Как писать стихи
Pishi-stihi.ru » Мирра Лохвицкая

«Сказка о Принце Измаиле, Царевне Светлане и Джемали Прекрасной» М. Лохвицкая

1

Это было в тридевятом царстве.
Далеко, не в нашем государстве.
Царь-вдовец задумал вновь жениться,
В жены взял он злую лиходейку,
Дал ей власть над царством и собою,
И своею дочерью Светланой.
Как ведется в жизни и доселе,
И как в старых сказках говорится, –
Не взлюбила мачеха-царица
Красоту, дочь царскую, Светлану;
Не взлюбила, потому что всюду
Над венцом девическим царевны
Звездочка со звоном чудным плыла
И горела ярче звезд небесных.

2

Как-то раз красавица Светлана
У окна, задумавшись, сидела,
Золотую косу разметала,
Скатный жемчуг белыми руками
В ожерелье царское низала.
В небе солнце красное садилось,
Все лучи по счету собирало,
Собирало, как колосья в поле
И в снопы червонные вязало.
Луч последний солнцу не давался,
Как стрела, скользнул к окну царевны,
Заиграл на яхонтах и лалах
И погас на бармах драгоценных.
Улыбнулась тихая Светлана,
Подняла задумчивые очи,
Смотрит – видит: из-за синя моря
За лучом к ней вольный сокол мчится.
Быстро-быстро по златому следу
Он впорхнул в царевнино окошко
И промолвил говором понятным:
«Не пугайся, милая Светлана!»
Я не птица, я не сокол вольный,
Я царевич славный и могучий,
Я царю над Югом и Востоком,
И зовуся принцем Измаилом».

3

Был сынок у мачехи-царицы
Как верблюд, рожден с двумя горбами.
День и ночь – с безделья иль со скуки –
Он ходил вкруг терема Светланы.
Раз поутру к матери родимой
Сын-горбун стучится спозаранку:
«Выйди, выйди, матушка-царица,
Встань с постели, свет мой, потрудися!
Не с пустым пришел к тебе я делом,
С доброй вестью о царевой дочке,
О твоей заботе неустанной,
О моей сестрице богоданной».
Вышла мать и двери отворила:
«Что тебе, мое родное чадо?
Отчего ты, неслух, колобродишь!
Ни заря, ни свет меня тревожишь?»
«Ты слыхала ль, матушка-царица,
Чтобы птицы в терема влетали,
Человечьим голосом шептали?
Ты слыхала ль, матушка, чтоб птицы
Пояса шелковые теряли,
Чтобы перстни птицы оставляли
С дорогим каменьем самоцветным?»
Взбеленилась грозная царица:
«Не люблю, когда шныряют птицы –
И суются всюду, где не надо,
И несутся там, где их не просят.
Ты возьми-ка лук свой золоченый,
Приготовь серебряные стрелы,
И чтоб я об этой мерзкой птице
От сегодня больше не слыхала».

4

Тихий сумрак в тереме высоком,
Только светит звездочка Светланы,
Кроткими лучами озаряет
Два прекрасных и блаженных лика.
«Поздно, поздно», – слышен чей-то шепот,
Скоро из-за леса солнце встанет,
Темной ночи в тереме не станет».
«Милый друг, – в ответ ему лепечет
Как ручей, царевнин голос нежный. –
Там, за далью синей, за морями,
Не забудь покинутой Светланы,
За тобой любовь моя повсюду
Полетит голубкой белогрудой,
От напастей, от напрасной смерти
Оградит широкими крылами».
Обернулся птицей королевич,
Порх в окно – взлетел – не тут-то было.
Загудела тетива, заныла,
Заалели перья теплой кровью…
Застонал от боли ясный сокол
И воскликнул громко, улетая:
«Ты меня, Светлана, обманула,
Звонкую стрелу в меня вонзила,
Не осушишь ты очей отныне,
Не найдешь ты милого вовеки!»

5

Далеко, за синими морями,
Красовался город басурманский, –
С башнями, висящими садами,
С каменными белыми стенами.
По стенам свивались плющ и розы
С цепкими листами винограда,
А на плоских кровлях в час вечерний
Забавлялись женщины и дети.
Жители ходили в острых шапках,
Красили и бороды, и ногти,
Торговали золотой парчою,
Бирюзой и ценными коврами.
В городе том правил Суфи Третий.
Он носил цветной халат и туфли,
Много жен держал в своем гареме,
Но любил лишь дочь свою, Джемали.
От жары иль от другой причины
Стал слабеть он разумом и волей;
Что велит Джемали, – то и скажет,
Что захочет дочка, то и будет.
А княжна, прекрасная Джемали,
Целый день лежит в опочивальне
На широком бархатном диване,
На зеленых с золотом подушках
И плетет прекрасная Джемали
Вязи роз и листья винограда.
Слушает предания и сказки,
Да игру невольниц чернокожих.
Вечером, закутавшись чадрою,
И надев на голенькие ножки
Жемчугами вышитые туфли,
Медленно идет она на кровлю.
Там ковры разостланы цветные,
И готова арфа золотая;
Там, с лица откинув покрывало,
Смотрит в небо гордая Джемали.
В небе черном ясный месяц ходит,
Хороводы звездные заводит,
Серебром струится свет на море
И печалью на душу ложится.
И – бледна от лунного сиянья,
Широко раскрыв большие очи,
О любви поет княжна Джемали,
О любви поет, любви не зная,
Под гуденье арфы золотой.

6

Раз весной, когда цвели гранаты,
Слух пошел по городу трезвонить,
Что невесту ищет королевич,
Измаил, прекрасный принц восточный.
Он – престола древнего наследник
И владеет царствами большими,
Он собой хорош, высок и статен,
Но печалью вечной затуманен.
Ходит слух, что лишь на той принцессе,
На княжне иль на простой рабыне
Королевич думает жениться,
Кто на миг печаль его разгонит
И засветит лик его улыбкой.
Услыхавши клич тот, всполошились
Госпожи и черные рабыни.
Кто за пляску, кто за песнь берется,
Чтоб игру придумать посмешнее,
Чтобы принцу песнь пришлась по нраву.
Слух дошел, и до княжны прекрасной,
Прогневилась гордая Джемали.
«Если принцу нужны скоморохи,
То княжна женой ему не будет.
Пусть возьмет себе мою шутиху,
Та его навеки распотешит.
Как ни ступит, как ни повернется,
Так его, унылого, утешит».
Услыхав тогда про эти речи,
Улыбнулся хмурый королевич,
Приказал собраться пышной свите
И навьючить золотом верблюдов.
На слонов велел сложить он жемчуг,
Дорогие ткани и запястья
И везти дары княжне спесивой,
Что звалась прекрасною Джемали.
И пустились в дальнюю дорогу
Караваны принца Измаила,
Сзади всех поехал королевич
На своем арабском иноходце.

7

Не взяла прекрасная Джемали
Ни запястий, ни расшитых тканей,
По коврам рассыпала червонцы
И в фонтаны жемчуг побросала.
«У меня немало этой дряни,
Прочь – прочь – прочь!» – послам она кричала.
«Глуп ваш принц. Джемали не рабыня!
Пусть идет к невестам чернокожим!
Я себя на жемчуг не меняю,
Красотой своею не торгую,
Захочу того – кого замыслю».
Услыхав про эту речь Джемали,
Улыбнулся принц еще светлее.
Свой портрет послал он ей, точеный
На слоновой кости драгоценной.
Как взглянула на портрет точеный,
Вся зарделась гордая Джемали
И, лицо задернув легкой тканью,
Так послам восточным отвечала:
«Вы скажите принцу Измаилу,
Что, пожалуй, может он явиться,
А дощечку я себе оставлю,
Я люблю забавные игрушки».

8

Красный свет струится от курильниц,
Шелестят лебяжьи опахала,
На подушках нежится Джемали,
Ловит ножкой туфельку сквозную.
На ковре, у ног княжны прекрасной,
Примостился бледный королевич.
Грустный взор в ее вперяет очи:
«Любите ли вы меня, Джемали?»
«Вас? Люблю, пожалуй, но… не очень;
Так… чуть-чуть; а чтоб не забывали –
Вот вам, принц!» И принца опахалом
По плечу ударила Джемали.
«Бросьте шутки, им теперь не время, –
Говорит печальный королевич. –
У меня такая грусть на сердце
Оттого – что в вас, моей невесте,
Я любви участливой не вижу,
И о вас худые ходят слухи.
Говорят, княжна, что вы притворны,
Что вы злы, коварны, своевольны,
Говорят, что в тайном подземелье
Вы томите пленников прекрасных».
Побледнела гордая Джемали,
Сдвинула собольчатые брови:
«Если зла я, лжива и коварна,
То для вас личины не надену.
Я, княжна, живу – как мне приглядно.
Я люблю того – кого замыслю,
И нести повинную не стану
Всякому пустому проходимцу».
Усмехнулся принц усмешкой странной:
«Не сердитесь, милая Джемали,
От тоски мое сорвалось слово,
По моей Светлане незабвенной!
Вспыхнула прекрасная Джемали,
Рассмеялась весело и звонко:
«Ах ты, бедный голубь сизокрылый,
Как тебя, сердечного, мне жалко!
Что же ты с голубкой не остался,
К ней крылом любовным не прижался?
То-то бы в родимой голубятне
Было вам и сладко, и умильно.
И зачем ты, голубь сизокрылый,
Променял голубку на орлицу,
На змею коварную Джемали,
На ее проклятую любовь!»
И смеялась гордая Джемали,
Так смеялась, что блестели слезы,
Жемчугом сбегая по ланитам,
И звенели ценные подвески
На ее червонной диадеме.
Но молчал прекрасный королевич,
Слушал, молча, смех ее веселый
И смотрел на блещущие слезы,
А в душе одну таил он думу! –
«Любите ли вы меня, Джемали?»

9

Брачный пир гремит на всю палату,
Дружно в лад играют музыканты,
Славят гости принца Измаила
И княжну прекрасную Джемали.
Широко раскрытыми очами
Смотрит принц на милую невесту,
Что сидит печальна и безмолвна,
Вся покрыта розовой чадрою.
«Отчего печальны вы, Джемали,
Оттого ль, что, не любя душою,
Вы меня к себе приворожили
И теперь тоскуете о воле,
О своей свободе самовластной?»
«Нет, жених мой, славный королевич, –
Отвечает гордая Джемали, –
Мне не жаль моей девичьей воли,
Ни моей свободы самовластной.
Я вас, принц, ничем не чаровала,
Ни питьем, ни корнем приворотным,
Ни другим заклятым волхвованьем, –
Им была – одна моя любовь»
Тут взглянул ей в очи королевич:
«Отчего так долго вы молчали?
Есть ли мне местечко в вашем сердце?
Любите ли вы меня. Джемали?»

Зароптали арфы золотые,
Звончатые гусли заиграли,
Зазвенели флейты и гитары,
Отвечает милому Джемали:
«Я люблю вас, принц, как любят розы
Яркий луч полуденного солнца,
Жажду вас, как жаждут гор вершины
Серебра туманных облаков!
Я вам верю, принц, как верит ива
Нежности предутреннего ветра,
Я ждала вас, принц, как ждет пустыня
Свежести небесного дождя!
Все, что в снах девических томило,
Все, что песней дальней навевалось,
И что в жизни радостного было,
Все о вас мне тайно говорило.
Смолкли гусли, флейты и гитары,
Призатихли арфы золотые,
Только лютня ноет и томится;
Говорит невесте королевич:
«Я хотел бы верить вам, Джемали,
Только сердце верить вам не может!
Все оно, безумное, тоскует,
Как струна о счастье нашем плачет».

Взял жених тяжелый брачный кубок,
Чуть к нему устами прикоснулся,
А на дне его глубокой чаши
Ярко блещет перстень драгоценный…
Что за диво? – Перстень тот когда-то
Отдал он покинутой Светлане,
Той, что плачет в тереме высоком,
Ждет к себе желанного напрасно.
«Кто здесь был?» – воскликнул королевич. –
«Что коснулся нашей брачной чаши?»
Поднялись встревоженные гости,
Осмелели черные рабыни.
«Это я, друг милый, ясный сокол!» –
Прожурчал Светланин голос нежный.
И пред милым тихо на колени
Опустилась кроткая царевна.
«Как? Ты здесь? – промолвил королевич, –
Иль любовь твоя не умирала,
Что, покинув терем твой высокий,
Ты меня за морем отыскала?»
«Что скажу тебе я, мой желанный? –
Отвечает кроткая Светлана, –
Ты взгляни на посох мой тяжелый,
На мои заплаканные очи.
Коли любишь – и без слов поверишь,
Ведь со дня, как ты меня покинул, –
Чрез леса дремучие и горы
Странницей пошла я бесприютной,
Поперек свет белый исходила,
Огненные реки переплыла,
Башмаки железные стоптала!
Все тебя, желанного, искала!»
Протянул к ней руку королевич:
«Ты приди ко мне, моя Светлана,
Брачный кубок раздели со мною,
Будь моей любимою женою»!
«Вон пошла! – воскликнула Джемали, –
Не напьешься ты из нашей чаши!
Эй вы, слуги, евнухи, рабыни,
Чтоб я этой нищей не видала!»
«Эй вы, слуги, евнухи, рабыни,
Я ваш принц! – воскликнул королевич, –
Взять сейчас же эту злую шкурку,
Что зовется, кажется, Джемали!
Вы свяжите руки ей и ноги
И снесите в тесную темницу,
Громче бейте, бубны и литавры,
Веселитесь, гости дорогие!
Пойте, пойте славу нареченной,
Славьте, славьте ясную Светлану!»
Загремели бубны и литавры,
Окружили евнухи Джемали,
Ничего Джемали не сказала:
Только гневным смерила их взглядом,
Только бровью темной шевельнула
И чадрой закуталась венчальной.
Отступили ревностные слуги,
Молча пир оставила Джемали,
А за нею, в страхе и смущенье,
Вышли следом черные рабыни.

10

Бледный свет роняет ясный месяц,
Входит принц в покои новобрачной.
Там дымятся крепкие куренья.
Дым пахучий достигает ночи:
В полутьме, как облако белея
Под густой венчальною фатою,
На широком бархатном диване
Ждет его любимая Светлана.
«Дай мне снять чадру твою, Светлана,
Покажись мне, – манит королевич. –
Дай увидеть личико родное,
Насмотреться в радостные очи».
«Ты скажи мне, жизнь моя, Светлана, –
Вопрошает снова королевич, –
Отчего над милою головкой
Я не вижу звездочки лучистой?»
«Я купаться на море ходила,
Звездочку, ныряя, обронила,
Там она, на дне лежит глубоком,
Светит рыбам да морским царевнам».
Изумился очень королевич,
Не смолчал, не вымолвил ни слова,
Вот погас на небе ясный месяц,
Занялося утро золотое.
Пробудилась раньше молодая,
Слышит – бредит-стонет королевич
И во сне так жалуется горько:
«О, прости, прости меня, Светлана!
Я тебя ласкаю и голублю,
Как сестру родимую, жалею,
Но по той душа моя тоскует,
Только в ней одной – мое блаженство»
И от счастья плачет молодая:
«О, проснись, – я здесь, твоя Джемали,
Ты со мной останешься навеки!»
Пробудился принц, очам не верит:
«Прочь, змея, чудовище, колдунья.
Отвечай, где белая голубка,
Где моя любимая Светлана?»
«Глубоко, под синими волнами
На песке лежит твоя Светлана,
Золотой звездой своей играет,
Глупым рыбам сказывает сказки.
Посмотри мне в очи, королевич,
Это я с тобой – твоя Джемали,
Та, о ком душа твоя тоскует,
В чьей любви находишь ты блаженство».
«Будь же ты – воскликнул королевич, –
Не женой моею, а рабыней!»
Я рабам служить тебя заставлю
И моим невольницам последним».
Но кинжал сверкнул в руках Джемали –
И упал со стоном королевич,
Отгорев. Навек закрылись очи,
И уста, бледнея, прошептали?
«Любите ли вы меня, Джемали?»

11

Жарко пышет огненное небо,
Рдеет в небе солнце кровяное:
Широко раскинулась пустыня,
Зыблется горячими песками.
По волнам песчаным, с громким плачем,
Как во сне, бежит княжна Джемали,
Вслед за нею вьются, точно змеи,
Жемчугами убранные косы.
Все по клочьям рвется покрывало,
По червонцу сыплются запястья,
Все бежит, торопится Джемали
И, рыдая, громко восклицает:
«Где ты, вихрь, могучий царь пустыни?
Взвейся ты сыпучими песками,
Заклубись ты с облаком небесным,
Подними, завей меня, былинку,
Обручись с отвергнутой Джемали!»
Взвился вихрь, могучий царь пустыни,
Заходили волны круговые,
Поднялись песчаные воронки,
Встретившись, завившись с облаками;
Целый лес растет вокруг Джемали,
Страшный лес, свистящий лес пустыни.
Всех грозней, как дуб меж чахлых сосен,
Движется один могучий смерч.
«Здравствуй, Смерч, – воскликнула Джемали, –
Я, любя, иду тебе навстречу,
Для тебя и косы разметала,
Брачное сорвала покрывало.
Иссуши мне сердце молодое,
Грусть мою развей с песком пустыни,
Взвей меня, прижми к груди горючей
Дай мне счастье смерти неминучей!»
Дрогнул смерч, могучий царь пустыни
Воем-свистом встретил он Джемали,
Захватил в песчаные объятья
И завил в предсмертной, дикой пляске.
Только косы длинные взметнулись,
Только руки вскинулись, как крылья,
Только стон пронесся над пустыней
И – забылась память о Джемали…

12

Но и смерть не властна над любовью,
И любовь Джемали не погибла,
А зажглась лазурною звездою
Над широкой, мертвою пустыней.
И горит, горит звезда пустыни,
Все ей снится, что из синей дали
Вместе с ветром чей-то голос плачет:
«Любите ли вы меня, Джемали?»

1900–1902 гг.
Сборник «Стихотворения. Том IV». Раздел «Сказка о Принце Измаиле, Царевне Светлане и Джемали Прекрасной».

Рубрики стихотворения: Поэмы, драмы, сказки
Поэмы


pishi-stihi.ru - сегодня поговорим о стихах