«Севастополь – Ялта» В. Маяковский

В авто
            насажали
                             разных армян,
рванулись –
                        и мы в пути.
Дорога до Ялты
                             будто роман:
все время
                   надо крутить.
Сначала
               авто
                       подступает к горам,
охаживая кряжевые.
Вот так и у нас
                          влюбленья пора:
наметишь –
                       и мчишь, ухаживая.
Авто
         начинает
                          по солнцу трясть,
то жаренней ты,
                             то варённей:
так сердце
                    тебе
                             распаляет страсть,
и грудь –
                   раскаленной жаровней.
Привал,
              шашлык,
                             не вяжешь лык,
с кружением
                       нету сладу.
У этих
            у самых
                           гроздьев шашлы –
совсем поцелуйная сладость.
То солнечный жар,
                                  то ущелий тоска, –
не верь
              ни единой версийке.
Который москит
                             и который мускат,
и кто персюки
                        и персики?
И вдруг вопьешься,
                                   любовью залив
и душу,
             и тело,
                         и рот.
Так разом
                  встают
                               облака и залив
в разрыве
                   Байдарских ворот.
И сразу
              дорога
                           нудней и нудней,
в туннель,
                  тормозами тужась.
Вот куча камня,
                           и церковь над ней –
ужасом
              всех супружеств.
И снова
               почти
                         о скалы скулой,
с боков
              побелелой глядит.
Так ревность
                        тебя
                                 обступает скалой –
за камнем
                   любовник бандит.
А дальше –
                       тишь;
                                 крестьяне, корпя,
лозой
           разделали скаты.
Так,
       свой виноградник
                                      потом кропя,
и я
      рисую плакаты.
Потом,
            пропылясь,
                                проплывают года,
трусят
            суетнею мышиной,
и лишь
            развлекает
                                семейный скандал
случайно
                 лопнувшей шиной.
Когда ж
              окончательно
                                       это доест,
распух
            от моторного гвалта –
– Стоп! –
                    И склепом
                                       отдельный подъезд:
– Пожалте
                    червонец!
                                       Ялта.

1924 г.