«6 монахинь» В. Маяковский

Воздев
       печеные
               картошки личек,
черней,
       чем негр,
                не видавший бань,
шестеро благочестивейших католичек
влезло
       на борт
              парохода «Эспань».
И сзади
       и спереди
                ровней, чем веревка.
Шали,
      как с гвоздика,
                   с плеч висят,
а лица
      обвила
             белейшая гофрировка,
как в пасху
          гофрируют
                    ножки поросят.
Пусть заполнится годами
                      жизни квота –
стоит
     только
           вспомнить это диво,
раздирает
          рот
             зевота
шире Мексиканского залива.
Трезвые,
         чистые,
                как раствор борной,
вместе,
       эскадроном, садятся есть.
Пообедав, сообща
                 скрываются в уборной.
Одна зевнула –
               зевают шесть.
Вместо известных
                 симметричных мест,
где у женщин выпуклость, –
                         у этих выем:
в одной выемке –
                 серебряный крест,
в другой – медали
                 со Львом
                          и с Пием.
Продрав глазенки
                раньше, чем можно, –
в раю
      (ужо!)
            отоспятся лишек, –
оркестром без дирижера
шесть дорожных
               вынимают
                        евангелишек,
Придешь ночью –
сидят и бормочут.
Рассвет в розы –
бормочут, стервозы!
И днем,
       и ночью, и в утра, и в полдни
сидят
     и бормочут,
                дуры господни.
Если ж
       день
           чуть-чуть
                    помрачнеет с виду,
сойдут в кабину,
               12 галош
наденут вместе
              и снова выйдут,
и снова
       идет
            елейный скулёж.
Мне б
      язык испанский!
                    Я б спросил, взъяренный:
– Ангелицы,
            попросту
                    ответ поэту дайте –
если
     люди вы,
             то кто ж
                    тогда
                         вороны?
А если
      вы вороны,
                почему вы не летаете?
Агитпропщики!
             не лезьте вон из кожи.
Весь земной
            обревизуйте шар.
Самый
       замечательный безбожник
не придумает
            кощунственнее шарж!
Радуйся, распятый Иисусе,
не слезай
         с гвоздей своей доски,
а вторично явишься –
                     сюда
                           не суйся –
всё равно:
          повесишься с тоски!

26/VI 1925 г., Атлантический океан.
Из цикла «Стихи об Америке».