Pishi-stihi.ru »
Владимир Маяковский
«Пуанкаре» В. Маяковский
Мусье! Нам ваш необходим портрет. На фотографиях ни капли сходства нет. Мусье! Вас разница в деталях да не вгоняет в грусть. Позируйте! Дела? Рисую наизусть. По политике глядя, Пуанкаре такой дядя. – Фигура редкостнейшая в мире – поперек себя шире. Пузо – ест досыта. Лысый. Небольшого роста – чуть больше хорошей крысы. Кожа со щек свисает, как у бульдога.Бороды нет, бородавок много. Зубы редкие – всего два, но такие, что под губой умещаются едва. Физиономия красная, пальцы – тоже: никак после войны отмыть не может. Кровью двадцати миллионов и пальцы краснеют, и на волосенках, и на фрачной коре. Если совесть есть – из одного пятна крови совесть Пуанкаре. С утра дела подают ему; пересматривает бумажки, кровавит папки. Потом отдыхает: ловит мух и отрывает у мух лапки. Пообрывав лапки и ножки, едет заседать в Лигу наций. Вернется – паклю к хвосту кошки привяжет, зажжет и пустит гоняться. Глядит и начинает млеть. В голове мечты растут: о, если бы всей земле паклю привязать к хвосту?! Затем – обедает, как все люди, лишь жаркое живьем подают на блюде. Нравится: пища пищит! Ворочает вилкой с медленной ленью: крови вид разжигает аппетит и способствует пищеваренью. За обедом любит полакать молока. Лакает бидонами, – бидоны те сами в рот текут. Молоко берется от рурских детей; молочница – генерал Дегут. Пищеварению в лад переваривая пищу, любит гулять по дороге к кладбищу. Если похороны – идет сзади, тихо похихикивает, на гроб глядя. Разулыбавшись так, Пуанкаре любит попасть под кодак. Утром слушает, от восторга горя, – газетчик Парижем заливается в мили: – «Юманите»! Пуанкаря последний портрет – хохочет на могиле! – От Парижа по самый Рур – смех да чавк. Балагур! Весельчак! Пуанкаре и искусством заниматься тщится. Пуанкаре любит антикварные вещицы. Вечером дает эстетике волю: орамив золотом, глазками ворьими любуется траченными молью Версальским и прочими договорами. К ночи ищет развлечений потише. За день уморен делами тяжкими, ловит по очереди своих детишек и, хохоча от удовольствия, сечет подтяжками.
Похлестывая дочку, приговаривает меж ржаний: – Эх, быть бы тебе Германией, а не Жанной! – Ночь. Не подчиняясь обычной рутине – не ему за подушки, за одеяла браться, – Пуанкаре соткет и спит в паутине репараций. Веселенький персонаж держит в ручках мир наш. Примечание. Мусье, не правда ли, похож до нити?! Нет? Извините! Сами виноваты: вы же не представились мне в мою бытность в Париже.
1923 г.
Из цикла «Маяковская галерея».
Рубрики стихотворения: Длинные стихи ✑