«Старый хлам» А. Майков

В мебельной лавчонке, в старомодном хламе,
Старые портреты в полинялой раме.

Всё-то косы, пудра, мушки и румяны,
Через плечи ленты, с золотом кафтаны:

Дней давно минувших знатные вельможи –
Полны и дородны, жир сквозит под кожей.

Между ними жены с лебединой шеей:
Грудь вперед, как панцирь, мрамора белее,

Волосы горою над челом их взбиты,
Перьями, цветами пышно перевиты…

И во всех-то лицах выразил искусно
Гордость ловкий мастер… И смешно, и грустно!

Кто они такие? Этих лиц не видно
В пышных галереях, где почет завидный

Век наш предкам добрым воздает исправно,
Где живут в портретах старины недавной

Главные актеры, главные актрисы…
Эти ж, видно, были веку лишь кулисы!

Высших потешали пошлым обезьянством,
Низших угнетали мелочным тиранством;

А сошли со сцены – всем вдруг стали чужды,
И до их портретов никому нет нужды,

И стоят у лавки, точно как привратник,
Старая кокетка, ветреный развратник!..

Не – вот лик знакомый, и свежее краски…
Скоро ж до печальной дожил он развязки!

Грубо намалеван – а ведь образ чудный!
И его никто-то, в час развязки трудной,

Не сберег от срама, – и свезен жидами
Он с аукциона вместе с зеркалами!..

Крышку ль над прекрасной гроб уже захлопнул?
Биржа ль изменила? откуп, что ли, лопнул?..

В Риме и Афинах Фрины были, Лиды,
Ветреные жрицы пламенной Киприды;

Но с Кипридой музы в двери к ним влетали,
И у них Сократа розами венчали…

Злая Мессалина, в диком сладострастье,
В Вандале косматом обнимала счастье…

Ныне чужды музам корифейки оргий;
Чужды Мессалинам страстные восторги;

Через них карьеру созидают франты,
И связей и денег ищут спекулянты…

Узнаю в портрете этом я торговку!
Вряд ли разрешала страсть у ней снуровку;

Но она немало жертв с сумой пустила,
И еще робевших воровать учила!

Помню я, бывало, как сидит в театре –
Ей партер дивится, точно Клеопатре.

Плечи восковые, голова Медеи,
Смоляные косы сплетены, как змеи;

Руку на коленях на руку сложивши,
Смотрит исподлобья, губу закусивши,

И из полумрака, в углубленьи ложи,
Точно выбирает жертву в молодежи, –

Так вот и казалось – кинется тигрица!..
Не любви, а денег жаждала блудница!

1856 г.
Цикл «Житейские думы».