«К Евгению» В. Кюхельбекер

Contumelia non fregit eum, sed errexit.¹

С наморщенным челом потухшими глазами
Глядит на светлый мир стоический глупец –
Что для него весна с любовью и мечтами
          И что бессмертия венец?

«Всё в жизни суета, и наш удел – терпенье!» –
Впросонках говорит жиреющий Зенон –
И дураку толпа приносит удивленье,
          Для черни прорицатель он!

А я пою тебя, страдалец возвышённый,
Постигнутый Судьбы железною рукой,
Добыча злых глупцов и зависти презренной,
          Но вечно пламенный душой!

И если я когда был полон вдохновенья –
          И не вотще душа моя
Ловила Пиэрид живые песнопенья,
          Бессмертна будет песнь сия!

Узнают племена, как ты друзей и радость,
               Любовь и славу пел, –
А злоба между тем твою губила младость,
И музы от тебя не отвращали стрел;

     Я сам, незапно Зевсом пораженный
     И очернен дыханьем клеветы, –
          Тогда лишь понял изумленный,
          Как был велик в несчастьи ты!

И лавр, Каменой мне обещанный когда-то,
Но юной полнотой твоих душевных сил
И сладостью стихов пылающих отъятый,
          Тебе я радостный вручил.

первая половина 1820 г.

¹ Поношение не сокрушило его, а вознесло (лат.).