако некоторые намеки на психологический портрет все же присутствуют. Ясно выражено стремление к общению с обладателями кошачьих сердец, хотя и отсутствуют причины, мотивирующие такое поведение. Приголубить, приручить, одомашнить – таковы желания лирического «мы». Обозначена и самокритичная эмоциональная реакция на собственные попытки, заведомо обреченные на неудачу, – «смешно», нелепо, бессмысленно.

Определения, разбросанные по тексту, позволяют смоделировать антитезу, компонентами которой выступают эгоистическое и альтруистическое начала. Носителями первого являются «они», свободолюбивые себялюбцы, второго – «мы», представители братства поэтов, бескорыстные в своей доброте и любви.