«Воспоминание (Когда я в сумерки у волн мечтаю долго…)» К. Бальмонт

Когда я в сумерки у волн мечтаю долго,
И шествует прилив, за валом плещет вал,
Я снова в юности. Сильна в разливе Волга.
И Каспий шепчет мне: «Ты в Персии бывал?»
Я не был в Персии. Но вспоминаю наши
Родные области. Глухая Кабарда.
Обрыв Балкарских гор. И в двадцать лет что краше,
Чем в близи нежных глаз манящая звезда?
Такой уклончивой, зовущей, тонкостанной,
Как девушка в горах, где встретить на Земле?
Аулы помню я в ложбине скал туманной,
Серебряный кувшин, усмешку Джамиле.
Мой юный проводник, – я не забыл Османа, –
Привел из табуна горячего коня.
И мы скакали с ним – до дальнего тумана,
До впадины в горах, до завершенья дня.
Мы ночевали с ним в заброшенной землянке.
В молитве перед сном он повторял: «Алла!»
А я, хоть спал, не спал – от нежной в сердце ранки.
Мне снились Джамиле и голубая мгла.
Мне грезились кругом нависшие твердыни.
Недосягнуть звезды, которая зовет!
Но пела песню кровь: «Навеки твой отныне!»
И время в звездный час замедлило полет.
Я проходил пути, где было только счастье.
Встречались люди мне, в которых только свет.
Одна лишь власть – любовь, и весь простор безвластья.
Чтоб досягнуть звезды, низвергнись в звездный бред.
Притянутый лучом, я, легкий, падал в бездны.
Но чувствовал у плеч два сильные крыла.
И та, кого любил в пустыне многозвездной,
Скрывалась в цепи гор – и всё вперед звала.
Когда же, наконец, я где-то пал на склоны
И близко увидал мерцанье милых глаз,
В землянку свет вошел, рассвет сине-зеленый,
И ранний холодок позвал в дорогу нас.
Два рьяные коня оседланы проворно.
Заря еще ждала, чтоб брызнуть в норы гор.
А резвый звук копыт перебегал повторно.
И к солнцу мчались мы, гоня во весь опор.