Николай Огарёв: биография
Огарёв Николай Платонович – русский поэт, публицист, революционный демократ, философ-материалист, теоретик утопического социализма, ближайший друг и соратник А. Герцена.
Детство и отрочество
Н. П. Огарёв родился 24 ноября (6 декабря по н. с.) 1813 года в Санкт-Петербурге. Мать поэта, Елизавета Ивановна (в девичестве Баскакова), скончалась от горячки, когда сыну не исполнилось и двух лет. Убитый горем отец мальчика, действительный статский советник Платон Богданович Огарёв, подал в отставку и уехал в родовое имение Старое Акшино Инсарского уезда Пензенской губернии. Малыш Ники рос на попечении многочисленной дворни, а позднее – под присмотром приглашенных наставников. Мальчик получил традиционное для дворянских детей образование: свободно говорил на нескольких языках, увлекался историей и литературой. Однообразный помещичий быт тяготил его впечатлительную душу:
Мне было скучно. Дом мне был тюрьмой,
Где двери на замке держал обычай,
Приличие стояло на часах,
И был закон надсмотрщик престарелый.
В 1820 году Огарёвы переехали в Москву и, хотя жизнь в семье по-прежнему оставалась чопорной и размеренной, до любознательного подростка доходили запрещенные стихи и вольнодумные идеи того времени. Переломным моментом в судьбе Николая стало восстание декабристов. Впоследствии поэт напишет: «Да! 1825 год имел для России огромное значение. Для нас, мальчиков, это было нравственным переворотом и пробуждением. Мы перестали молиться на образа и молились только на людей, которые были казнены или сосланы. На этом чувстве мы и выросли».
А спустя два месяца после событий на Сенатской площади произошла судьбоносная встреча – в доме своего дальнего родственника юный Огарёв познакомился с А. Герценом. Они быстро сошлись: мечтательный, болезненный (с детства мальчик страдал эпилепсией) Ник и бойкий, разговорчивый Александр. Летом 1826 (по другим данным 1827) года друзья поклялись на Воробьевых горах, «в виду всей Москвы», посвятить себя освобождению России и пройти этот путь вместе, плечом к плечу.
О том памятном для себя дне Николай Платонович вспоминал с нескрываемым восторгом: «На высоком берегу стояли два юноши. Оба, на заре жизни, смотрели на умирающий день и верили его будущему восходу. Оба, пророки будущего, смотрели, как гаснет свет проходящего дня, и верили, что земля ненадолго останется во мраке. И сознание грядущего электрической искрой пробежало по душам их, сердца их забились с одинаковой силой. И они бросились в объятья друг другу и сказали: «Вместе идём! Вместе идём!».
Не забыл о клятве и Герцен. В главе «Ник и Воробьёвы горы» своей поэмы «Былое и думы» он позднее напишет: «Воробьёвы горы сделались для нас местом богомолья, и мы в год раз или два ходили туда, и всегда одни».
Ссылка
В сентябре 1829 года Огарёв поступил вольнослушателем в Московский университет, где посещал лекции на словесном, физико-математическом и нравственно-политическом отделениях. В 1832 году по настоянию отца поступил на службу в Московский главный архив и перевелся на нравственно-политическое отделение, по окончании которого получил степень «действительного студента».
Вскоре студенческий кружок, одним из организаторов которого являлся Николай Платонович, привлек внимание властей. За участниками был установлен полицейский надзор, и в ночь на 10 июля 1834 года Огарева задержали по обвинению в распевании «пасквильных» антиправительственных стихов. Благодаря связям отца поэта выпустили на поруки, но 31 июля арестовали повторно из-за написанных «в конституционном стиле» писем. Согласно приговору Николай Платонович должен был отбывать ссылку (1835-1839) в родовом имении и работать в канцелярии пензенского губернатора.
Дела семейные
Казалось бы, не самое плохое место для ссылки – отчий дом, но Огарёв тосковал по привычному кругу общения и в первую очередь по Герцену. От одиночества спасало только общение с Марией Львовной Рославлевой, племянницей губернатора А. А. Панчулидзева. Образованная, остроумная девушка оказалась приятной собеседницей и, что немаловажно, разделяла революционные взгляды скучающего изгнанника. Николай Платонович и сам не заметил, как без памяти влюбился. За ухаживаниями последовало предложение руки и сердца. Брак был заключен в 1838 году, а вскоре после женитьбы поэт унаследовал от внезапно скончавшегося отца огромное, почти миллионное, состояние, обширные земельные угодья и более 4000 ревизских душ. Став полноправным хозяином имения, Николай Платонович принялся за воплощение в жизнь своих реформаторских идей – почти 2000 крепостных крестьян было отпущены на волю с передачей земли и прошением всех долгов. С 1840 года Огарёв становится постоянным автором «Отечественных записок».
А вот семейная жизнь не ладилась. Оказалось, что Марию интересовало только огаревское богатство, а вовсе не жизненные идеалы супруга. Получив материальную независимость, она с удовольствием танцевала на балах, принимала гостей, сорила деньгами и беззастенчиво флиртовала с мужчинами. Почти три года Мария Львовна крутила роман с приятелем мужа Галаховым, а зимой 1844 и вовсе сбежала заграницу с другим любовником, художником Сократом Воробьевым. Правда, незадолго до отъезда предприимчивая мадам Огарева не забыла обезопасить себя финансово, якобы на случай внезапной кончины мужа. Оформлено это было так, будто Николай Платонович получил от Марии Львовны 300.000 рублей взаймы и обязался выплачивать по векселю годовые проценты. Кроме того, поэт ежемесячно переводил изменнице крупные суммы, писал нежные письма, уговаривая одуматься и вернуться.
Мария и впрямь вернулась. Беременная от любовника она намеревалась родить и отдать ребёнка супругу на воспитание, тем более, что тот безоговорочно согласился признать отцовство. Мальчик родился мёртвым, а Мария Львовна, недолго погоревав, уехала в Италию, якобы на лечение.
Новая любовь
Пережив неверность супруги, Николай Платонович ненадолго увлекся Евдокией Васильевной Сухово-Кобылиной, но поскольку его официальный брак ещё не был расторгнут, поэт не решился открыть Душеньке (так звали девушку родные) свою сердечную тайну. На память о мимолетном сердечном томлении остался цикл стихов «Buch der Liebe».
Всепоглощающее чувство любви настигло Огарева в 1849 году. На этот раз избранницей поэта стала семнадцатилетняя Наталья Тучкова, дочь предводителя пензенского дворянства. Девушка откликнулась на чувства Николая, но тот был женат, а его законная супруга категорически возражала против развода. Вот тут то и пригодился Марии Львовне Огаревой тот пресловутый долговой вексель на 300.000. При поддержке подруги Авдотьи Яковлевны Панаевой, гражданской жены Н. А. Некрасова, она затеяла судебный процесс и выиграла дело. Такой крупной суммы у Огарева на руках не было и после недолгих переговоров он, не сопротивляясь, отдал супруге отцовское имение. В 1853 году Мария Львовна умерла от скоротечной чахотки, но имущество, которое по суду должно было вновь отойти Николаю Платоновичу, уже разошлось по рукам.
А что же Натали Тучкова? Теперь, после 3 лет жизни в гражданском браке, ей ничто не мешало выйти замуж за поэта. Сразу после известия о кончине бывшей жены влюбленные обвенчались. Через 2 года после свадьбы сгорела писчебумажная фабрика – последнее предприятие, затеянное Огаревым, а вместе с ней и надежды на будущее в России. Николай Платонович принял решение навсегда покинуть страну.
Натали и Герцен
В 1856 году супруги Огарёвы получили долгожданное разрешение на выезд заграницу и отправились в Лондон к Герцену, с которым Николай Платонович не виделся уже 10 лет. В то время Искандер (литературный псевдоним Герцена) переживал тяжелейшую семейную драму: его жена Наталья (в девичестве Захарьина) вначале изменила ему с немецким поэтом Георгом Гервегом, затем, поборов наваждение, вернулась и совсем скоро умерла, оставив на попечении мужа троих детей.
Как известно, история повторяется дважды, и вновь роль обманутого мужа досталась ничего не подозревающему Огарёву. Через несколько месяцев после приезда в Англию Николай Платонович узнал, что его жена и лучший друг – любовники. Объяснение далось всем троим нелегко: Натали билась в истерике и упрекала супруга в безразличии, Искандер пытался извиняться и даже плакал, только всепрощающий Ник стоял на своём – он согласен мириться с положением, но не готов жертвовать их общим с Герценом делом – созданием Вольной русской типографии.
Так они и жили… втроем. Друзья совместно трудились над альманахом «Полярная звезда», с 1857 года начали выпускать первую русскую бесцензурную газету «Колокол». В 1856 году Николай Платонович выпустил свой первый поэтический сборник, а спустя 2 года в свет вышла вторая книга. Натали тем временем родила от Герцена троих детей, отцом которых по закону считался Огарёв (официально они были не разведены). Искандер не торопился звать сожительницу замуж, опасаясь насмешек недоброжелателей по поводу того, что у них Ником «общая жена».
Мэри
Проживая рядом с Искандером и Натали, Огарёв чувствовал себя бесконечно одиноким и растерянным. Он начал крепко выпивать и часто бесцельно бродил по туманным лондонским улицам, будто пытаясь отыскать нечто от него ускользнувшее. В один из таких вечеров судьба привела поэта в полупустой паб на Пикадилли. От нечего делать Огарёв подсел к фривольного вида девице, скучающей в ожидании клиентов, и… утонул в её бездонных глазах. Они разговорились. Мэри Сэтерленд (так звали незнакомку) поведала русскому джентльмену свою грустную историю: после того, как её муж нанялся матросом на торговое судно и пропал, она, чтобы прокормить себя и маленького сына, подалась в куртизанки. В свою очередь Николай Платонович рассказал девушке о своих невзгодах и печалях. Мэри слушала с неподдельным сочувствием, и сердце Огарева понемногу оттаивало. Домой поэт вернулся только утром, когда сходивший с ума от беспокойства Герцен уже намеревался начать поиски тела, решив, что его дражайший Ник утопился в Темзе.
Малограмотной обитательнице лондонского «дна» удалось то, чего до неё не смогли сделать ни любительница светских развлечений Рославлева, ни убежденная феминистка Тучкова – она стала для Огарёва понимающим другом, любовницей и ангелом-хранителем. Ей поэт посвятил следующие строки:
Как благодарен я тебе
За мягкость ласки бесконечной.
За то, что с тихой простотой
Почтила ты слезой беспечной.Твоей сочувственной слезой,
Моё страданье о народе,
Мою любовь к родной стране
И человеческой свободе.
Со временем Николай Платонович снял отдельное жилье, куда перевез Мэри и маленького Генри. В их небольшой квартирке часто бывали русские гости. Герцен не заезжал, он не скрывал презрения к «падшей женщине». Зато нанесла визит бывшая жена… Натали Тучкова однажды заявилась к Огареву с нелепыми упреками и требованиями. Поэт покорно слушал истеричный монолог незваной гостьи, но, когда та позволила себе оскорбительно отозваться о Мэри, решительно выпроводил её из своего дома, а заодно и из своей жизни. Больше супруги не виделись.
Обретя долгожданное душевное равновесие, Николай Платонович с прежним рвением принялся за работу. В этот период завершены многие из начатых ранее произведений, а также написана книга воспоминаний. Весной 1865 года Герцен перевёл «Колокол» и «Полярную звезду» в Женеву, Огарёв в сопровождении Мери и Генри последовал за ним, а в 1873, они вернулись в Англию – в лондонское предместье Гринвич.
Последние годы жизни
После смерти друга (Искандер скончался в январе 1870) Огарев сильно страдал от участившихся эпилептических припадков и все чаще прикладывался к бутылке. Он нисколько не сожалел об утраченном богатстве и лишь добродушно посмеивался над собственной беспомощностью в финансовых вопросах. Семья жила на скромную пенсию, назначенную Герценым, помогала деньгами и сестра поэта. Во время очередного припадка падучей (возможно, будучи смертельно пьяным) Огарёв свалился в канаву, сломал ногу, повредил позвоночник и 31 мая (12 июня по н. с.) 1877 года скончался у Мэри на руках, не приходя в сознание.
Узнав о смерти Николая Платоновича, кузина Искандера-Герцена Т. Пассек (урожд. Кучина) записала в своём дневнике следующее: «Горячее, привязчивое, честное сердце. Он верил во все и во всех, а жизнь во всем обманула его. <…> Скромный, тихий, кроткий, любящий, он нигде не выдвигался, а, напротив, стушевывался и не искал славы. Сердце, которое теперь перестало биться, было золотое…».
Мери и Генри похоронили ставшего для них по-настоящему родным Огарева на старом протестантском кладбище Гринвича. Весной 1966 года прах поэта был перевезен в Москву и предан земле у стен Новодевичьего монастыря, неподалеку от того места, где много лет назад два пылких юноши поклялись друг другу в вечной дружбе…