«Христофор Коломб» В. Маяковский

Христофор Колумб был
Христофор Коломб – испанский еврей.
Из журналов.

1

Вижу, как сейчас,
                объедки да бутылки…
В портишке,
           известном
                    лишь кабачком,
Колумб Христофор
                  и другие забулдыги
сидят,
      нахлобучив
                шляпы бочком.
Христофора злят,
                пристают к Христофору:
«Что вы за нация?
                 Один Сион!
Любой португалишка
                   даст тебе фору!»
Вконец извели Христофора –
                            и он
покрыл
       дисканточком
                   щелканье пробок
(задели
       в еврее
              больную струну):
«Что вы лезете:
               Европа да Европа!
Возьму
       и открою другую
                      страну».
Дивятся приятели:
                «Что с Колумбом?
Вина не пьет,
            не ходит гулять.
Надо смотреть –
                не вывихнул ум бы.
Сидит всю ночь,
               раздвигает циркуля».

2

Мертвая хватка в молодом еврее;
думает,
       не ест,
             не досыпает ночей.
Лакеев
       оттягивает
                за фалды ливреи,
лезет
     аж в спальни
                 королей и богачей.
«Кораллами торгуете?!
                     Дешевле редиски.
Сам
    наловит
            каждый мальчуган.
То ли дело
          материк индийский:
не барахло, –
             бриллиант,
                      жемчуга.
Дело простое:
             вот вам карта.
Это океан,
          а это –
                 мы.
Путь пунктиром –
                и бриллиантов караты
на каждый полтинник,
                   данный взаймы».
Тесно торгашам.
               Томятся непоседы.
По суху
       и в год
             не обернется караван.
И закапали
          флорины и пезеты
Христофору
           в продырявленный карман.

3

Идут,
     посвистывая,
                отчаянные из отчаянных.
Сзади тюрьма.
             Впереди –
                        ни рубля.
Арабы,
       французы,
                испанцы,
                        датчане.
Лезли
      по трапам
               Колумбова корабля.
«Кто здесь Колумб?
                  До Индии?
                            В ночку!
(Чего не откроешь,
                 если в пузе орган!)
Выкатывай на палубу
                   белого бочку,
а там
     вези
          хоть к черту на рога!»
Прощанье – что надо.
                    Не отъезд – а помпа:
день
     не просыхали
                 капли на усах.
Время
      меряли,
             вперяясь в компас.
Спьяна
       путали штаны и паруса.
Чуть не сшибли
              маяк зажженный.
Палубные
         не держатся на полу,
и вот,
     быть может, отсюда,
                        с Жижона,
на всех парусах
              рванулся Колумб.

4

Единая мысль мне сегодня люба,
что эти вот волны
                Колумба лапили,
что в эту вот воду
                с Колумбова лба
стекали
       пота
           усталые капли,
что это небо,
            землей обмеля,
на это вот облако,
                вставшее с юга,
– «На мачты, братва!
                    глядите –
                             земля!» –
орал
     рассудок теряющий юнга.
И вновь
        океан
             с простора раскосого
вбивал
      в небеса
              громыхающий клин,
а после
       бросался
               с волной сарагоссовой,
и вместе
        пучки травы волокли.
Он
   этой же бури слушал лады.
Когда ж
       затихает бури задор,
мерещатся
          в водах
                 Колумба следы,
ведущие
        на Сан-Сальвадор.

5

Вырастают дни
              в бородатые месяцы.
Луны
     мрут
         у мачты на колу.
Надоело океану,
               Атлантический бесится.
Взбешен Христофор,
                   извелся Колумб.
С тысячной волны трехпарусник
                             съехал.
На тысячу первую взбираться
                           надо.
Видели Атлантический?
                     Тут не до смеха!
Команда ярится –
                 устала команда.
Шепчутся:
         «Черту ввязались в попутчики.
Дома плохо?
            Стол и кровать.
Знаем мы
         эти
            жидовские штучки –
разные
       Америки
               закрывать и открывать!»
За капитаном ходят по пятам.
«Вернись! – говорят,
                    играют мушкой. –
Какой ты ни есть
               капитан-раскапитан,
а мы тебе тоже
              не фунт с осьмушкой».

Лазит Колумб
            на брамсель с фока,
глаза аж навыкате,
                 исхудал лицом;
пустился во-всю:
               придумал фокус
со знаменитым
              Колумбовым яйцом.
Что яйцо? –
            игрушка на день.
И день
       не оттянешь
                  у жизни-воровки.
Ходит команда
             на Колумба глядя:
«Крепка
       петля
            из генуэзской веревки.
Кончай,
       Христофор,
                 собачий век!..»
И кортики
         воздух
               во тьме секут.
– «Земля!» –
             Горизонт в туманной
                                кайме.
Как я вот
        в растущую Мексику
и в розовый
           этот
               песок на заре,
вглазелись.
           Не смеют надеяться:
с кольцом экватора
                  в медной ноздре
вставал
       материк индейцев.

6

Года прошли.
            В старика
                     шипуна
смельчал Атлантический,
                       гордый смолоду.
С бортов «Мажестиков»
                      любая шпана
плюет
      в твою
            седоусую морду.
Колумб!
       Пропало твое наследство!
В вонючих трюмах
                 твои потомки
с машинным адом
                в горящем соседстве
лежат,
      под щеку
              подложивши котомки.
А сверху,
         в цветах первоклассных розеток,
катаясь пузом
             от танцев
                      до пьянки,
в уюте читален,
              кино
                   и клозетов
плывут синьоры,
               донны
                     и янки.
Ты балда, Колумб, –
                   скажу по чести.
Что касается меня,
                 то я бы
                        лично –
я б Америку закрыл,
                  слегка почистил,
а потом
       опять открыл –
                      вторично.

7. VII. 1925 г., Атлантический океан.
Из цикла «Стихи об Америке».