«Приметы (Я ехал к вам: живые сны…)» А. Пушкин

Я ехал к вам: живые сны
За мной вились толпой игривой,
И месяц с правой стороны
Сопровождал мой бег ретивый.

Я ехал прочь: иные сны…
Душе влюбленной грустно было;
И месяц с левой стороны
Сопровождал меня уныло.

Мечтанью вечному в тиши
Так предаемся мы, поэты;
Так суеверные приметы
Согласны с чувствами души.

<1829>

Анализ стихотворения Пушкина «Приметы»

Историю создания произведения, датированного 1829 г., связывают с двумя дамами, состоявшими в родстве и носившими одинаковое имя – Анна. Генеральша Керн оставила воспоминания, в которых «Приметы» представлены как экспромт, появившийся у Пушкина по дороге в имение, где она гостила. Этот же творение поэт записал в альбом Олениной, взгляд которой напоминал ему «ангела Рафаэля».

Антитеза, охватывающая два первых катрена, задается разнонаправленным вектором движения героя. В первом случае он приближается к возлюбленной. Приподнятое романтическое настроение определяет соответствующая лексика, задействованная в тропах: «живые сны», «игривой», «бег ретивый». Во втором четверостишии лирический субъект удаляется от адресата. Состояние печали, вызванное расставанием, передают лексемы «грустно» и «уныло».

Месяц, который «сопровождает» героя в пути подобно верному другу, является индикатором эмоций лирического «я». Ключевое значение приобретает позиция светила по отношению к ездоку – правая или левая. Варианты расположения трактуются в соответствии с народными представлениями о правой стороне, приносящей успех и счастье, и левой, обещающей неудачу, убытки и даже горести. Автор, внимательно относившийся к приметам и предсказаниям, склонен был принимать суеверия всерьез. Показательно, что любимая пушкинская героиня, онегинская Татьяна, в числе прочего верит «предсказаниям луны». Образ месяца, смысловые доминанты которого задаются фольклорными источниками, служит и художественным целям, раскрывая перемены душевного состояния влюбленного.

Содержание третьего катрена представляет собой обобщение, подытоживающее наблюдения героя-поэта. Первое двустишие определяет «мечтанье вечное» в тишине как условие и метод успешного творческого процесса. Финальные строки провозглашают созвучие «суеверных примет» с внутренним состоянием тех, чья душа наделена воображением. В завершающем эпизоде вновь возникает перекличка с онегинскими мотивами: романтичную Татьяну беспокоят приметы, рождая «предчувствия» – радостные, печальные или ужасающие.

Стихотворение отличается стройной композицией и особой напевностью, поэтому поэтический текст известен в форме романса. Положенный на музыку Шварцем, он звучит в фильме Соловьева «Станционный смотритель», входит в репертуар современных исполнителей, привносящих оригинальные оттенки смысла в пушкинские строки.