«Два гроба» А. Майков

Богат наш край дарами горных недр, 
Закамским серебром и золотом Алтая:
Вдоль ребр его порос сибирский темный кедр,
          И брызжет влага голубая;
Покинув страны тундр, родные озера,
Гранит Финляндии блестит, во град сложенный, 
     И, творческим резцом преображенный, 
Стал грозным сторожем под образом Петра. 
Леса, пробуждены державною секирой,
В пловучих городах летают по морям;
Внимают воды рек ликующим пловцам; 
Оделись пажити цветущею порфирой;
Вкруг скал таврических богатый виноград 
Блистает в гроздиях златопрозрачным соком; 
Долины Грузии цветут под топот стад;
В даль синюю морей глядят строптивым оком 
Средь флагов пристани и ждут к себе судоз;
Есть много ратников и огнеметной меди…
Но слава нам дана не блеском городов,
Не громкой пышностью прадедовских наследий, 
     А славой двух прославленных гробов.

Один среди степей. Вкруг вихри завывают; 
Волнуяся, ковыль выводит песнь над ним,
И грозные орлы, шумя, над ним витают
И кости стерегут под небом степовым. 
Померкла там звезда младого Скандинава, 
И пепл ее сокрыт под грудою костей.
Тот гроб – нагая степь; в гробу почила слава; 
Носилки бранные– надгробный мавзолей.

Другой… над ним трофей воздвигся знаменитый: 
Под сенью дряхлых стен московского Кремля 
Другая слава спит, другое солнце скрыто… 
Гиганта погребла московская земля!
Взманив к себе на грудь увенчанного змия,
В объятиях его замучила Россия,
И гробом стала. Там, над гробом сим святым,
Не волны ковыля, не клики вольной птицы, – 
Твердыни и сады ликующей столицы 
И пение молитв, кадила сладкий дым.

Вот два сокровища народной Немезиды,
Трофеи славные мужающей земли!
Познавши крепость мышц и доблести свои 
И кровью искупив границ своих обиды,
На памятники те мы твердо оперлись;
В обломках сих гробов мы славой упились;
Сорвав с двух падших звезд лучи их золотые,
Их свили над главой блистательным венцом 
И гордо высились… Почти ж гроба святые,
Не оскорби ни речью, ни стихом 
Залогов гордости полунощного трона – 
Носилки Карловы, венец Наполеона!

Март 1841 г.