«Керзон» В. Маяковский

Многие
       слышали звон,
да не знают,
           что такое –
                      Керзон.
В редком селе,
              у редкого города
имеется
        карточка
                знаменитого лорда.
Гордого лорда
              запечатлеть рад.
Но я,
     разумеется,
               не фотографический аппарат.
Что толку
         в лордовой морде нам?!
Лорда
      рисую
            по делам
                     по лординым.
У Керзона
         замечательный вид.
Сразу видно –
              Керзон родовит.
Лысина
       двумя волосенками припомажена.
Лица не имеется:
                деталь,
                       не важно.
Лицо
     принимает,
               какое модно,
какое
     английским купцам угодно.
Керзон красив –
               хоть на выставку выставь.



Во-первых,
          у Керзона,
                   как и необходимо
                        для империалистов,
вместо мелочей
               на лице
                      один рот:
то ест,
      то орет.
Самое удивительное
                   в Керзоне –
                               аппетит.
Во что
      умудряется
                 столько идти?!
Заправляет
          одних только
                      мурманских осетров
по тралеру
          ежедневно
                    в желудок-ров.
Бойся
      Керзону
             в зубы даться –
аппетит его
          за обедом
                    склонен разрастаться.
И глотка хороша.
               Из этой
                      глотки
голос –
        это не голос,
                   а медь.



Но иногда
         испускает
                  фальшивые нотки,
если на ухо
          наш
              наступает медведь.
Хоть голос бочкин,
                 за вёрсты дно там,
но толк
       от нот от этих
                   мал.
Рабочие
        в ответ
               по этим нотам
распевают
          «Интернационал».
Керзон
       одеждой
                надает очок!
Разглаженнейшие брючки
                   и изящнейший фрачок;
духами душится, –
                 не помню имя, –
предпочел бы
            бакинскими душиться,
                               нефтяными.
На ручках
         перчатки
                 вечно таскает, –
общеизвестная манера
                     шулерская.
Во всяких разговорах
                    Керзонья тактика –
передернуть
            парочку фактиков.
Напишут бумажку,
                подпишутся:
                          «Раскольников»,
и Керзон
        на НКИД врет, как на покойников.
У Керзона
          влечение
и к развлечениям.
Одно из любимых
                керзоновских
                             занятий –
ходить
       к задравшейся
                    английской знати.
Хлебом Керзона не корми,
дай ему
       задравшихся супругов.
Моментально
            водворит мир,
рассказав им
            друг про друга.
Мужу скажет:
            – Не слушайте
                          сплетни,
не старик к ней ходит,
                   а несовершеннолетний. –
А жене:
       – Не верьте,
                   сплетни о шансонетке.
Не от нее,
          от другой
                   у мужа
                         детки. –
Вцепится
         жена
             мужу в бороду
и тянет
       книзу –
лафа Керзону,
             лорду –
маркизу.
Говорит,
        похихикивая
                   подобающе сану:
– Ну, и устроил я им
                   Лозанну! –
Многим
       выяснится
                 в этой миниатюрке,
из-за кого
         задрались
                  греки
                       и турки.
В нотах
       Керзон
             удал,
                  в гневе –
                           яр,
но можно
         умилостивить,
                     показав доллар.
Нет обиды,
          кою
было бы невозможно
                    смыть деньгою.
Давайте доллары,
                гоните шиллинги,
и снова
       Керзон –
                добрый
                       и миленький.
Был бы
       полной чашей
                    Керзоний дом,
да зловредная организация
                         у Керзона
                                  бельмом.
Снится
       за ночь
              Керзону
                     раз сто,
как Шумяцкий
            с Раскольниковым
                          подымают Восток
и от гордой
           Британской
                     империи
летят
     по ветру
             пух и перья.
Вскочит
        от злости
                бегемотово-сер –
да кулаками на карту
                   СССР.
Пока
     кулак
          не расшибет о камень,
бьет
     по карте
             стенной
                    кулаками.

Примечание.
Можно
      еще поописать
                    лик-то,
да не люблю я
             этих
                 международных
                                конфликтов.

21 мая 1923 г., Москва.
Из цикла «Маяковская галерея».