«Балтийские ночи» К. Фофанов

Цикл

В селении

Уже закрыты лавочки,
На небе серп луны.
Ночные реют бабочки,
Как сказочные сны.

Повеяло прохладою,
Дорога не пылит.
Хрустальною лампадою
Ночь майская сквозит.

Всё небо точно кознями
И тайнами полно,
Но звездочками поздними
Не искрится оно.

И не о них ли пламенно
Один в тоске своей
Там, за стеною каменной,
Рыдает соловей?

В парке

Воздух сладко дышит липами,
Веет влагой от ручья.
Дальний поезд дерзко хрипами
Заглушает соловья.

Ночь грустит и словно мается,
Спят заглохшие пруды.
Небо вешнее купается
В мутном холоде воды.

Вид печальный, вид пленительный,
Грезит былью старый сад,
И с тоскою усыпительной
Ропщет быстрый водопад.

28 мая 1910

* * *

У леса есть птицы и гнезда,
У сердца желания есть.
У синего неба есть звезды,
Которых вовеки не счесть!

У моря есть вольные струи,
На дне его – перлов не счесть.
У юности – есть поцелуи,
У старости – грусть одна есть!

10 июня 1910

Опять

Опять? Опять! Все это было,
Когда-то было и прошло:
И так же солнце нам светило,
И так же было мне светло.

Ложилась тень от лип и кленов,
И мрамор белых балюстрад,
И пышный плющ у павильонов
Нам веселил и тешил взгляд.

Мы были юны, точно боги,
Едва создавшие миры,
И после дум и мук тревоги
Свои нашедшие дары.

И ничего мы не хотели,
Довольны ясной лаской дня…
Сияло солнце, птицы пели,
И пело сердце у меня.

6 июля 1910

* * *

В городке небольшом, в переулке глухом,
     Тянет влажною тиной с болота.
Между старых берез пятна алых полос, –
     Догоревшего дня позолота.

Там, в саду, у плетня, притаясь, не звеня,
     Колокольчик лиловый склонился,
И на тусклом стекле, на балконе, во мгле,
     Перламутром закат отразился.

Летний вечер хорош. Дальше – нивы и рожь,
     И сияет лесок на просторе.
Я до леса дойду, в море ржи пропаду,
     И созвучья подслушаю в море…

28 июля 1910

Возрождение

Как будто в первый день признанья
Любви, взаимной и святой,
В душе легко. И покаянья
Звучат наивною мольбой.

Кругом все вдруг помолодело,
Светло очам, легко уму.
Как маска оброшенная, тело
Предстало духу моему.

Я не ропщу, не негодую,
Иду – куда не знаю сам,
От поцелуя к поцелую,
От неба к новым небесам.

Обломки свергнутых кумирен
Я собираю не спеша:
Мой путь далек, мой путь эфирен,
И крылья чувствует душа.

Июль 1910

На взморье

Все необозримыми далями белеется,
Тонет взор в безбрежности и отрадно дышится,
Там заря вечерняя, точно уголь, тлеется,
Море, как ребенок, в небесах колышется.

Тихо челны движутся, чуть белея парусом,
Вод крылом касается чайка белоснежная.
Облака, что кружева, ярус встал за ярусом,
Но зефир развеет очертанья нежные.

Встанут горы серые, вместо башен города,
Львы сереброгривые поползут, потянутся…
Взморье! Ты и вечером хорошо и молодо,
И тобой утешатся, и тобой обманутся.

Солнце! Ты спустилося тихо в ширь подводную,
И она румянится под твоим лобзанием.
Утолись, горячее, влагою холодною
И согрей поутру нас вновь очарованием!

Август 1910

* * *

Как много в жизни скучной прозы,
Как мало ясных дней любви!
Уже давно померкли грезы,
Уже давно не льются слезы,
И веет холодом в крови.

Иду в раздумьи, а за мною
Могилы ранние друзей…
И что был свет, то стало тьмою,
И опечалился душою
Я на заре закатных дней.

Все, верно, осенью встречали
Такие дни: светло кругом,
Но лес в багрянце и печали,
И вся дорога, как из стали,
Звучит под тяжким колесом.

И, как в теплице разоренной,
Прозрачно в ясной пустоте,
И лишь на грядке засоренной
Подсолнух, солнцем озаренный,
Корону тянет к высоте!

Октябрь 1910

Чудище

Идет по свету чудище,
Идет, бредет, шатается,
На нем дерьмо и рубище,
И чудище-то, чудище
Идет – и улыбается!

Идет, не хочет кланяться:
«Левей!», – кричит богатому.
В руке-то зелья скляница;
Идет, бредет – растянется,
И хоть бы что косматому!

Ой, чудище, ой, пьяница,
Тебе ли не кобениться,
Тебе ли не кричать
И конному и пешему:
«Да ну вас, черти, к лешему –
На всех мне наплевать!»

1910

* * *

     Так полно, так полно
Любил я в мечтах быстрокрылых, –
     И долго, безмолвно
Томиться в мечтах был не в силах.

     Так свято и страстно
Я веровал в песни и звуки,
     Но верил напрасно –
От слова рождалися муки.

     Душа отстрадала
В безмолвии тяжком и гордом, –
     Но жалко ей стало
Расстаться с последним аккордом,

     И стоны, и слезы
Вдруг хлынули дерзко наружу…
     И с сердцем, как розы,
Увяла в осеннюю стужу.

1910

* * *

В день своего рожденья
Зачем ты не со мной?
Убито вдохновенье,
Охвачен я тоской.

Дней счастья и свободы
Затмилася звезда.
Ушли былые годы,
Как вешняя вода.

Стою я у развалин
Былого очага,
И хмур и опечален, –
Мне жизнь не дорога!

И скука в сердце томном,
Как, в тереме пустом,
Холодном и огромном,
Где все объято сном.

И слышен однозвучно
Шаг смерти в тишине…
Ужель тебе не скучно,
Не скучно так, как мне?

22 февраля 1911

* * *

Под сосной косматой вырос
Ландыш северной весной.
Лес шумел, и речка вскрылась,
Сосны плакали смолой.

И упала смоляная
Капля, жаркая слеза,
В сердце ландыша, где, тая,
Распылалась, как гроза.

И цветок весны душистой
Загрустил, в бреду ослаб,
И увял он в день лучистый
У корней сосны, как раб.

Февраль 1911

Волны

Повеял ветер с запада,
Растет волна студеная,
Идет, гудет холодная,
Балтийская волна.

Несутся громом выстрелы
От Петроградской крепости,
Проснулись люди бедные,
Столичные, от сна.

Повеял воздух с запада.
Столица ошалелая
Полна молвой и модами
И криками: «Виват!»

Вставайте, наши кормчие,
Вожди вставайте смелые,
Проснись и бодрствуй, праведный
Рабочий, друг и брат!

Несем для вас мы верные
Скрижали вдохновенные –
Хранить вас в многотрудные
Немые времена.

И пусть, как в дни крещенские,
Омоет правдой вечною,
Своею чистой влагою
Народная волна!

Апрель 1911

* * *

Мелькают, как птицы, моторы
И пыль на дороге кружат,
И слепнут прохожего взоры,
И кажется, камни дрожат.

Под бешеный ритм завыванья
Во тьме исчезают густой –
То милые в шляпках созданья,
То с важною миной герой.

Горды молньепышущим лётом,
Напыщенны блеском своим,
Жизнь, чуждую горьким заботам,
Они расточают, как дым.

И хочется крикнуть: куда вы?
В погоню ль безумных страстей,
В погоню ль безумной забавы
Иль к плахе позорной своей?..

1 мая 1911