«Сказка о добром царе, злом воеводе и бедном крестьянине» Н. Некрасов

Царь Аарон был ласков до народа,
Да при нем был лютый воевода.
Никого к царю не допускал,
Мужиков порол и обирал;
Добыл рубль – неси ему полтину,
Сыпь в его анбары половину
Изо ржи, пшеницы, конопли;
Мужики ходили наги, босы,
Ни мольбы народа, ни доносы
До царя достигнуть не могли:
У ворот, как пес, с нагайкой лежа,
Охранял покой его вельможа
И, за ветром, стона не слыхал.
Мужики ругались втихомолку,
Да в ругне заглазной мало толку,
Сила в том, что те же мужики
Палачу снискали колпаки.
Про терпенье русского народа
Сам шутил однажды воевода:
«В мире нет упрямей мужика.
Так лежит под розгами безгласно,
Что засечь разбойника опасно,
В меру дать – задача нелегка».
Но гремит подчас и не из тучи, –
Пареньку, обутому в онучи,
Раз господь сокровище послал:
Про свою кручину напевая
И за плугом медленно шагая,
Что-то вдруг Ерема увидал.
Поднимает – камень самоцветный!!
Оробел крестьянин безответный,
Не пропасть бы, думает, вконец, –
И бежит с находкой во дворец.
«Ты куда? – встречает воевода. –
Вон! Не то нагайкой запорю!»
– Дело есть особенного рода,
Я несу подарочек царю,
Допусти! – Показывает камень:
Словно солнца утреннего пламень,
Блеск его играет и слепит.
«Так и быть! – вельможа говорит. –
Перейдешь ты трудную преграду,
Только чур: монаршую награду
Раздели со мною пополам».
– Вот те крест! Хоть всю тебе отдам! –
Камень был действительно отменный:
За такой подарок драгоценный
Ставит царь Ереме полведра
И дарит бочонок серебра.
Повалился в ноги мужичонко.
– Не возьму, царь-батюшка, бочонка,
Мужику богачество не прок! –
«Так чего ж ты хочешь, мужичок?»
– Знаешь сам, мужицкая награда –
Плеть да кнут, и мне другой не надо.
Прикажи мне сотню палок дать,
За тебя молиться буду вечно! –
Возжалев крестьянина сердечно,
«Получи!» – изволил царь сказать.
Мужика стегают полегоньку,
А мужик считает потихоньку:
– Раз, два, три, – боится недонять.
Как полста ему влепили в спину,
– Стой теперь! – Ерема закричал. –
Из награды царской половину
Воеводе я пообещал! –
Расспросив крестьянина подробно,
Царь сказал, сверкнув очами злобно:
«Наконец попался старый вор!»
И велел исполнить уговор.
Воеводу тут же разложили
И полсотни счетом отпустили,
Да таких, что полгода, почесть,
Воеводе трудно было сесть.

1877 г.