Матерные стихи Пушкина
/Внимание! Материал содержит ненормативную лексику./
Масштаб любого гения трудно оценить и современникам, и потомкам. Первым – потому что «большое видится на расстоянии», вторым – потому, что кроме расстояния, восприятию мешает множество чужих суждений и оценок…
Так и с творчеством Пушкина: все знают, что гений, а адекватного восприятия нет. С одной стороны, высокие строки «Избранного», тысячи раз перепечатанные, спетые на разный мотив и заученные наизусть с начальной школы. С другой – сборники матерных стихов все того же Александра Сергеевича Пушкина. Полноте, один ли это поэт?!
Да, один. Единственный и неповторимый, Пушкин А. С. И гений его прежде всего и состоял в глубоком владении русским языком: не надуманным рафинированным языком аристократии, но и не примитивным просторечием. Из сказок няни, из разговоров дворовых мужиков, из самых разных книг, из вольных бесед лицеистов, из общения с самыми образованными людьми своего времени вырастал и выкристаллизовывался Поэт, который впервые заставит «изъясняться по-русски» не только женскую любовь, но и русскую поэзию как таковую.
Это с песнях про райские кущи площадная брань неуместна. А когда спокойно пишешь «про дождь, про лен, про скотный двор», мат оказывается всего лишь частью выразительных средств языка.
Так и вышло у Пушкина. С юношеских пор друзья отмечали его умение вставить в свою речь крепкое словцо. И в стихах Пушкина мат тоже присутствует, как бы ни старалась цензура последовавших веков прикрыть его многочисленными многоточиями. Причем заметим, что речь идет не про сказки или любовные стихи, а про дружеские эпиграммы, или стихи о вольных похождениях в младые годы, или про сатирические произведения, или же мат «точечно» используется в описаниях бытовых сцен и привычек – одним словом, Пушкин владеет матерщиной так же умело и органично, как и всеми прочими средствами русского языка. Стоит ли ставить это ему в вину?
Сегодня трудно сказать, насколько сам поэт был готов к публичному распространению своих матерных стихов. Скорей всего, в большинстве случаев эти строки адресовались в письмах конкретным людям или предназначались для дружеских бесед, а вовсе не для эпатирования широкой публики. И уж совсем неестественно выглядят попытки собрать и опубликовать отдельно только похабные строки Пушкина.
Поэзия гения упряма и не поддается «причесыванию» так же, как и его африканские кудри. Но присутствие мата в стихах не меняет роли Пушкина в истории русской литературы.
«Недавно тихим вечерком…»Недавно тихим вечерком
Пришел гулять я в рощу нашу
И там у речки под дубком
Увидел спящую Наташу.
Вы знаете, мои друзья,
К Наташе вдруг подкравшись, я
Поцеловал два раза смело,
Спокойно девица моя
Во сне вздохнула, покраснела;
Я дал и третий поцелуй,
Она проснуться не желала,
Тогда я ей засунул х.й –
И тут уже затрепетала.
«К кастрату раз пришел скрыпач…»К кастрату раз пришел скрыпач,
Он был бедняк, а тот богач.
«Смотри, сказал певец безм.дый, –
Мои алмазы, изумруды –
Я их от скуки разбирал.
А! кстати, брат, – он продолжал, –
Когда тебе бывает скучно,
Ты что творишь, сказать прошу».
В ответ бедняга равнодушно:
– Я? я м.де себе чешу.
«Как широко, как глубоко!..»Как широко,
Как глубоко!
Нет, бога ради,
Позволь мне сзади.
Хоть тяжело подчас в ней бремя,
Телега на ходу легка;
Ямщик лихой, седое время,
Везет, не слезет с облучка.С утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошел! еб.на мать!Но в полдень нет уж той отваги;
Порастрясло нас; нам страшней
И косогоры и овраги;
Кричим: полегче, дуралей!Катит по-прежнему телега;
Под вечер мы привыкли к ней
И, дремля, едем до ночлега –
А время гонит лошадей.
«Орлов с Истоминой в постели…»Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал.
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый, *б».
«А шутку не могу придумать я другую…»Будь мне наставником в насмешливой науке,
Едва лукавый ум твой поимает звуки,
Он рифму грозную невольно затвердит
И память темное прозванье сохранит.Блажен Фирсей, рифмач миролюбивый,
Пред знатью покорный, молчаливый,
Как Шаликов, добра хвалитель записной,
Довольный изредка журнальной похвалой,Невинный фабулист или смиренный лирик.
Но Феб во гневе мне промолвил: будь сатирик.
С тех пор бесплодный жар в груди моей горит,
Браниться жажду я – рука моя свербит.Клим пошлою меня щекотит остротой.
Кто Фирс? ничтожный шут, красавец молодой,
Жеманный говорун, когда-то бывший в моде,
Толстому тайный друг по греческой методе.
Ну можно ль комара тотчас не раздавить
И в грязь словцом одним глупца не превратить?А шутку не могу придумать я другую,
Как только отослать Толстого к х*ю.И в глупом бешенстве кричу я наконец
Хвостову: ты дурак, – а Стурдзе: ты подлец.Так точно трусивший буян обиняком
Решит в харчевне спор падежным кулаком.
«От всенощной вечор идя домой…»От всенощной вечор идя домой,
Антипьевна с Марфушкою бранилась;
Антипьевна отменно горячилась.
«Постой, – кричит, – управлюсь я с тобой;
Ты думаешь, что я уж позабыла
Ту ночь, когда, забравшись в уголок,
Ты с крестником Ванюшкою шалила?
Постой, о всем узнает муженек!»
– Тебе ль грозить! – Марфушка отвечает:
Ванюша – что? Ведь он еще дитя;
А сват Трофим, который у тебя
И день и ночь? Весь город это знает.
Молчи ж, кума: и ты, как я, грешна,
А всякого словами разобидишь;
В чужой пи*де соломинку ты видишь,
А у себя не видишь и бревна.
«Сводня грустно за столом…»Сводня грустно за столом
Карты разлагает.
Смотрят барышни кругом,
Сводня им гадает:
«Три девятки, туз червей
И король бубновый –
Спор, досада от речей
И притом обновы…А по картам – ждать гостей
Надобно сегодня».
Вдруг стучатся у дверей;
Барышни и сводня
Встали, отодвинув стол,
Все толкнули <целку>,
Шепчут: «Катя, кто пришел?
Посмотри хоть в щелку».Что? Хороший человек…
Сводня с ним знакома,
Он <с бл*дями> целый век,
Он у них, как дома.
<Бл*ди> в кухню руки мыть
Кинулись прыжками,
Обуваться, пукли взбить,
Прыскаться духами.Гостя сводня между тем
Ласково встречает,
Просит лечь его совсем.
Он же вопрошает:
«Что, как торг идет у вас?
Барышей довольно?»
Сводня за щеку взялась
И вздохнула больно:«Хоть бывало худо мне,
Но такого горя
Не видала и во сне,
Хоть бежать за море.
Верите ль, с Петрова дня
Ровно до субботы
Все девицы у меня
Были без работы.Четверых гостей, гляжу,
Бог мне посылает.
Я <бл*дей> им вывожу,
Каждый выбирает.
Занимаются всю ночь,
Кончили, и что же?
Не платя, пошли все прочь,
Господи мой боже!»Гость ей: «Право, мне вас жаль.
Здравствуй, друг Анета,
Что за шляпка! что за шаль,
Подойди, Жанета.
А, Луиза, – поцелуй,
Выбрать, так обидишь;
Так на всех и <встанет х*й>,
Только вас увидишь».«Что же, – сводня говорит, –
Хочете ль Жанету?
В деле так у ней горит
Иль возьмете эту?»
Бедной сводне гость в ответ:
«Нет, не беспокойтесь,
Мне охоты что-то нет,
Девушки, не бойтесь».Он ушел – все стихло вдруг,
Сводня приуныла,
Дремлют девушки вокруг,
Свечка
Сводня карты вновь берет,
Молча вновь гадает,
Но никто, никто нейдет –
Сводня засыпает.
«Накажи, святой угодник…»Накажи, святой угодник,
Капитана Борозду,
Разлюбил он, греховодник,
Нашу матушку пи*ду.
«Анне Вульф»Увы! напрасно деве гордой
Я предлагал свою любовь!
Ни наша жизнь, ни наша кровь
Ее души не тронет твердой.
Слезами только буду сыт,
Хоть сердце мне печаль расколет.
Она на щепочку <нассыт>,
Но и <понюхать> не позволит.
«К портрету Каверина»первый вариант (без цензуры):
В нем пунша и войны кипит всегдашний жар,
На Марсовых полях он грозный был рубака,
Друзьям он верный друг, в бордели он ебака,
И всюду он гусар.второй вариант:
В нем пунша и войны кипит всегдашний жар,
На Марсовых полях он грозный был воитель,
Друзьям он верный друг, красавицам мучитель,
И всюду он гусар.