«Сказание о Евпатии Коловрате» С. Есенин

Сказание
о Евпатии Коловрате, о хане Батые,
цвете Троеручице, о чёрном идолище
и спасе нашем Иисусе Христе.

1

За поёмами Улыбыша
Кружат облачные вентери.
Закурилася ковыльница
Подкопытною танагою.

Ой, не зымь лузга-заманница
Запоршила переточины, –
Подымались злы татарове
На зарайскую сторонушку.

Задрожали губы Трубежа,
Встрепенулись очи-голуби,
И укромы крутоборые
Посолонью зачаведели.

Не ждала Рязань, не чуяла
А и той разбойной допоти,
Под фатой варяжьей засынькой
Коротала ночку тёмную.

Не совиный ух защурился,
И не волчья пасть осклабилась, –
То Батый с холма Чурилкова
Показал орде на зарево.

Как взглянули звёзды-ласточки,
Загадали думу-полымя:
Штой-то Русь захолынулася?
Аль не слышит лязга бранного?

Щебетнули звёзды месяцу:
«Ай ты, Божие ягнятище!
Ты не мни траву небесную,
Перестань бодаться с тучами.

Подыми-ка глазы-уголья
На святую Русь крещёную,
Да позарься в кутомарии,
Что там го́рами ерошится?».

Как взглянул тут месяц с привязи,
А ин жвачка зубы вытерпла,
Поперхнулся с перепужины
И на землю кровью кашлянул.

Ой, текут кровя сугорами,
Стонут пасишные пажити,
Разыгрались злы татарове,
Кровь полониками черпают.

Впереди ль сам хан на выпячи
На коне сидит улыбисто
И жуёт, слюнявя бороду,
Кус подохлой кобылятины.

Говорит он псиным голосом:
«Ой ли, титники братанове,
Не пора ль нам с пира-пображни
Настремнить коней в Московию?»

2

От Ольги́ до Швивой Заводи
Знают песни про Евпатия.
Их поют от белой вызнати
До холопного сермяжника.

Хоть и много песен сложено,
Да ни слову не уважено,
Не сочесть похвал той удали,
Не ославить смелой доблести.

Вились кудри у Евпатия,
В три ряда на плечи падали.
За гленищем ножик сеченый
Подпирал колено белое.

Как держал он кузню-крыницу,
Лошадей ковал да бражничал,
Да пешнёвые угорины
Двумя пальцами вытягивал.

Много лонешнего смолота
В закромах его затулено.
Только нет угожей засыньки,
Чернокосой побеседнушки.

Не одна краса-зазнобушка
Впотайную по нём плакала,
Не один рукав молодушек
От послезья продырявился.

Да не любы, вишь, удалому
Эти всхлипы серых журушек,
А мила ему зазнобушка,
Што ль рязанская сторонушка.

3

Как гулял ли, хороводничал
Удалой-те добрый молодец
И Ольгу́ ли волноватую
В молоко парное вспенивал.

Собирались злы татарове,
На Москву коней шарахали.
Собегалися боярове
На кулажное устанище.

Наряжали побегушника,
Уручали серой грамотой:
«Ты беги, буди, детинушка,
На усуду свет Евпатия».

Ой, не колоб в поле котится
На позыв колдуньи с Шехмина, –
Проскакал ездок на Пилево
Да назад опять ворочает.

Крутозыбы волны белые,
Далеко их видно по лугу.
Так и мечутся, яруются
Укусить седое облако.

Подскакал ездок ко берегу,
Тянет поводы на быстрицу,
Да не лезет конь в сумятицу,
В две луны подковы вытянув.

Как слезал бегун, задумывал:
«Ай, с чего же речка пенится?
Нет ни чичерного сиверка,
Ни того ль лесного шолоха».

4

Да вставал тут добрый молодец,
Свет Евпатий Коловратович,
Выходил с воды на посолонь,
Вытирался лопушиною.

Утихала зыбь хлябучая,
Развивались клубы пенные,
И надводные коряжины
По-лягвачьему пузырились.

А и крикнет побегушниче:
«Ой ты, лазушновый баторе!..
Ты беги, померяй силушку
За Рязанью над татарами».

5

На узёмном погорелище
За Коломной бабы хныкают.
В хомутах и наколодниках
Повели мужей татаровья.

Хлыщут потные погонщики,
Подгоняют полонянников,
По пыжну путю-дороженьке
Ставят вехами головушки.

У загнетки неба синего
Облака горят, поленища,
На сухменьи ель-ухватище
Пламя-полымя ворочает.

Не кухта в бору замешкалась
И не лышник чешет бороду,
Ходит Спасе, Спас-угодниче
Со опущенной головушкой.

Отворялась Божья гридница
Косятым окном по нудышу,
Выходила Троеручица
На крылечко с горней стражею.

И шумнула мать пелеганцу:
«Ой ты, сыне мой возлюбленный,
Помути ты силу вражию,
Соблюди Урусь кондовую».

Не убластилося Батыю,
Не во сне ему почуялось,
Наяву ему предвиделось –
Дикомыти рвут татаровье.

Повернул коня поганище
На застепное пристанище,
За пожнёвые утырины,
На укрепы ли козельские.

Ой, бахвалятся провытники
Без уёму, без попречины.
За кого же тебя пропили,
Половецкая любовница?

6

У Палаги-шинкачерихи
На меду вино развожено.
Корачевые кумашницы
Рушниками занавешаны.

Не облыжники пеняются,
Не кусомни-поминушники, –
Соходилися товарищи
Свет хороброго Евпатия.

Говорит-гудит детинушка:
«Ой ли, други закадышные,
Не пора ль нам тыквы-головы
Попытать над ятаганами?

Не назря мы, чай, за пожнями
Солнце стрелами утыкали,
Не с безделья в стены райские
Два окошка пробуравили».

Не загулины кувекали,
Не тетерники скликалися,
А удалые головушки
С просулёнами прощалися.

Плачут засыньки по дружникам,
По Евпатию ль все Ольговичи.
Улетают молодикочи
Во погоню на потравников.

Ой, не суки в тыне щенятся
Под козельскими корягами,
Налетала рать Евпатия,
Сокрушала сыть поганую.

Защемило сердце Батыя,
Хлябушиной закобонилось.
Не рязанцы ль встали мёртвые
На угубу кроволитную?

7

А на райских пашнях побрани –
Спорит идолище с Господом:
«Ты отдай победу выкрому,
Правоверу мусульманину».

Говорит Господь узывчиво:
«Ай ты, идолище чёрное,
У какой ты злюки-матери
Титьку-вишенье высасывал?»

Бьются соколы-дружинники,
А не знают волю сполову.
Как сидеть их белым душенькам
В терему ли, в саде райскоем.

Стонет идолище чёрное,
Брови-поросль оторачает.
Как кипеть ли злым татаровьям –
Во смоле, котлах кипучиих.

Скачет хан на бела батыря,
С губ бежит слюна капучая.
И не меч Евпатий вытянул,
А свеча в руках затеплилась.

Не берёзки-белолипушки
Из-под гоноби подрублены,
Полегли соколья-дружники
Под татарскими насечками.

Не карачевое гульбище,
Не изюм-кутья поминная –
Разыгрались злы татаровья,
Кровь полониками черпают.

Возгово́рит лютый ханище:
«Ой ли, черти-куралесники,
Отешите череп батыря
Что ль на чашу на сивушную».

Уж он пьёт-не пьёт, курвяжится,
Оглянётся да понюхает:
«А всего ты, сила русская,
На тыновье загодилася».

––––––

От Ольги́ до Швивой Заводи
Знают песни про Евпатия.
Их поют от белой вызнати
До холопного сермяжника.

1912 г., В<еликий> пост.

Произведения было намерено стилизовано Есениным под старину и оттого содержит много диалектизмов и устаревших слов. Вот некоторые из них.

Поёмы – поймы.

Вентерь – рыболовная снасть.

Лузга – просяная мякина.

Переточина – проток, ручей.

Укром – уединённое место.

Посолонь (Посолонка) – тощая земля.

До́поть (до́петь) – от «допе́тать» (убить, извести кого-либо): ватага (орда) убийц.

Засынька – жена, возлюбленная.

Захолынуться (захолонуться) – забыться.

Сугор – бугор, холм, пригорок, взлобок, горюшка.

Пасишные пажити – луга для выпаса скота.

На выпячи – на возвышении.

Полоник – поварёшка; ковшик.

Титник – молочный брат (здесь в переносном смысле).

Кус – кусок.

Братанове – братья.

Сермяга – грубое сукно из простой шерсти ручного изготовления и одежда из него.

Крыница (криница) – у славянских народов значит чистый источник воды, родник, колодец – живая вода.

Пешнёвые угорины – раскалённые ломы (?).

Лонешний смолот – прошлогоднее зерно.

Затулено – спрятано.

Побеседнушка – девушка, участница беседок (посиделок).

По пыжну путю – по мелколесью.

Лазушновый (лазушный) – общительный, располагающий к себе.

Баторе – звательный падеж от «батор» (богатырь).

Кумашница (кумачница) – кумачёвый сарафан.

Сивуха – плохо очищенная хлебная водка.

Быстрица – очевидно, быстрая река.

Чичерный сиверко – резкий холодный северный ветер.

Шолох – шорох.

Полонянники – пленные.

Загнетка – ямка на шестке русской печи, куда сгребается жар (здесь употреблено в переносном смысле).

На сухменьи ель – ель, растущая на суходоле (сухой почве).

Кухта́ – туман, изморозь.

Лышник (лычник) – человек, сдирающий с дерева лыко; здесь – пьяница.

Гридница – комната, горница.

Косятое окно (косящатое окно) – окно из ячей-косяков или переплетённых вкось металлических прутьев, типичных для Руси до XVIII века.

Нудыш – «по нудышу…», то есть от нужды, вынужденно, поневоле.

Пеле́ганец – от «пеле́гать» (лелеять, воспитывать).

Убластиться – померещиться.

Троеручица – икона Божьей Матери.

Кондовый – старинный, прочный, основательный.

Дикомыть – молодая ловчая птица, пойманная на воле после первой линьки.

Провытник – участник застолья.

Попречина – от «поперечить» (мешать, препятствовать); без попречины – беспрепятственно.

Облыжник – обманщик, плут.

Пеняться – выражать неудовольствие.

Кусомня (или кусомень) – от «кусомничать» (побираться, просить куски).

Поминушник – участник поминок.

Ятаган – рубяще-колющее холодное оружие, нечто среднее между саблей и кинжалом.

Загулина – гулянка.

Кувекать (кувикать) – визжать, громко кричать.

Дружник – возлюбленный, любовник.

Молодикоч – (мо́лодец) – неженатый молодой мужчина.

Потравник – виновник порчи трав или хлеба на корню.

По́брань – ссора.

Из-под гоноби – здесь, вероятно, в смысле «для постройки чего-либо» (от «гонобить» – строить).

Курвяжиться – вести себя как блядь, гулять с блядями (словарь русского мата).

Кутья – Кушанье из крупы с мёдом или риса с изюмом, которое едят на похоронах.

Поэмы ✑