«Поток-богатырь» А. Толстой

1

Зачинается песня от древних затей,
      От веселых пиров и обедов,
И от русых от кос, и от черных кудрей,
      И от тех ли от ласковых дедов,
Что с потехой охотно мешали дела;
От их времени песня теперь повела,
      От того ль старорусского краю,
      А чем кончится песня – не знаю.

2

У Владимира Солнышка праздник идет,
      Пированье идет, ликованье,
С молодицами гридни ведут хоровод,
      Гуслей звон и кимвалов1 бряцанье.
Молодицы что светлые звезды горят,
И под топот подошв, и под песенный лад,
      Изгибаяся, ходят красиво,
      Молодцы выступают на диво.

3

Но Поток-богатырь всех других превзошел:
      Взглянет-искрами словно обмечет:
Повернется направо – что сизый орел,
      Повернется налево – что кречет;
Подвигается мерно и взад и вперед,
То притопнет ногою, то шапкой махнет,
      То вдруг станет, тряхнувши кудрями,
      Пожимает на месте плечами.

4

И дивится Владимир на стройную стать,
      И дивится на светлое око:
«Никому, – говорит, – на Руси не плясать
      Супротив молодого Потока!»
Но уж поздно, встает со княгинею князь,
На три стороны в пояс гостям поклонясь,
      Всем желает довольным остаться –
      Это значит: пора расставаться.

5

И с поклонами гости уходят домой,
      И Владимир княгиню уводит,
Лишь один остается Поток молодой,
      Подбочася, по-прежнему ходит,
То притопнет ногою, то шапкой махнет,
Не заметил он, как отошел хоровод,
      Не слыхал он Владимира ласку,
      Продолжает по-прежнему пляску.

6

Вот уж месяц из-за лесу кажет рога,
      И туманом подернулись балки,
Вот и в ступе поехала баба-яга,
      И в Днепре заплескались русалки,
В Заднепровье послышался лешего вой,
По конюшням дозором пошел домовой,
      На трубе ведьма пологом машет,
      А Поток себе пляшет да пляшет.

7

Сквозь царьградские окна в хоромную сень
      Смотрят светлые звезды, дивяся,
Как по белым стенам богатырская тень
      Ходит взад и вперед, подбочася.
Перед самой зарей утомился Поток,
Под собой уже резвых не чувствует ног,
      На мостницы2 как сноп упадает,
      На полтысячи лет засыпает.

8

Много снов ему снится в полтысячи лет:
      Видит славные схватки и сечи,
Красных девиц внимает радушный привет
      И с боярами судит на вече;
Или видит Владимира вежливый двор,
За ковшами веселый ведет разговор,
      Иль на ловле со князем гуторит,
      Иль в совете настойчиво спорит.

9

Пробудился Поток на Москве на реке,
      Пред собой видит терем дубовый;
Под узорным окном, в закутно́м цветнике,
      Распускается розан махровый;
Полюбился Потоку красивый цветок,
И понюхать его норовится Поток,
      Как в окне показалась царевна,
      На Потока накинулась гневно:

10

«Шеромыжник, болван, неученый холоп!
      Чтоб тебя в турий рог искривило!
Поросенок, теленок, свинья, эфиоп,
      Чертов сын, неумытое рыло!
Кабы только не этот мой девичий стыд,
Что иного словца мне сказать не велит,
      Я тебя, прощелыгу, нахала,
      И не так бы еще обругала!»

11

Испугался Поток, не на шутку струхнул:
      «Поскорей унести бы мне ноги!»
Вдруг гремят тулумбасы; идет караул,
      Гонит палками встречных с дороги;
Едет царь на коне, в зипуне из парчи,
А кругом с топорами идут палачи, –
      Его милость сбираются тешить,
      Там кого-то рубить или вешать.

12

И во гневе за меч ухватился Поток:
      «Что за хан на Руси своеволит?»
Но вдруг слышит слова: «То земной едет бог,
      То отец наш казнить нас изволит!»
И на улице, сколько там было толпы,
Воеводы, бояре, монахи, попы,
      Мужики, старики и старухи –
      Все пред ним повалились на брюхи.

13

Удивляется притче Поток молодой:
      «Если князь он, иль царь напоследок,
Что ж метут они землю пред ним бородой?
      Мы честили князей, но не эдак!
Да и полно, уж вправду ли я на Руси?
От земного нас бога Господь упаси!
      Нам Писанием велено строго
      Признавать лишь небесного Бога!»

14

И пытает у встречного он молодца:
      «Где здесь, дядя, сбирается вече?»
Но на том от испугу не видно лица:
      «Чур меня, – говорит, – человече!»
И пустился бежать от Потока бегом;
У того ж голова заходила кругом,
      Он на землю как сноп упадает,
      Лет на триста еще засыпает.

15

Пробудился Поток на другой на реке,3
      На какой? не припомнит преданье.
Погуляв себе взад и вперед в холодке,
      Входит он во просторное зданье,
Видит: судьи сидят, и торжественно тут
Над преступником гласный свершается суд.
      Несомненны и тяжки улики,
      Преступленья ж довольно велики:

16

Он отца отравил, пару теток убил,
      Взял подлогом чужое именье
Да двух братьев и трех дочерей задушил –
      Ожидают присяжных решенья.
И присяжные входят с довольным лицом:
«Хоть убил, – говорят, – не виновен ни в чем!»
      Тут платками им слева и справа
      Машут барыни с криками: браво!

17

И промолвил Поток: «Со присяжными суд
      Был обычен и нашему миру,
Но когда бы такой подвернулся нам шут,
      В триста кун4 заплатил бы он виру!»5
А соседи, косясь на него, говорят:
«Вишь, какой затесался сюда ретроград!
      Отсталой он, то видно по платью,
      Притеснять хочет меньшую братью!»

18

Но Поток из их слов ничего не поймет,
      И в другое он здание входит;
Там какой-то аптекарь, не то патриот,
      Пред толпою ученье проводит:
Что, мол, нету души, а одна только плоть
И что если и впрямь существует Господь,
      То он только есть вид кислорода,
      Вся же суть в безначалье народа.

19

И, увидя Потока, к нему свысока
      Патриот обратился сурово:
«Говори, уважаешь ли ты мужика?»
      Но Поток вопрошает: «Какого?»
«Мужика вообще, что смиреньем велик!»
Но Поток говорит: «Есть мужик и мужик:
      Если он не пропьет урожаю,
      Я тогда мужика уважаю!»

20

«Феодал! – закричал на него патриот, –
      Знай, что только в народе спасенье!»
Но Поток говорит: «Я ведь тоже народ,
      Так за что ж для меня исключенье?»
Но к нему патриот: «Ты народ, да не тот!
Править Русью призван только черный народ!
      То по старой системе всяк равен,
      А по нашей лишь он полноправен!»

21

Тут все подняли крик, словно дернул их бес,
      Угрожают Потоку бедою.
Слышно: почва, гуманность, коммуна, прогресс,
      И что кто-то заеден средою.
Меж собой вперерыв, наподобье галчат,
Все об общем каком-то о деле6 кричат,
      И Потока с язвительным тоном
      Называют остзейским бароном.7

22

И подумал Поток: «Уж, Господь борони,
      Не проснулся ли слишком я рано?
Ведь вчера еще, лежа на брюхе, они
      Обожали московского хана,
А сегодня велят мужика обожать!
Мне сдается, такая потребность лежать
      То пред тем, то пред этим на брюхе
      На вчерашнем основана духе!»

23

В третий входит он дом, и объял его страх:
      Видит, в длинной палате вонючей,
Все острижены вкруг, в сюртуках и в очках,
      Собралися красавицы кучей.
Про какие-то женские споря права,
Совершают они, засуча рукава,
      Пресловутое общее дело:
      Потрошат чье-то мертвое тело.

24

Ужаснулся Поток, от красавиц бежит,
      А они восклицают ехидно:
«Ах, какой он пошляк! ах, как он неразвит!
      Современности вовсе не видно!»
Но Поток говорит, очутясь на дворе:
«То ж бывало у нас и на Лысой Горе,
      Только ведьмы хоть голы и босы,
      Но, по крайности, есть у них косы!»

25

И что видеть и слышать ему довелось:
      И тот суд, и о Боге ученье,
И в сиянье мужик, и девицы без кос –
      Все приводит его к заключенью:
«Много разных бывает на свете чудес!
Я не знаю, что значит какой-то прогресс,
      Но до здравого русского веча
      Вам еще, государи, далече!»

26

И так сделалось гадко и тошно ему,
      Что он наземь как сноп упадает
И под слово прогресс, как в чаду и дыму,
      Лет на двести еще засыпает.
Пробужденья его мы теперь подождем;
Что, проснувшись, увидит, о том и споем,
      А покудова он не проспится,
      Наудачу нам петь не годится.

Начало 1871 г.

* Поток (или Потык) – герой русских былин.

¹ Кимвал, тулумбас – старинные ударные музыкальные инструменты.
² Мостницы – половицы.
³ На другой на реке – на Неве, в Петербурге.
⁴ Куна – денежная единица в Древней Руси, соответствующая 2,73 гр. серебра. При текущих ценах на серебро в современных деньгах порядка 25 000 рублей.
⁵ Вира – штраф за убийство по древнерусскому праву.
⁶ Общее дело – В публицистике и разговорном языке 60-х годов XIX века эти слова нередко обозначали революцию.
⁷ Называют остзейским бароном – Остзейские (прибалтийские) помещики-немцы были одной из самых реакционных групп российского дворянства; из их среды вышли многие реакционные государственные деятели дореволюционной России.