«Порывы» И. Никитин

Людскую скорбь, вопросы века –
Я знаю всё… Как друг и брат,
На скорбный голос человека
Всегда откликнуться я рад.

И только. Многое я вижу,
Но воля у меня слаба,
И всей душой я ненавижу
Себя как подлого раба,

Как я неправду презираю,
Какой я человек прямой,
Покуда жизни не встречаю
Лицом к лицу, – о Боже мой!

И если б в жизнь переходили
Мои слова, – враги мои
Меня давно б благословили
За сердце, полное любви.

Погас порыв мой благородный.
И что же? Тешится над ним
Какой-нибудь глупец холодный
Безумным хохотом своим.

«Так вот-с как было это дело, –
Мне говорит степняк-сосед:
– Себя он вёл уж очень смело,
Сказать бы: да, он скажет: нет.

Упрямство… вот и судит криво:
За правду стой, да как стоять!
Ну, перенёс бы молчаливо,
Коли приказано молчать.

Вот и погиб. Лишился места,
Притих и плачет, как дитя,
Детишек куча, дочь невеста,
И в доме хлеба – ни ломтя…»

– «Как вам не совестно, не стыдно!
Как повернулся ваш язык!
Мне просто слушать вас обидно!..» –
Я поднимаю громкий крик.

И весь дрожу. Лицо пылает,
Как лев пораненный, я зол.
Сигара в угол отлетает,
Нога отталкивает стол.

Сосед смеётся: «Что вы! что вы!
Обидел, что ли, я кого?
Уж вы на нож теперь готовы,
Ха-ха, ну стоит ли того?»

И в самом деле, я решаю:
Что портить кровь из пустяков!
Махну рукой и умолкаю:
Не переучишь дураков.

Берусь за книгу ради скуки,
И желчь кипит во мне опять:
Расчёт, обманы, слёзы, муки,
Насилье… не могу читать!

Подлец на добром возит воду,
Ум отупел, заглох от сна…
Ужели грешному народу
Такая участь суждена?

«Ты дома?» – двери отворяя,
Чудак знакомый говорит
И входит, тяжело ступая.
Он неуклюж, угрюм на вид.

Взгляд ледяной, косые плечи,
Какой-то шрам между бровей.
Умён, как бес, но скуп на речи.
Трудолюбив, как муравей.

«Угодно ли? Была б охота,
Есть случай бедняку помочь –
Без платы… нелегка работа:
Сидеть придётся день и ночь,

Писать, читать, в архиве рыться –
И жертва будет спасена».
– «А ты?» – «Без платы что трудиться!»
– «Изволь! мне плата не нужна».

И вот к труду я приступаю,
И горячусь, и невпопад
Особу с весом задеваю;
Я рвусь из сил, меня бранят.

Тут остановка, там помеха;
Я рад бы жертве, рад помочь,
Но вдруг!.. Мне тошно ждать успеха,
Мне эта медленность невмочь.

И всё с досадой я бросаю,
И после (жалкий человек)
Над бедной жертвой я рыдаю,
Кляну свой бесполезный век.

Нет, труд упорный – груз свинцовый.
Я друг добра, я гражданин,
Я мученик, на всё готовый,
Но мученик на миг один.

1861 г.