«Любовная карусель, или Пятилетние меланхолические стручья сердечного любления» В. Жуковский

Тульская баллада

В трактире тульском тишина,
     И на столе уж свечки,
Като на канапе одна,
     А Азбукин у печки!
Авдотья, Павлов Николай
     Тут с ними – нет лишь Анны.
«О, друг души моей, давай
     Играть с тобой в Татьяны!» –
Като сказала так дружку,
     И милый приступает,
И просит скромно табачку,
     И жгут крутой свивает.

Катошка милого комшит,
     А он комшит Катошку;
Сердца их тают – стол накрыт,
     И подают окрошку.
Садятся рядом и едят
     Весьма, весьма прилежно.
За каждой ложкой поглядят
     В глаза друг другу нежно.
Едва возлюбленный чихнет –
     Катошка тотчас: здравствуй;
А он ей головой кивнет
     И нежно: благодарствуй!

Близ них Плезирка-пес кружит
     И моська ростом с лось!
Плезирка! – милый говорит;
     Катоша кличет: – мось!
И милому дает кольцо…
     Но вдруг стучит карета –
И на трактирное крыльцо
     Идет сестра Анета!
Заметьте: Павлов Николай
     Давно уж провалился,
Анета входит невзначай –
     И милый подавился!

«О милый! милый! что с тобой?» –
     Катоша закричала.
«Так, ничего, дружочек мой,
     Мне в горло кость попала!»
Но то лишь выдумка – злодей!
     Он струсил от Анеты!
Кольцо в глаза мелькнуло ей
     И прочие конжеты!
И говорит: «Что за модель?
     Извольте признаваться!»
Като в ответ: «Ложись в постель», –
     И стала раздеваться…

Надела спальный свой чепец
     И ватошник свой алый
И скомкалася наконец
     Совсем под одеяло!
Оттуда выставя носок,
     Сказала: «Я пылаю!»
Анета ей в ответ: «Дружок,
     Я вас благословляю!
Что счастье вам, то счастье мне!»
     Като не улежала
И бросилась на шею к ней, –
     Авдотья заплясала.

А пламенный штабс-капитан:
     Лежал уже раздетый!
Авдотья в дверь, как в барабан,
     Стучит и кличет: «Где ты?»
А он в ответ ей: «Виноват!»
     «Скорей!» – кричит Анета.
А он надел, как на парад,
     Мундир, два эполета,
Кресты и шпагу нацепил –
     Забыл лишь панталоны…
И важно двери растворил
     И стал творить поклоны…

Какой же кончу я чертой?
     Безделкой: многи лета!
Тебе, Василий! вам, Като,
     Авдотья и Анета!
Веселье стало веселей;
     Печальное забыто;
И дружба сделалась дружней;
     И сердце всё открыто!
Кто наш – для счастья тот живи,
     И в землю провиденью!
Ура, надежде и любви
     И киселя терпенью!

20 ноября 1814 г.