Иван Никитин: биография
Иван Саввич Никитин – русский поэт и беллетрист из мещан, земляк и последователь А. В. Кольцова. «Он в числе тех великих, кем создан весь своеобразный склад русской литературы, её свежесть, её великая в простоте художественность, её сильный простой язык, её реализм в лучшем смысле этого слова…» – так писал о Никитине И. А. Бунин.
Детство и отрочество
И. С. Никитин родился 21 сентября (3 октября по н. с.) 1824 года в Воронеже. О матери поэта, Прасковье Ивановне, сведений почти не сохранилось. Известно лишь, что она была тихой, богобоязненной женщиной и находилась в полном подчинении у сурового мужа. Отец мальчика, Савва Евтихиевич Никитин (урожд. Кириллов) – фигура куда более заметная. Будучи младшим сыном церковного дьячка, он сменил фамилию и занялся торговлей. К моменту рождения сына Савва Евтихиевич владел свечным заводом, имел налаженное воскобелильное предприятие и свечную лавку у Смоленского собора. По свидетельству современников отец будущего поэта был весьма начитан, славился богатырской силой и любовью к кулачным боям.
Детство Иван провёл в компании двоюродной сестры, Анны Тюриной, а любимым его развлечением стали сказки, которые по вечерам рассказывал старый заводской караульщик. В 1833 году юного Ивана Никитина определили в Воронежское духовное училище. Учился мальчик прилежно, проявляя особый интерес к чтению и словесности. Освоив грамоту, будущий последователь Кольцова начал читать все, что попадалось ему под руку.
В 1839 году Никитин поступил в Воронежскую духовную семинарию, но сухая система преподавания и процветавшая в то время зубристика претили его творческой натуре, поэтому в 1843 году нерадивый студент был отчислен из учебного заведения по причине «малоуспешности» и «нехождения в класс». И все-таки годы, проведенные в семинарии, не прошли попусту. Ещё свежи были здесь воспоминания о Кольцове и Серебрянском, ещё витал в казенных стенах дух поэзии и вольнодумия. Иван Саввич, как и прочие семинаристы, зачитывался Белинским, Тургеневым, Пушкиным. Очень скоро товарищи признали в нем талантливого поэта, а профессор Чехов благожелательно отозвался о первых сочинениях начинающего стихотворца.
Выход Никитина из семинарии совпал с разорением отца. Из-за введения свечной монополии Савва Евтихиевич продал своё дело и купил постоялый двор, который сдавал в аренду, а сам с семьёй ютился во флигеле. Свечная лавка осталась, но дохода она почти не приносила. Движимый благими намерениями отец собирался отправить Ивана для продолжения образования в университет, но неожиданно этому решению воспротивилась Прасковья Ивановна. Ей хотелось, чтобы сын женился, осел в Воронеже и занялся торговлей в отцовской лавке. Подходящей невесты для Ивана, правда, не сыскалось, но за прилавок он все же встал, на полгода, до смерти матери…
После кончины жены Савва Евтихиевич начал пить по-черному. Чтобы заработать на жизнь, вчерашний семинарист Никитин то выезжает с товаром на Смоленскую площадь под градом насмешек других торговцев, то пытается пристроиться конторщиком или приказчиком. Потерпев очередную неудачу, Иван Саввич наконец решается рассчитать арендатора и принимается сам «дворничать» (то есть вести хозяйство постоялого двора).
Путь к успеху
Серыми и безрадостными были будни дворника Ивана. Потом он напишет: «Сердце моё обливалось кровью от грязных сцен; но с помощью доброй воли я не развратил души своей». В этом же письме поэт признается: «Продавая извозчикам овес и сено, я обдумывал прочитанные мною и поразившие меня строки, обдумывал их в грязной избе, нередко под крики и песни подгулявших мужиков». И далее: «Найдя свободную минуту, я уходил в какой-нибудь отдаленный уголок моего дома. Там я знакомился с тем, что составляет гордость человечества, там я слагал свой скромный стих, просившийся у меня из сердца. Все написанное я скрывал, как преступление, от всякого постороннего лица и с рассветом сжигал строки, над которыми я плакал во время бессонной ночи». Теперь можно только представить, через какие испытания прошёл Никитин в этот период своей жизни. Вечно пьяный отец, набрасываясь на сына по каждому пустяку с бранью и кулаками, только подливал масла в огонь мятущейся души.
Прошло время, дела постоялого двора пошли на поправку. Теперь Никитин не сжигает свои сочинения, а посылает их в столичные журналы, но ответа не получает. Осенью 1849 года Иван Саввич отправил в редакцию «Воронежских губернских ведомостей» очередное письмо со стихотворениями «Лес» и «Дума» за подписью «И. Н.». В ноябрьском номере издания появилась короткая заметка, в котором редакторы, обращаясь к неизвестному поэту, писали, что готовы отступить от принятой программы и напечатать присланные стихи, но незнание имени автора их удерживает от этого. Никитин не открылся, стихотворения опубликованы не были.
Через 4 года поэт осмелел и снова обратился к редакторам «Воронежских губернских ведомостей» с просьбой «о напечатании» стихотворений «Русь», «Поле» и «С тех пор, как мир наш необъятный…». На этот раз произведения вышли в печать, а гласный думы Н. Рубцов по поручению Н. И. Второва (одного из редакторов) отправился на поиски нового таланта. Вот как потом опишет Николай Иванович знакомство с будущим другом: «Бледный, худощавый, выглядывавший как-то исподлобья, в длинном сюртуке, Иван Саввич робко следовал за Рубцовым, и когда последний торжественно объявил, что это тот самый Никитин, с которым я желал познакомиться, он, словно подсудимый, призванный к ответу, стал извиняться…».
Так в одночасье поэт-мещанин сделался воронежской знаменитостью. Он вошёл в кружок Второва, подружился с М. Ф. Де-Пуле. А. П. Нордштейн в июньской книжке «Отечественных записок» 1854 года представил Ивана Саввича как «нового Кольцова». Отныне скромный дворник принят в лучших домах города, и даже губернаторша Е. Долгорукая приглашает его на ужин.
Спустя два года Никитина уже было не узнать: взамен нелепого длиннополого сюртука он пошил себе модное платье, нанял приказчика, купил лошадь и по замечанию Н. И. Второва «сделался очень развязен». Поэт теперь свободно изъясняется по-французски (язык он освоил самостоятельно), хоть и пугает окружение своим ужасным произношением.
Признание
В 1854 году И. С. Никитин принимается за написание «Кулака», а первые сообщения о его нездоровье относятся к 1855 году. Известно, что от отца поэт унаследовал замечательную физическую силу. Современники вспоминали, что молодой дворник легко взбирался по лестнице на крышу дома, держа по пудовой гире в каждой руке. Году в 1850-1851, Иван Саввич, похваляясь молодецкой удалью, сдвинул с места груженый воз, что спровоцировало желудочное расстройство. Несколько лет Никитин, у которого по словам Второва «как бы порвалось что-то внутри», был вынужден питаться куриным супом да размоченным мякишем белого хлеба. От недостатка полноценной пищи развился скорбут, а раннее весеннее купание и вовсе лишило беднягу «употребления ног». Позднее к прочим недугам добавилась чахотка, которая то затихала, то давала знать о себе с новой силой.
Весной 1855 года по приглашению бывшего директора воронежской гимназии П. И. Севостьянова И. С. Никитин отправляется в имение «Сухие Гаи». Самостоятельно передвигаться поэт не может, его повсюду носит и ухаживает за ним дальний родственник, крепкий молодой парень. Жизнь за городом пошла Ивану Саввичу на пользу. Стараниями доктора Кундасова он встал на ноги и в июне вернулся в Воронеж почти здоровым.
В конце 1856 года в свет вышел первый сборник стихотворений И. С. Никитина, имевший небывалый успех у воронежской публики. В столице книгу приняли тоже тепло, хотя ехидные замечания некоторых критиков несколько подпортили репутацию автора. Издатель, граф Д. И. Толстой, преподнес сборник высочайшим особам, и вскоре поэт оказался в центре всеобщего внимания. Трясущимися от волнения руками Иван Саввич принимал подарки от двух цариц и цесаревича, от генерал-майора Комсена из Кременчуга, от других «почтенных особ», некоторые из которых пожелали остаться неизвестными.
«Кулак»
В 1857 году уехал в Петербург Второв, и его кружок распался. Разлуку с другом Иван Саввич переживал очень тяжело. От тяжкого уныния спасали только работа, чтение да редкие выезды за город.
В августе 1857 года И. С. Никитин закончил и отправил своего «Кулака» в Петербург, а 4 марта 1858 года поэма вышла в печать. История о разорившемся мещанине-самодуре, который не гнушается любым, даже самым грязным, способом заработка, пьянствует и тиранит своих домашних, пришлась по вкусу широкой публике и получила одобрительные отзывы критики. Тираж был распродан за 10 месяцев.
Окрыленный успехом Никитин принимается было писать, но «Записки семинариста» продвигаются медленно, а проклятая болезнь подтачивает силы. В конце июля приглашенный доктор вновь уложил поэта в постель, назначил ему питье из исландского мха и запретил «работать головой».
Книжный магазин
Получив за «Кулака» 1500 рублей, И. С. Никитин загорелся идеей открыть собственный книжный магазин. Имеющихся денег, разумеется, не хватало, но недостающие 3000 рублей согласился ссудить меценат В. Кокорев. Магазин должен был стать не только коммерческим предприятием, но и местным центром духовного развития. Иван Саввич мечтал познакомить воронежскую публику с лучшими произведениями русской и мировой литературы.
Поэт с жаром отдался новому делу, но не рассчитал сил и слег, чувствуя себя совершенно разбитым. Разбирать товар, расставлять по полкам книги и канцелярские принадлежности пришлось его друзьям, Придорогину и Курбатову. 22 февраля 1859 года после молебна с водоосвящением «Книжный магазин Никитина» в доме Соколова на Дворянской улице распахнул свои двери перед любопытной публикой.
Иван Саввич с головой ушёл в торговлю. Друзья даже стали упрекать его в скопидомстве и мелочности, боясь, что в коммерческих хлопотах погибнет никитинский поэтический талант. Зато Савва Евтихиевич несколько поутих, начал звать сына «первостатейным купцом», но пить и скандалить при этом не перестал.
Опасения товарищей по перу были не напрасны: постепенно торгаш, живущий в Никитине, стал брать верх над литератором. Все силы Ивана Саввича уходят теперь на повседневные заботы о барыше. Стоя за прилавком, он чувствует себя на своем месте. Магазин, приносящий около 1500 рублей в месяц, пользуется популярностью и является своеобразным клубом, где собираются читатели разных сословий.
В 1860 году И. С. Никитин отправляется в Москву, а затем в Петербург. Второв давно звал приятеля погостить, надеясь, что поездка разбудит в поэте-мещанине былую страсть к творчеству. Однако достопримечательностей обеих столиц Иван Саввич осмотреть не успел и новых литературных знакомств не завел, посвятив время встречам с книгопродавцами и писчебумажными оптовиками. Когда, у вернувшегося в Воронеж Никитина спросили, с кем из столичных литераторов он виделся, ответ был таков: «С какими литераторами? Что мне в них и что им во мне?».
Личная жизнь
Заделавшись известным поэтом, И. С. Никитин обзавелся новыми знакомыми и стал появляться в высоком обществе, куда раньше ему была дорога закрыта. Поэт пользовался успехом у дам, и сам не чурался общения с прекрасным полом, прогуливался с барышнями, оставлял в их альбомах короткие стихотворные послания.
С начала 1860 года по июль Иван Саввич состоял в переписке с Н. А. Матвеевой. Эта девушка стала последней, а, возможно, и единственной любовью поэта. Всю силу охватившего его чувства Никитин вложил в пронзительные строки, адресованные Наталье Антоновне:
На лицо твоё солнечный свет упадал,
Ты со взором поникшим стояла;
Крепко руку твою на прощанье я жал,
На устах моих речь замирала.
Я не мог от тебя своих глаз отвести,
Одна мысль, что нам нужно расстаться,
Поглощала меня. Повторял я: «Прости!» –
И не мог от тебя оторваться…
Виделись влюбленные редко, но письма Никитина к Наталье – настоящий роман о встречах и расставаниях, о мечтах и тревогах. Писем Матвеевой к поэту не сохранилось, по её просьбе Иван Саввич уничтожил их перед смертью.
Кончина и похороны
1 мая 1861 года И. С. Никитин пил чай на воздухе, а уже 3-го числа свалился с жестокой простудой. Все лето поэт провёл в постели под присмотром своей двоюродной сестры А. Тюриной. Из друзей его навещает только Де-Пуле, остальные поразъехались кто куда. Отец пьёт пуще прежнего, бранится и кидается солёными огурцами, заставляя сына скрипеть зубами от ярости. В первых числах сентября больной, предчувствуя близкую кончину, составил духовное завещание, причастился и исповедался.
И. С. Никитин скончался 16 (28 по н. с.) октября 1861 года. Прощание получилось торжественным и многолюдным: проводить поэта-мещанина кроме друзей и родственников пришли многочисленные почитатели его таланта, гроб от Троицкого собора до самой могилы несли на руках. Ивана Саввича похоронили на Митрофановском (Новостроящемся) кладбище, рядом с его знаменитым земляком, А. В. Кольцовым (соврем. «Литературный некрополь»). В 1863 на могиле И. С. Никитина установили памятник – увенчанную лавровым венком вертикальную плиту из белого каррского мрамора с барельефом поэта, окруженным кусающей свой хвост змеей.
Согласно воле покойного книжный магазин был продан, а деньги розданы нуждающимся родственникам. Постоялый двор, личные вещи, одежда и мебель достались отцу поэта.