«Из поэмы «Село Колотовка»» А. Апухтин

1

На родине моей картины величавой
   Искать напрасно будет взор.
Ни пышных городов, покрытых громкой славой,
   Ни цепи живописных гор, –
Нет, только хижины, овраги да осины
   Среди желтеющей травы…
И стелются кругом унылые равнины,
   Необозримы… и мертвы.

На родине моей не светит просвещенье
   Лучами мирными нигде,
Коснеют, мучатся и гибнут поколенья
   В бессмысленной вражде, –
Все грезы юности, водя сурово бровью,
   Поносит старый сибарит,
А сын на труд отца, добытый часто кровью,
   С насмешкою глядит.

На родине моей для женщины печально
   Проходят лучшие года,
Весь век живет она рабынею опальной
   Под гнетом тяжкого труда;
Богата – ну так будь ты куклою пустою,
   Бедна – мученьям нет конца…
И рано старятся под жизнью трудовою
   Черты прелестного лица.

На родине моей не слышно громких песен,
   Ликующих стихов, –
Как древний Вавилон, наш край угрюм и тесен
   Для звуков пламенных певцов.
С погостов да из хат несется песня наша,
   Нуждою Сложена,
И льется через край наполненная чаша,
   Тоскою жгучею полна.

На родине моей невесело живется
   С нуждой и горем пополам;
Умрем – и ничего от нас не остается
   На пользу будущим векам.
Всю жизнь одни мечты о счастии, о воле
   Среди тупых забот…
И бедны те мечты, как бедно наше поле,
   Как беден наш народ.

2

Огонек в полусгнившей избенке
Посреди потемневших полей,
Да плетень полусгнивший в сторонке,
Да визгливые стоны грачей, –
Что вы мне так нежданно предстали
В этот час одинокий ночной,
Что вы сердце привычное сжали
Безысходною старой тоской?
Еле дышат усталые кони,
Жмет колеса сыпучий песок,
Словно жду я какой-то погони,
Словно путь мой тяжел и далек!
Огонек в полусгнившей избенке,
Ты мне кажешься плачем больным
По родимой моей по сторонке,
По бездольным по братьям моим.
И зачем я так жадно тоскую,
И зачем мне дорога тяжка?
Видно, въелася в землю родную
Ты, родная кручина-тоска!
Тобой вспахана наша землица,
Тобой строены хата и дом,
Тебя с рожью усталая жница
Подрезает тяжелым серпом;
Ты гнетешь богатырскую силу,
Ты всю жизнь на дороге сидишь,
Вместе с заступом роешь могилу,
Из могилы упреком глядишь.
С молоком ты играешь в ребенке,
С поцелуем ты к юноше льнешь…
Огонек в полусгнившей избенке,
Старых ран не буди, не тревожь!

3

За огоньком другой и третий,
И потянулись избы в ряд…
Собаки воют, плачут дети,
Лучины дымные горят.
Ну, трогай шибче! За рекою
Мне церковь старая видна.
Крестов и насыпей толпою
Она кругом обложена.
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .

4, 5, 6

. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .

7

Отчего в одиноком мечтанье,
В шуме дня и в ночной тишине,
Ты, погибшее рано созданье,
Стало часто являться ко мне?
Вот как дело печальное было:
Вздумал свадьбу состроить сосед,
Целый день накануне варила
Кухня яства на званый обед.
Ровно в полдень сошлись, повенчали,
И невеста была весела.
Только тетки тайком замечали,
Что бледна она что-то была.
Гости все налицо, разодеты.
Время. Свадебный стынет обед…
Да невеста запряталась где-то.
Ищут, кличут, – нигде ее нет.
Вдруг мальчишка-садовник вбегает,
Босоногий, с лопатой в руке,
И, от страха дрожа, объявляет,
Что «утопла невеста в реке».
Суматоха… Кричат во всю глотку:
«Люди, девушки, в реку, спасать!»
Кто про невод кричит, кто про лодку,
И не знают, с чего им начать.
Через час наконец отыскали,
Принесли, положили на стол.
Тут записка нашлась, и в печали
Безысходной хозяин прочел:
«Вот, papa и maman, на прощанье
Вам последнее слово мое:
Я исполнила ваше желанье,
Так исполню ж теперь и свое!»
Изумлялися все чрезвычайно
И причину сыскать не могли.
И доныне та страшная тайна
Спит безмолвная в недрах земли.
Погрустили родные прилично,
И утешился скоро жених,
И, к людскому страданью привычный,
Позабыл бы давно я о них.
Но зачем же в безмолвном мечтанье,
В шуме дня и в ночной тишине,
Ты, погйбшее рано созданье,
Так упорно являешься мне?
Ты лежишь на столе как живая…
На лице изумленье и страх,
И улыбка скривилась немая
На твоих побелевших губах.
И сплетаются травы речные
В волосах и в венчальном венке,
И чернеют следы роковые
На холодной, на бледной руке…
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .

1864 г.