«От окраины к центру» И. Бродский
Вот я вновь посетил
эту местность любви, полуостров заводов,
парадиз мастерских и аркадию фабрик,
рай речный пароходов,
я опять прошептал:
вот я снова в младенческих ларах.
Вот я вновь пробежал Малой Охтой сквозь тысячу арок.Предо мною река
распласталась под каменно-угольным дымом,
за спиною трамвай
прогремел на мосту невредимом,
и кирпичных оград
просветлела внезапно угрюмость.
Добрый день, вот мы встретились, бедная юность.Джаз предместий приветствует нас,
слышишь трубы предместий,
золотой диксиленд
в черных кепках прекрасный, прелестный,
не душа и не плоть –
чья-то тень над родным патефоном,
словно платье твое вдруг подброшено вверх саксофоном.В ярко-красном кашне
и в плаще в подворотнях, в парадных
ты стоишь на виду
на мосту возле лет безвозвратных,
прижимая к лицу недопитый стакан лимонада,
и ревет позади дорогая труба комбината.Добрый день. Ну и встреча у нас.
До чего ты бесплотна:
рядом новый закат
гонит вдаль огневые полотна.
До чего ты бедна. Столько лет,
а промчались напрасно.
Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна.По замерзшим холмам
молчаливо несутся борзые,
среди красных болот
возникают гудки поездные,
на пустое шоссе,
пропадая в дыму редколесья,
вылетают такси, и осины глядят в поднебесье.Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима все не может обратно вернуться.Не до смерти ли, нет,
мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того –
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем.Вот я вновь прохожу
в том же светлом раю – с остановки налево,
предо мною бежит,
закрываясь ладонями, новая Ева,
ярко-красный Адам
вдалеке появляется в арках,
невский ветер звенит заунывно в развешанных арфах.Как стремительна жизнь
в черно-белом раю новостроек.
Обвивается змей,
и безмолвствует небо героик,
ледяная гора
неподвижно блестит у фонтана,
вьется утренний снег, и машины летят неустанно.Неужели не я,
освещенный тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.Кто-то новый царит,
безымянный, прекрасный, всесильный,
над отчизной горит,
разливается свет темно-синий,
и в глазах у борзых
шелестят фонари – по цветочку,
кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно:
по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять – только это возможно.То, куда мы спешим,
этот ад или райское место,
или попросту мрак,
темнота, это все неизвестно,
дорогая страна,
постоянный предмет воспеванья,
не любовь ли она? Нет, она не имеет названья.Это – вечная жизнь:
поразительный мост, неумолчное слово,
проплыванье баржи,
оживленье любви, убиванье былого,
пароходов огни
и сиянье витрин, звон трамваев далеких,
плеск холодной воды возле брюк твоих вечношироких.Поздравляю себя
с этой ранней находкой, с тобою,
поздравляю себя
с удивительно горькой судьбою,
с этой вечной рекой,
с этим небом в прекрасных осинах,
с описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.Не жилец этих мест,
не мертвец, а какой-то посредник,
совершенно один,
ты кричишь о себе напоследок:
никого не узнал,
обознался, забыл, обманулся,
слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю.
Ничего не узнать.
Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь,
оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.Поздравляю себя!
Сколько лет проживу, ничего мне не надо.
Сколько лет проживу,
сколько дам на стакан лимонада.
Сколько раз я вернусь –
но уже не вернусь – словно дом запираю,
сколько дам я за грусть от кирпичной трубы и собачьего лая.
1962 г.
Анализ стихотворения Бродского «От окраины к центру»
Стихотворение «От окраины к центру» было написано Иосифом Александровичем Бродским в 1962 году. Оно переполнено тоской по прошлому, ностальгией и печалью человека, выброшенного из родного дома. При чтении создаётся впечатление, что лирический герой, в роли которого выступает автор, возвращается на родину после долгих лет изгнания. Но вот что интересно – это произведение написано задолго до того, как сам поэт покинул СССР.
Исследователи отмечают, что в творчестве Бродского в так называемый «ленинградский период» очень силён мотив предвидения. Иногда поэту приписывают развитую интуицию, которая проявлялась в его произведениях. Однако если взглянуть на сюжет хотя бы одного этого стихотворения и рассмотреть его с точки зрения логики, то станет ясно, что ни о каком мистическом откровении речь не идёт. Иосиф Александрович не предрекал себе судьбу эмигранта, но ясно видел, что при таком политическом режиме он жить не сможет. Вот как поэт сам говорит о себе:
Не жилец этих мест,
не мертвец, а какой-то посредник,
совершенно один…
Вероятно, поэт рано почувствовал, что его идеалы и жизненные принципы вступают в противоречие с тем, какими их желает видеть общество. Потому в стихотворении читатель может заметить контраст между тем, как изображена окружающая действительность, и образом лирического героя. Такие эпитеты поэт использует для отображения пейзажей: «под каменно-угольным дымом», «кирпичных оград … угрюмость», фонарь с «мертвенным оком». Обратите внимание на «дорогую трубу комбината», которая показывает, что на самом деле ценно в этом обществе.
На фоне этого печального пейзажа мы замечаем фигуру лирического героя. Она ярко выделяется из всей окружающей серости:
В ярко-красном кашне
и в плаще в подворотнях, в парадных…
Добавим «вечноширокие брюки», и мы получим облик современного денди, стиляги. То есть, самого социально неодобряемого элемента. При этом обществу неважно, насколько чиста душа этого персонажа, насколько глубоко он чувствует и переживает. Толпа безжалостно отвергает героя, который, однако, уже понял, что иного выхода у него нет. Потому-то последние строфы стихотворения полны спокойствия. Поэт осознаёт, что родина выражается не в названии страны, а в чём-то большем:
Это – вечная жизнь:
поразительный мост, неумолчное слово,
проплыванье баржи,
оживленье любви, убиванье былого,
пароходов огни…
Так «гражданин без отечества» обретает целый мир. Можно предположить, что отсюда проистекает название стихотворения. «От окраины к центру» – это движение от прочерченных на карте границ к цельному восприятию мира. Думается, что впоследствии это осознание могло помочь поэту преодолевать тоску по близким людям, оставшимся в покинутой им стране.
Автор: Иосиф Бродский