«На Тарпейской скале» Д. Мережковский

Ряды сенаторов, надменных стариков
          С каймою пурпура на тоге,
И мрачный понтифекс в собрании жрецов
          Стоят задумчивы и строги.
Кой-где центурион гарцует на коне,
          И целым лесом копий медных
Когорты зыблются в чешуйчатой броне
          Под грозный шум знамен победных;
И сонмом ликторов Марк Манлий окружен…
          Но, мановеньем горделивым
Вниманья требуя, к толпе промолвил он
          Перед зияющим обрывом:
«Прощай, родимая земля! в последний раз
          Я шлю привет моей отчизне…
Не бойтесь, палачи: все кончено, – и вас
          Молить не буду я о жизни.
Жить, разве стоит жить, когда – всесилен мрак,
          И вечно грудь полна боязни,
И душно, как в тюрьме, и всюду, что ни шаг, –
          Насилья, трупы, кровь да казни…
Пришел и мой черед; но пусто и мертво
          В потухшем сердце: вашей власти
В нем нечего казнить, – народ, возьми его,
          Возьми и разорви на части!..»
Так Манлий говорил, и грустный долгий взор
          Сквозь дымку полдня золотого
Он обратил туда, в сияющий простор,
          На ленту Тибра голубого,
На солнце и луга, на волны и цветы…
          Толпою резвою со свистом
Мелькнули ласточки с лазурной высоты,
          Чтоб утонуть в эфире чистом;
Очами скорбными их Манлий проводил…
          У ног его немой и дикий
Утес в расщелине любовно приютил
          Цветок малиновой гвоздики;
И, все забыв, глядел страдалец на него –
          Почти без мысли и сознанья –
В минуту грозную, не помня ничего,
          Ловил струю благоуханья…
Но палачи к нему приблизились в тот миг;
          Он их отталкивает гордо
И к пропасти идет, спокоен и велик,
          Идет бестрепетно и твердо, –
И ропот ужаса пронесся над толпой…
          . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

1884 г.
Сборник «Стихотворения 1883–1887». Раздел «Эскизы».