«Всеволоду» Э. Багрицкий

Он свечкой поднялся…
Рванулся вперед…
Качнулся налево, направо…
С налета
Я выстрелил… Промах!
Раскат отдает
Дрогнувшее до основания болото.
И вдруг неожиданно из-за плеча
Стреляет мой сын.
И, крутясь неуклюже,
Выкатив глаз и крыло волоча,
Срезанный дупель колотится в луже.
Он метче, мой сын.
Молодая рука
Верней нажимает
Пружину курка,
Он слышит ясней перекличку болот,
Шипенье крыла, что по воздуху бьет.
Простая машина – ружье.
Для меня
Оно только средство стрельбы и огня.
А он понимает и вес, и упор,
Сцепленье пружин, и закалку, и пробу,
Он глазом ощупал полет и простор,
Он вскинул как надо –
И дупеля добыл.
Машина открылась ему.
Колесо,
Не круг, проведенный пером наудачу;
Оно, завертевшись, летит и песет
Ветром ревущую передачу.
Хозяин машины –
Он может слегка
Нажать незаметный упор рычажка,
И ладом неведомым,
Нотой другой,
Она заиграет под детской рукой.
Хозяин природы,
Он с черных лесов
Ружейным прикладом сбивает засов,
И солнце выводит над студнем реки
Туч табуны и светил косяки.
А ветер, летящий по хвоям косым,
В чапыжнике ноет пчелиной трубою…
Ведь я еще молод!
Веди меня, сын,
Веди меня, сын, – я пойду за тобою.
Околицей брел я,
Пути изменял,
Мечтал – и нога заплеталась о ногу,
Могучее солнце в глазах у меня:
Оно проведет и просушит дорогу.
Мое недоверие, сын мой, прости,
Пусть мимо пройдет молодое презренье;
Я стану как равный на вольном пути,
И слух обновится, и голос, и зренье.
Смотри: пролетает над миром лугов
Косяк журавлей и курлычет на страже;
Дымок, заклубившийся из очагов,
Подернул их перья нежнейшей сажей.
Они пролетают из дальних концов,
В широкое солнце вонзаются клипом.
И мир приподнялся и блещет в лицо,
Зеленый и синий, как перья павлина.

1929 г.