«Рассказ моего знакомого» И. Никитин

Позвольте-ко… Сысой… Сысой…
      Не вспомню вот отечества…
Ах, Боже мой! И брат-то свой –
      Из нашего купечества…
Ну, всё равно-с! Мужик – добряк
      И голова торговая,
А смирен, сударь, то есть так,
      Что курица дворовая.
Ни Боже мой-с не пьёт вина!
      Ребёнок с ребятишками…
Но слабость у него одна –
      И спит, то есть, за книжками…
Оно – ничто. Тут нет вреда,
      Из книг, то есть, выведывать
И что и как… да вот-с беда –
      Любил он проповедовать.
В торговле-де у нас обман,
      Нам верить-де сомнительно,
И то, и то… такой туман,
      Что слушать уморительно.
Бранил и бил отец крутой
      Его за эти шалости, –
Всё толку нет… Махнул рукой
      И перестал… из жалости!
И вздумал он-с его женить.
      Сын плачет, убивается.
«Постой, дескать! Зачем спешить?» –
      В ногах, то есть, валяется!
Отец сказал, что это вздор,
      Одно непослушание.
Сын так и сяк… и бросил спор,
      Исполнил приказание.
Жена лицом что маков цвет,
      Дородная, работница,
Метёт, скребёт, встаёт чуть свет,
      И мыть и шить охотница.
Ну-с муж того… ей не мешал.
      Что думал – дело тёмное,
И всё, то есть, сидел – читал,
      Всё разное-с, мудрёное.
Когда-то он, когда с женой
      Словечком, перебросится!
Лежит, то есть, что пень какой,
      Пойдёт куда – не спросится…
Жена со зла и ну рыдать:
      Что вот-де напущение –
И день читать, и ночь читать,
      Жены милее чтение!..
Муж всё молчит. Картуз возьмёт,
      На рынке пошатается…
Нельзя-с, купец!.. Домой придёт,
      Никак не начитается.
Грустит жена: зачем она
      Жизнь девичью покинула?
Она ль глупа? Она ль дурна?..
      Да книжки в печь и кинула.
Тот, знаете, тужил-тужил,
      Да с кислою улыбкою
И молвил ей: «Себя сгубил,
      Связал тебя ошибкою…»
Возьмёт картуз, из дома вон,
      На рынке пошатается.
Придёт домой – опять трезвон!
      Жена не унимается:
«Куда ходил? За чем пропал?
      Такой-сякой и грамотник!
Жена плоха, иной искал…
      Не грамотник, ты лапотник!»
А завтра то ж, и после то ж,
      Попрёки да разладица,
И нет, то есть, добра на грош,
      Такая беспорядица!
Оказия-с!.. Жену винить?
      Любовь, то есть, ревнивая…
И мужа, сударь, грех чернить:
      Природа молчаливая…
Молчал он год, молчал он два,
      Читал что попадалося,
Тайком, то есть… Но голова…
      Да-с! тут вот помешалося.
Он жив теперь. Всё вниз глядит,
      Ничем не занимается,
Глуп, знаете!.. И всё молчит
      Да горько улыбается.

Март 1856 г.