«Сказка о серебряном блюдечке и наливном яблочке» К. Бальмонт

Жил мужик с женою, три дочери при них,
Две из них затейницы, нарядней нету их,
Третью же, не очень тароватую,
Дурочкою звали, простоватою.
Дурочка, туда иди, дурочка, сюда,
Дурочка не вымолвит слова никогда,
Полет в огороде, коровушек доит,
Серых уток кормит, воды не замутит.
Вот мужик поехал сено продавать.
«Что купить вам, дочки?» он спросил, и мать.
Старшая сказала: «Купи мне кумачу».
Средняя сказала: «Китайки я хочу».
Дурочка молчала, дурочка глядит.
«А тебе чего же?» отец ей говорить.
Дурочка смеется: «Мне купи, родной,
Блюдечко серебряно, яблок наливной».
Сестры насмехаются: «Кто дал тебе совет?»
«А старушка старая», дурочка в ответ.
«Стану я по блюдечку яблочком катать,
Стану приговаривать, стану припевать».
Близко ли, далеко ли, мужик в отлучке был,
Торговал на ярманке, гостинцев он купил.
Сарафаны красные у старших двух сестер,
Блюдечко да яблочко у младшей, – экой вздор.
Блюдечко серебряно дурочка взяла,
В уголок запряталась, смотрит, весела.
«Наливное яблочко, ты катись, катись,
Все катись ты посолонь, вверх катись и вниз.
Ты гори, показывай, как горит заря,
Города показывай, лес, поля, моря.
Ты катись, показывай гор высоту,
Ты катись, показывай Небес красоту».
Эти приговорные сказала ей слова
Старая старушка, – чуть была жива,
Дурочка дала ей калач, чтобы поесть,
А старушка: – слово, в слове слов не счесть.
Катится яблочко по блюдечку кругом,
Катится яблочко, и ночь идет за днем,
Видны на блюдечке поля и города,
Зори златистые, серебряна звезда,
Вон корабли, закачались на морях,
Царские полки на бранных на полях,
Солнышко за солнышком катится,
Темный лес, как темный зверь, мохнатится,
Звезды хороводами, звездится в Небе гладь,
Диво-то, красиво-то, пером не написать.
Сестры загляделись, зависть их берет:
«Как бы это выманить? – Подожди, придет»,
«Душенька-сестрица, в лес по ягоды пойдем,
Душенька-сестрица, земляники наберем».
Дурочка блюдечко отцу отдала,
Встала, оглянулась, в лес она пошла.
С сестрами бродит. Леший сторожит.
«Что это, заступ острый тут лежит?»
Вдруг злые сестры взяли заступ тот.
Вырыли могилу. Чей пришел черед?
Дурочку убили. Березка шелестит.
Дурочка в могилке под березкою спит.
Белая березка. Леший сторожил.
Он на травку дунул, что-то в цвет вложил.
Выросла тростинка, тростинку шевельнул,
И пошел по лесу. Шелест, шорох, гул.
«Дурочка-то где же?» говорит отец.
« – Дурочка сбежала. Из конца в конец
Лес прошли мы, снова обошли его.
Видно, волки съели. В лесе никого».
Кто-то был там в лесе. Сестры, сестры, жди.
Кто-то есть там в лесе. Что там впереди?
«Все же дочь, хоть дурочка». Заскучал отец.
Яблочко и блюдечко он замкнул в ларец.
Сестры надрываются. Только сказка – скок.
Вдруг переменяется, сделала прыжок.
      Водит стадо пастушок,
      Он играет во рожок,
      Размышляет про судьбу,
      На заре трубит в трубу.
      Он овечку потерял,
      Нет ее, есть цветик ал.
      Он заходит во лесок,
      Под березкой – бугорок.
      И цветы на бугорке,
      Словно в алом огоньке.
      И лазурь за тот же счет,
      И тростинка там растет.
      Вот тростинку срезал он,
      Всюду зов пошел и звон.
      Диво-дудочка поет,
      Разговаривает:
      Звон-тростиночка поет,
      Выговаривает: –
      «Ты тростиночка, играй,
      Диво-дудочка, играй,
      Ты игрою
      Разливною
      Сердцу милых потешай,
      Мою матушку,
      Света-батюшку,
      И сестриц родных моих,
      Не сужу я строго их,
      Что за яблочко,
      Что за блюдечко,
      Что за яблок с свету сбыли,
      Что за блюдце загубили,
      Ах ты дудочка,
      Диво-дудочка,
      Ты играй, ты играй,
      Ты всех милых потешай».

Люди тут сбежались. «Ты про что, пастух?»
А пастух ли это размышляет вслух.
Он тростинку срезал, кто-то в ней поет.
Для кого-то в песне, может быть, расчет.
«Где была тростинка?» Тут, невдалеке.
«А давай, посмотрим, что там в бугорке».
Бугорок разрыли. Так. Лежит она.
Кем была убита? Кем схоронена?
А тростинка шепчет, а цветок горит,
Березка шуршит, разговаривает.
Дудочка запела, поет-говорит,
Поет-говорит-выговаривает: –
      «Свет мой батюшка,
      Светик-матушка,
      Сестры в лес меня зазвали,
      Земляничкой заманили,
      И за блюдечко – связали,
      И за яблочко – убили,
      Погубили, схоронили,
      В темной спрятали могиле,
      Но колодец угловой
      Со водою есть живой,
      Есть колодец, дивный, он
      На скрещеньи всех сторон,
      Вы живой воды найдите,
      Здесь меня вы разбудите,
      Хоть убита, я лишь сплю,
      А сестриц не погубите,
      Я сестриц родных люблю».

Скоро ли, долго ли, колодец тот нашли,
Царь был там, Солнышко, и все к Царю пришли.
Дурочку, умночку, вызволили, вот.
Вышел Царь-Солнышко, в дворец ее зовет.
«Где ж твое блюдечко и с яблочком твоим?
Дай усладиться нам сокровищем таким».
Ларчик берет она тут из рук отца,
Яблочко с блюдечком, явитесь из ларца.
«Что ты хочешь видеть?» – «Все хочу, во всем».
Блюдце – как лунное, и яблочко на нем.
Яблочко – солнечно, и красно как заря,
Вот они, вот они, леса, поля, моря.
Яблочко катится по блюдечку, вперед,
День зачинается, и алый цвет цветет.
Воинства с пищалями, строй боевой,
Веют знаменами, гудят стрельбой, пальбой.
Дым словно облаком тучу с тучей свил,
Молнию выбросил, и все от глаз сокрыл.
Яблочко катится, и Море там вдали,
Словно как лебеди столпились корабли.
Флаги и выстрелы, и словно сумрак крыл,
Дым взвился птицею, и все от глаз сокрыл.
Яблочко катится, и звездный хоровод,
Солнышко красное за солнышком плывет,
Солнышко с Месяцем, и красных две Зари.
«Яблочко с блюдечком отдашь ли мне?» – «Бери.
Все тебе, все тебе, солнечный наш Царь,
Только сестер моих прости ты, Государь.
Яблочко с блюдечком – тебя пленив – для них,
Сколь же заманчиво!» – На том и кончим стих.

Сборник «Зарево зорь» (1912). Раздел «Потухшие вулканы».