«Товарищ» С. Есенин

Он был сыном простого рабочего,
И повесть о нем очень короткая.
Только и было в нем, что волосы, как ночь,
Да глаза голубые, кроткие.

Отец его с утра до вечера
Гнул спину, чтоб прокормить крошку;
Но ему делать было нечего,
И были у него товарищи: Христос да кошка.

Кошка была старая, глухая,
Ни мышей, ни мух не слышала,
А Христос сидел на руках у Матери
И смотрел с иконы на голубей под крышею.

Жил Мартин, и никто о нем не ведал.
Грустно стучали дни, словно дождь по железу.
И только иногда за скудным обедом
Учил его отец распевать марсельезу.

«Вырастешь, – говорил он, – поймешь…
Разгадаешь, отчего мы так нищи!»
И глухо дрожал его щербатый нож
Над черствой горбушкой насущной пищи.

Но вот под тесовым
      Окном –
Два ветра взмахнули
      Крылом;

То с вешнею полымью
      Вод
Взметнулся российский
      Народ…

      Ревут валы,
      Поет гроза!
      Из синей мглы
      Горят глаза.

      За взмахом взмах,
      Над трупом труп;
      Ломает страх
      Свой крепкий зуб.

      Все взлет и взлет,
      Все крик и крик!
      В бездонный рот
      Бежит родник…

И вот кому-то пробил
Последний, грустный час…
Но верьте, он не срóбел
Пред силой вражьих глаз!

Душа его, как прежде,
Бесстрашна и крепка,
И тянется к надежде
Бескровная рука.

Он незадаром прожил,
Недаром мял цветы;
Но не на вас похожи
Угасшие мечты…

Нечаянно, негаданно
С родимого крыльца
Донесся до Мартина
Последний крик отца.

С потухшими глазами,
С пугливой синью губ,
Упал он на колени,
Обняв холодный труп.

Но вот приподнял брови,
Протер рукой глаза,
Вбежал обратно в хату
И стал под образа.

«Исус, Исус, ты слышишь?
Ты видишь? Я один.
Тебя зовет и кличет
Товарищ твой Мартин!

Отец лежит убитый,
Но он не пал, как трус.
Я слышу, он зовет нас,
О верный мой Исус.

Зовет он нас на помощь,
Где бьется русский люд,
Велит стоять за волю,
За равенство и труд!..»

И, ласково приемля
Речей невинных звук,
Сошел Исус на землю
С неколебимых рук.

Идут рука с рукою,
А ночь черна, черна!..
И пыжится бедою
Седая тишина.

Мечты цветут надеждой
Про вечный, вольный рок.
Обоим нежит вежды
Февральский ветерок.

Но вдруг огни сверкнули…
Залаял медный груз.
И пал, сраженный пулей,
Младенец Иисус.

      Слушайте:
Больше нет воскресенья!
Тело Его предали погребенью:
      Он лежит
На Марсовом
              Поле.

А там, где осталась Мать,
Где Ему не бывать
              Боле,
Сидит у окошка
Старая кошка,
      Ловит лапой луну…

Ползает Мартин по полу:
«Соколы вы мои, соколы,
      В плену вы,
      В плену!»
Голос его все глуше, глуше,
Кто-то давит его, кто-то душит,
      Палит огнем.

Но спокойно звенит
      За окном,
То погаснув, то вспыхнув
      Снова,
Железное
      Слово:
«Рре-эс-пуу-ублика!»

Март 1917 г., Петроград.