«Мстислав Мстиславич» П. Катенин

     Не белые лебеди
     Стрелами охотников
     Рассыпаны в стороны,
     Стремглав по поднебесью
     Испуганны мечутся.
 
     Не по морю синему,
     При громе и молниях,
     Ладьи белокрылые
     На камни подводные
     Волнами наносятся.

     Среди поля чистого
     Бежит православная
     Рать русская храбрая
     От силы несчетныя
     Татар-победителей.

               Как ток реки,
               Как холмов цепь.
               Врагов полки
               Просекли степь.
               От тучи стрел
               Затмился свет;

               Сквозь груды тел
               Прохода нет.
               Их пращи – дождь,
               Мечи – огонь.
               Здесь – мертвый вождь,
               Тут – бранный конь.
               Там – воев ряд,
               А там – доспех:
               Не может взгляд
               Окинуть всех.
               На тьмы татар
               Бойцы легли,
               И крови пар
               Встает с земли.

     В той равнине холм высокий,
     На холме ракитов куст.
     Отдыхает одинокий
     Витязь там. Стрелами пуст,
     Тул отброшен бесполезный;
     Конь лежит; в груди – стрела;
     Решето стал щит железный,
     Меч – зубчатая пила.

Вздохи тяжелые грудь воздымают;
Пот, с кровью смешанный, каплет с главы;
Жаждой и прахом уста засыхают;
На ноги сил нет подняться с травы.
Издали внемлет он ратному шуму:
Лютой млатьбе – не колосьев, а глав,
Горькую витязь наш думает думу –
Галицкий храбрый Мстиславич Мстислав.

     Ах, рвется надвое
     В нем сердце храброе:
     Не со крестом ли в бой
     Хоть одному идти
     На силы темные
     Татар-наездников?!
     Не понаведаться ль,
     Здоров ли верный меч?
     Уж не устал ли он
     Главы поганых сечь?
     Не уморился ли
     Так долго кровью течь?
     Коли в нем проку нет,
     Так не на что беречь:
     Свались на прах за ним
     И голова со плеч!
     Нет срама мертвому,
     Кто смог костями лечь.
 
И три раза, вспыхнув желанием славы,
С земли он, опершись на руки кровавы,
               Вставал.
И трижды истекши рудою обильной,
Тяжелые латы подвигнуть бессильный,
               Упал.

          Смертный омрак,
          Сну подобный,
          Силу князя
          Оковал.

          Бездыханный,
          Неподвижный,
          Беззащитный
          Он лежит.

          Что, о боже,
          Боже правый,
          Милосердный,
          Будет с ним?

          Неужели
          Ты попустишь
          Нечестивым
          Умертвить?

          Меч ли темный
          Христианску
          Душу с телом
          Разлучит?

          Не омыту
          Покаяньем,
          Не причастну
          Тайн святых?

          Или звери
          Плотоядны
          Кровь полижут
          Честных ран?

          Труп ли княжий,
          Богатырский
          Стадо галиц
          Расклюет?

          Кто из пепла
          Жизнь угасшу
          Новой искрой
          В нем зажжет?

     В поле звонком – стук конских копыт.
     Скачет всадник, весь пылью покрыт;
     Он с преломленным в пахе копьем
     Быстро мчится ретивым конем:
     Молодец, веселясь на бою,
     Позабыл, знать, и рану свою.
     Кто сей юноша славы и сил?
     Зять княжой, рати свет, Даниил.

Пусть бы встретился с ним лютый зверь,
Пусть привиделся б рогатый бес, –
Не дрогнул бы князь – таков он смел;
Но чуть-чуть не застонал навзрыд,
Как увидел, что родимый тесть
На сыру землю лег замертво.

     Как быть? Спасу в душе помолясь,
     Подхватил его на руки князь,
     Поперек перекинул седла
     И помчался к реке, как стрела.
     Что ты, князь! Ведь не поле – река:
     Ты удал, да вода глубока.
     С небеси помоги тому бог,
     Кто сам ближнему в нужде помог!

И вышло так: усердной часть дружины
У берега с ладьею ждет князей;
Они в живых – и убыло кручины.
Но Даниил прикрикнул на детей:
«Вы, отроки, сюда бегите спешно!
Вам – вечный стыд, мне – горе неутешно,
Коль наш отец от тяжких ран умрет;
Моя – ничто: и после заживет».
Мстиславу все бегут помочь толпою.
Оружье сняв, омыли кровь водою
И, белый плат на язвы расщипав,
Внесли в ладью; тут вспомнился Мстислав.

Но лучше бы очей не раскрывал вовеки,
Чем битвы зреть конец: и крови русских реки,
И трупов их бугры, и малое число
Спасенных от меча на вящее лишь зло:
На бегство, глад, болезнь, ужасные мученья –
Всегдашний, горький плод несчастного сраженья;
И победителей необозримый стан,
Чрез всю широку степь бесправильно расстлан,
Где всюду тут и там огнь засвечался дымный,
Как звезды на небе в бесснежный вечер зимный.
При зрелище таком князь храбрый восстенал
И слабым голосом скорбь сердца просвещал:

          «О горе вечное Мстиславу!
          На мне – вина такого дня,
          И внуки поздние по праву
          В нем будут укорять меня.

          Весь опыт браней долголетних
          Одним я разом погубил:
          Напал на рать врагов несчетных
          И тем разбитье заслужил.

          Не остановятся отныне
          Успехом гордые враги,
          Доколь Россию всю – пустыне
          Не уподобят их шаги.

          Их орд на нас польется море,
          А сила русская мала.
          О горе, вечное мне горе,
          Что я виновник первый зла!

          Но чем бы ни решались битвы,
          Моя надежда всё крепка:
          Услышит наши бог молитвы –
          И нас спасет его рука.

          Он русским даст терпенья силу,
          Они дождутся красных дней;
          У нас в земле найдут могилу
          Враги, гордившиесь над ней».

Так Мстислав Мстиславич храбрый Галицкий молвил.
На руки склонши главу, Даниил его слушал безмолвно.
Отроки ж, веслами быстрые волны дружно взметая,
К берегу мчали ладью; сошли и князья и дружина,
Пали наземь лицом и в слезах благодарных молили
Бога и Спаса Христа и пречистую деву Марию.

1819 г.
«П. А. Катенин. Избранные произведения». Раздел «Стихотворения».