«На переход Альпийских гор» Г. Державин

Сквозь тучи, вкруг лежащи, черны,
Твой горний кроющи полет,
Носящи страх нам, скорби зельны,
Ты грянул наконец! – И свет,
От молнии твоей горящий,
Сердца Альпийских гор потрясший,
Струей вселенну пролетел;
Чрез неприступны переправы,
На высоте ты новой славы
Явился, северный Орел!

‎О радость! – Муза, дай мне лиру,
Да вновь Суворова пою!
Как слышен гром за громом миру,
Да слышит всяк так песнь мою!
Побед его плененный слухом,
Лечу моим за ним я духом
Чрез долы, холмы и леса;
Зрю – близ меня зияют ады,
Над мной шумящи водопады,
Как бы склонились небеса.

‎Идет в веселии геройском
И тихим манием руки,
Повелевая сильным войском,
Сзывает вкруг себя полки.
«Друзья!» он говорит: «известно,
Что Россам мужество совместно;
Но нет теперь надежды вам.
Кто вере, чести друг неложно,
Умреть иль победить здесь должно». –
«Умрем!» клик вторит по горам.

‎Идет, – о зрелище прекрасно,
Где, прямо верностью горя,
Готово войско в брань бесстрашно!
Встает меж их любезна пря:
Все движутся на смерть послушно,
Но не хотят великодушно
Идти за вождем назади;
Сверкают копьями, мечами:
Как холм объемлется волнами,
Идет он с шумом – впереди.

‎Ведет в пути непроходимом
По темным дебрям, по тропам,
Под заревом, от молньи зримом,
И по бегущим облакам;
День – нощь ему среди туманов,
Нощь – день от громовых пожаров;
Несется в бездну по вервям,
По камням лезет вверх из бездны;
Мосты ему – дубы зажжены;
Плывет по скачущим волнам.

Ведет под снегом, вихрем, градом,
Под ужасом природы всей;
Встречается спреди и рядом
На каждом шаге с тьмой смертей;
Отвсюду окружен врагами,
Водой, горами, небесами
И воинством противных сил.
Вблизи падут со треском холмы,
Вдали там гулы ропчут, громы,
Скрежещет бледный голод в тыл.

‎Ведет – и некая громада,
Гигант пред ним восстал в пути;
Главой небес, ногами ада
Касаяся, претит идти;
Со ребр его шумят вниз реки,
Пред ним мелькают дни и веки,
Как вкруг волнующийся пар:
Ничто его не потрясает,
Он гром и бури презирает;
Нахмурясь, смотрит Сен-Готар.

‎А там – волшебница седая
Лежит на высоте холмов;
Дыханьем солнце отражая,
Блестит вдали огнями льдов,
Которыми одета зрится:
Она на всю природу злится,
И в страшных инистых скалах,
Нависнутых снегов слоями,
Готова задавить горами
Иль в хладных задушить когтях.

‎А там – невидимой рукою
Простертое с холма на холм
Чудовище, как мост длиною,
Рыгая дым и пламень ртом,
Бездонну челюсть разверзает,
В единый миг полки глотает.
А там – пещера черна снит
И смертным мраком взоры кроет;
Как бурею, гортанью воет:
Пред ней Отчаянье сидит.

‎Пришедши к чудам сим природы,
Что б славный учинил Язон?
Составила б Медея воды,
А он на них навел бы сон.
Но в Россе нет коварств примера;
Крыле его суть должность, вера
И исполинской славы труд.
Корабль на парусах как в бурю
По черному средь волн лазурю,
Так он летит в опасный путь.

Уж тучи супостат засели
По высотам, в ущельях гор,
Уж глыбы, громы полетели,
И осветили молньи взор;
Власы у храбрых встали дыбом,
И к сей отваге, страшной дивом,
Склонился в помощь свод небес.
С него зря бедствия толики,
Трепещет в скорби Петр Великий:
Где Росс мой? – След и слух исчез.

Но что? не дух ли Оссиана,
Певца туманов и морей,
Мне кажет под луной Морана,
Как шел он на царя царей?
Нет, зрю – Массена под землею
С Рымникским в тме сошлися к бою:
Чело с челом, глаза горят;
Не громы ль с громами дерутся?
Мечами о мечи секутся,
Вкруг сыплют огнь, – хохочет ад!

Ведет туда, где ветр не дышит
И в высотах и в глубинах,
Где ухо льдов лишь гулы слышит,
Катящихся на крутизнах.
Ведет – и скрыт уж в мраке гроба,
Уж с хладным смехом шепчет злоба:
Погиб средь дерзких он путей!
Но Россу где и что преграда?
С тобою Бог – и гор громада
Раздвиглась силою твоей.

Как лев могущий, отлученный
Ловцов коварством от детей,
Забрал препятством раздраженный,
Бросая пламя из очей,
Вздымая страшну гриву гневом,
Крутя хвостом, рыкая зевом
И прескоча преграды, вдруг
Ломает копья, луки, стрелы:
Чрез непроходны так пределы
Тебя, герой, провел твой дух.

‎Или, Везувия в утробе
Как споря, океан с огнем
Спирают в непрерывной злобе
Горящу лаву с вечным льдом,
Клокочут глухо в мраке бездны;
Но хлад прорвет как свод железный,
На воздух льется пламень, дым, –
Таков и Росс: средь горных споров
На Галла стал ногой Суворов,
И горы треснули под ним.

Дадите ль веру вы, потомки,
Толь страшных одоленью сил?
Дела героев древних громки,
До волн Средьземных доходил
Алкид, и знак свой там поставил
На то, чтоб смертный труд оставил
И дале не дерзал бы взор;
Но, сильный Геркулес российский!
Тебе столпы его знать низки:
Шагаешь ты чрез цепи гор.

Идет, одет седым туманом,
По безднам страшный исполин;
За ним летит в доспехе рдяном
Вослед младый птенец орлин.
Кто витязь сей багрянородный,
Соименитый и подобный
Владыке византийских стран?
Еще Росс выше вознесется,
Когда и впредь не отречется
Несть Константин воинский сан.

‎Уж сыплются со скал безмерных
Полки сквозь облаков, как дождь!
Уж мечутся в врагов надменных:
В душах их слава, Бог и вождь;
К отечеству, к царю любовью,
Или врожденной бранной кровью,
Иль к вере верой всяк крылат.
Не могут счесть мои их взоры,
Ни всех наречь: – как молньи, скоры!
Вокруг я блеском их объят.

Не Гозоно ль там, Богом данный,
Еще с чудовищем в реке
На смертный бой, самоизбранный,
Плывет со знаменем в руке?
Копье и меч из твердой стали,
О чешую преломшись, пали:
Стал безоружен и один.
Но, не уважа лютым жалом,
Разит он зверя в грудь кинжалом.
Нет, нет, се ты, Россиянин!

‎О, сколько храбрости российской
Примеров видел уже свет!
Европа и предел Азийской
Тому свидетельства дает.
Кто хочет, стань на холм высоко
И кинь со мной в долину око
На птиц, на их парящий стан.
Зри: в воздухе склубясь волнистом,
Как грудью бьет сокол их с свистом:
Стремглав падет сраженный вран.

‎Так козни зла все упадают,
О Павел, под твоей рукой!
Народы длани простирают,
От бед спасенные тобой.
Но были б счастливей стократно,
Коль знали бы ценить обратно
Твою к ним милость, святость крыл;
Во храме ж славы письменами
Златыми, чтимыми веками,
Всем правда скажет: «царь ты сил!»

‎Из мраков возстають Стигийских
Евгений, Цесарь, Ганнибал;
Проход чрез Альпы войск российских
Их души славой обуял.
«Кто, кто», – вещают с удивленьем, –
«С такою смелостью, стремленьем
Прешел против природы сил
И вражьих тьмы попрал затворов?
Кто больше нас?» – Твой блеск, Суворов,
Главы их долу преклонил.

‎Возьми кто летопись вселенной,
Геройские дела читай;
Ценя их истиной священной,
С Суворовым соображай.
Ты зришь: тех слабость, сих пороки
Поколебали дух высокий;
Но он из младости спешил
Ко доблести простерть лишь длани;
Куда ни послан был на брани,
Пришел, увидел, победил.

‎О ты, страна, где были нравы,
В руках оружье, в сердце Бог!
На поприще которой славы
Могущий Леопольд не мог
Сил капли поглотить сил морем;
Где жизнь он кончил бедством, горем!
Скажи, скажи вселенной ты,
Гельвеция, быв наш свидетель:
Чья Россов тверже добродетель?
Где больше духа высоты?

Промчи ж, о Русса! ты Секване
Скорей дух русский, Павла мочь,
Цареубийц в вертепе, в стане
Ближайшу возвещая ночь.
Скажи: в руках с перуном Павел,
Или хранитель мира, ангел,
Гремит, являя власть свою;
Престаньте нарушать законы
И не трясите больше троны,
Внемлите истину сию:

«Днесь зверство ваше стало наго.
Вы рветесь за прибыток свой, –
Воюет Росс за обще благо,
За свой, за ваш, за всех покой;
Вы жертва лжи и своевольства, –
Он жертва долга и геройства;
В вас равенства мечта, – в нем чин;
Суля вы вольность, взяли дани, –
В защиту царств простер он длани;
Вы чада тмы, – он света сын».

‎Вам видим бег светил небесных:
Не правит ли им ум един?
В словесных тварях, бессловесных,
У всех есть вождь, иль господин:
Стихиев разность – разнострастье,
Верховный ум – их всех согласье,
Монарша цепь есть цепь сердец.
Царь – мнений связь, всех действ причина,
И кротка власть отца едина –
Живого Бога образец.

‎Где ж скрыта к правде сей дорога,
Где в вольнодумном сердце мнят:
«Нет царской степени, нет Бога,» –
Быть тщетно счастливы хотят.
Ищай себе в народе власти,
Попри свои всех прежде страсти,
А быв глава, будь всем слугой.
Но где ж, где ваши Цинциннаты?
Вы мните только быть богаты:
Корысти чужд прямой герой.

‎О доблесть воинов избранных,
Собравших лавры с тьмы побед,
Бессмертной славой осиянных,
Какой не видывал сей свет!
Вам предоставлено судьбами
Решить спор ада с небесами:
Собщать ли солнцу блеск звездам,
Законам естества ль встать новым,
Стоять ли алтарям Христовым,
И быть или не быть царям?

‎По доблести – царям сокровный,
По верности – престолов щит,
По вере – камень царств угольный,
Вождь – знаньем бранным знаменит,
В котором мудрость с добротою,
Терпенье, храбрость с быстротою
Вместились всех изящных душ!
Сражаясь веры со врагами
И небо поддержав плечами,
Дерзай, великий Богом муж!

Дерзайте! вижу – с вами ходит
Тот об руку во всех путях,
Что перстом круги звездны водит
И молнию на небесах.
Он рек – и тучи удалились,
Велел – и холмы уклонились, –
Блеснул на ваших луч челах.
Приятна смерть Христа в любови,
И капли вашей святы крови:
Еще удар – и где наш враг?

Услышьте! вам соплещут други,
Поет Христова церковь гимн;
За ваши для царей заслуги,
Цари вам данники отнынь.
Доколь течет прозрачна Рона,
Потомство поздно без урона
Узрит в ней ваших битв зари;
Отныне горы ввек Альпийски
Пребудут Россов обелиски,
Дымящи холмы – алтари.

1799 г.