«Граф Гапсбургский» В. Жуковский

Торжественным Ахен весельем шумел;
     В старинных чертогах, на пире
Рудольф, император избранный, сидел
     В сиянье венца и в порфире.
Там кушанья рейнский фальцграф разносил;
Богемец напитки в бокалы цедил;
     И семь избирателей, чином
Устроенный древле свершая обряд,
Блистали, как звезды пред солнцем блестят,
     Пред новым своим властелином.

Кругом возвышался богатый балкон,
     Ликующим полный народом;
И клики, со всех прилетая сторон,
     Под древним сливалися сводом.
Был кончен раздор; перестала война;
Бесцарственны, грозны прошли времена;
     Судья над землею был снова;
И воля губить у меча отнята;
Не брошены слабый, вдова, сирота
     Могущим во власть без покрова.

И кесарь, наполнив бокал золотой,
     С приветливым взором вещает:
«Прекрасен мой пир; все пирует со мной;
     Все царский мой дух восхищает…
Но где ж утешитель, пленитель сердец?
Придет ли мне душу растрогать певец
     Игрой и благим поученьем?
Я песней был другом, как рыцарь простой;
Став кесарем, брошу ль обычай святой
     Пиры услаждать песнопеньем?»

И вдруг из среды величавых гостей
     Выходит, одетый таларом,
Певец в красоте поседелых кудрей,
     Младым преисполненный жаром.
«В струнах золотых вдохновенье живет.
Певец о любви благодатной поет,
     О всем, что святого есть в мире,
Что душу волнует, что сердце манит…
О чем же властитель воспеть повелит
     Певцу на торжественном пире?»

«Не мне управлять песнопевца душой
     (Певцу отвечает властитель);
Он высшую силу признал над собой;
     Минута ему повелитель;
По воздуху вихорь свободно шумит;
Кто знает, откуда, куда он летит?
     Из бездны поток выбегает;
Так песнь зарождает души глубина,
И темное чувство, из дивного сна
     При звуках воспрянув, пылает».

И смело ударил певец по струнам,
     И голос приятный раздался:
«На статном коне по горам, по полям
     За серною рыцарь гонялся;
Он с ловчим одним выезжает сам-друг
Из чащи лесной на сияющий луг,
     И едет он шагом кустами;
Вдруг слышат они: колокольчик гремит;
Идет из кустов пономарь и звонит;
     И следом священник с дарами.

И набожный граф, умиленный душой,
     Колена свои преклоняет
С сердечною верой, с горячей мольбой
     Пред Тем, что живит и спасает.
Но лугом стремился кипучий ручей;
Свирепо надувшись от сильных дождей,
     Он путь заграждал пешеходу;
И спутнику пастырь дары отдает;
И обувь снимает и смело идет
     С священною ношею в воду.

«Куда?» – изумившийся граф вопросил.
     «В село; умирающий нищий
Ждет в муках, чтоб пастырь его разрешил,
     И алчет небесный пищи.
Недавно лежал через этот поток
Сплетенный из сучьев для пеших мосток –
     Его разбросало водою;
Чтоб душу святой благодатью спасти,
Я здесь неглубокий поток перейти
     Спешу обнаженной стопою».

И пастырю витязь коня уступил
     И подал ноге его стремя,
Чтоб он облегчить покаяньем спешил
     Страдальцу греховное бремя.
И к ловчему сам на седло пересел
И весело в чащу на лов полетел;
     Священник же, требу святую
Свершивши, при первом мерцании дня
Является к графу, смиренно коня
     Ведя за узду золотую.

«Дерзну ли помыслить я, – граф возгласил,
     Почтительно взоры склонивши, –
Чтоб конь мой ничтожной забаве служил,
     Спасителю-богу служивши?
Когда ты, отец, не приемлешь коня,
Пусть будет он даром благим от меня
     Отныне тому, чье даянье
Все блага земные, и сила, и честь,
Кому не помедлю на жертву принесть
     И силу, и честь, и дыханье».

«Да будет же вышний господь над тобой
     Своей благодатью святою;
Тебя да почтит он в сей жизни и в той,
     Как днесь он почтён был тобою;
Гельвеция славой сияет твоей;
И шесть расцветают тебе дочерей,
     Богатых дарами природы:
Да будут же (молвил пророчески он)
Уделом их шесть знаменитых корон;
     Да славятся в роды и роды».

Задумавшись, голову кесарь склонил:
     Минувшее в нем оживилось.
Вдруг быстрый он взор на певца устремил –
     И таинство слов объяснилось:
Он пастыря видит в певце пред собой;
И слезы свои от толпы золотой
     Порфирой закрыл в умиленье…
Все смолкло, на кесаря очи подняв,
И всяк догадался, кто набожный граф,
     И сердцем почтил привиденье.

Апрель 1818 г.
Перевод баллады Шиллера. Название в оригинале: «Der Graf von Habsburg».