«Небоскрёб в разрезе» В. Маяковский

Возьми
       разбольшущий
                     дом в Нью-Йорке,
взгляни
       насквозь
               на зданье на то.
Увидишь –
           старейшие
                    норки да каморки –
совсем
       дооктябрьский
                    Елец аль Конотоп.
Первый –
          ювелиры,
                  караул бессменный,
замок
      зацепился ставням о бровь.
В сером
        герои кино,
                  полисмены,
лягут
     собаками
             за чужое добро.
Третий –
         спят бюро-конторы.
Ест
    промокашки
               рабий пот.
Чтоб мир
         не забыл,
                 хозяин который,
на вывесках
           золотом
                   «Вильям Шпрот».
Пятый.
      Подсчитав
                приданные сорочки,
мисс
     перезрелая
               в мечте о женихах.
Вздымая грудью
               ажурные строчки,
почесывает
           пышных подмышек меха.
Седьмой.
         Над очагом
                   домашним
                             высясь,
силы сберегши
              спортом смолоду,
сэр
   своей законной миссис,
узнав об измене,
               кровавит морду.
Десятый.
        Медовый.
                 Пара легла.
Счастливей,
           чем Ева с Адамом были.
Читают
       в «Таймсе»
                  отдел реклам:
«Продажа в рассрочку автомобилей».
Тридцатый.
           Акционеры
                     сидят увлечены,
делят миллиарды,
                жадны и озабочены.
Прибыль
         треста
               «изготовленье ветчины
из лучшей
         дохлой
                чикагской собачины».
Сороковой.
           У спальни
                    опереточной дивы.
В скважину
          замочную,
                   сосредоточив прыть,
чтоб Кулидж дал развод,
                      детективы
мужа
     должны
             в кровати накрыть.
Свободный художник,
                    рисующий задочки,
дремлет в девяностом,
                     думает одно:
как бы ухажнуть
              за хозяйской дочкой –
да так,
      чтоб хозяину
                  всучить полотно.
А с крыши стаял
               скатертный снег.
Лишь ест
         в ресторанной выси
большие крохи
              уборщик негр,
а маленькие крошки –
                     крысы.
Я смотрю,
         и злость меня берет
на укрывшихся
             за каменный фасад.
Я стремился
            за 7000 верст вперед,
а приехал
         на 7 лет назад.

1925 г.
Из цикла «Стихи об Америке».

Анализ стихотворения Маяковского «Небоскреб в разрезе»

В 1925 году Владимир Маяковский побывал в США, после чего написал цикл стихотворений под названием «Стихи об Америке» – противоречивый, дерзкий, не лишенный критики и, в то же время содержащий в себе множество хвалебных ноток. Поэт в своих суждениях постарался быть максимально объективным, и некоторые его произведения, посвященные США, отличаются особой резкостью. К ним, в частности, относится стихотворение «Небоскреб в разрезе», в котором автор словно бы выворачивает наизнанку американский быт, подвергая его не только тщательному изучению, но и критике.

Сами по себе небоскребы впечатляют Маяковского своей красотой и величием. Однако внутри он сталкивается с тем, что вызывает у него искреннее недоумение и разочарование. По его мнению, если заглянуть внутрь здания, то «увидишь – старейшие норки да каморки – совсем дооктябрьский Елец аль Конотоп». Подобное сравнение не является случайным, ведь жизнь в США подчинена законам рынка. Зачем платить аренду за просторное помещение той же ювелирной мастерской, когда можно снять небольшую каморку? Однако для Маяковского подобные понятия неприемлемы, так как он уже стал жертвой советской гигантомании. Пытаясь представить американский небоскреб в разрезе, поэт иронизирует не только над рыночной экономикой этой страны, но и над укладом жизни людей, которые, по его мнению, давно уже утратили все моральные принципы. Иначе как по-другому объяснить тот факт, что на седьмом этаже здания «над очагом домашним высясь, силы сберегши спортом смолоду, сэр своей законной миссис, узнав об измене, кровавит морду»? Жажда наживы, стремление обмануть самых близких людей, интриги и мещанские мечты – все это, по мнению Маяковского, можно встретить в тех самых пресловутых каморках типичного нью-йоркского небоскреба. Правда, у кого-то действительно жизнь проходит в скромных комнатушках, превращенных в офисы, а другие довольствуются роскошными апартаментами в верхних этажах, что еще больше раздражает автора. Ведь изначально он считал Америку страной прогресса, полагая, что это сказывается не только на научных достижениях, но и на уровне жизни людей. Однако действительность оказалась куда как менее привлекательной, чем рассчитывал поэт Он вдруг осознал, что кажущееся благополучие общества в США достигается за счет определенной группы людей, которая обслуживает нужды элиты. Поэтому Маяковский пишет: «Я смотрю, и злость меня берет на укрывшихся за каменный фасад. Я стремился за 7000 верст вперед, а приехал на 7 лет назад».