«Детям» Д. Мережковский

Не под кровом золоченым
Величавого дворца,
Не для счастья и довольства,
Не для царского венца –
Ты в приюте позабытом
Вифлиемских пастухов
Родился – и наг, и беден, –
Царь бесчисленных миров.
Осторожно, как святыню,
В руки Мать его взяла,
Любовалась красотою
Безмятежного чела.
Ручки слабые Младенец
В грозно сумрачный простор
С беспредельною любовью
С лона Матери простер.
Все, что борется, страдает,
Все, что дышит и живет,
Он зовет в свои объятья,
К счастью вечному зовет.
И природа встрепенулась,
Услыхав Его призыв,
И помчался ураганом
Бурной радости порыв.
Синева ночного неба
Стала глубже и темней,
И бесчисленные звезды
Засверкали ярче в ней;
Все цветы и все былинки
По долинам и лесам
Пробудились, воскурили
Благовонный фимиам.
Слаще музыка дубравы,
Что затронул ветерок,
И звучнее водопадом
Низвергается поток,
И роскошней покрывалом
Лег серебряный туман,
Вечный гимн запел стройнее
Безграничный океан.
Ликовала вся природа,
Величава и светла,
И к ногам Христа-Младенца
Все дары свои несла.
Близ пещеры три высоких,
Гордых дерева росли,
И, ветвями обнимаясь,
Вход заветный стерегли.
Ель зеленая, олива,
Пальма с пышною листвой –
Там стояли неразлучной
И могучею семьей.
И они, как вся природа,
Все земные существа,
Принести свой дар хотели
В знак святого торжества.
Пальма молвила, склоняя
Долу с гордой высоты,
Словно царскую корону,
Изумрудные листы:
     «Коль злобой гонимый
     Жестоких врагов,
     В безбрежной равнине
     Зыбучих песков,
     Ты, Господи, будешь
     Приюта искать,
     Бездомным скитальцем
     В пустынях блуждать,
     Тебе я открою
     Зеленый шатер,
     Тебе я раскину
     Цветочный ковер.
     Приди Ты на отдых
     Под мирную сень:
     Там сумрак отрадный,
     Там свежая тень».
Отягченная плодами,
Гордой радости полна,
Преклонилася олива,
И промолвила она:
     «Коль, Господи, будешь
     Ты злыми людьми
     Покинут без пищи –
     Мой дар Ты прими.
     Я ветви радушно
     Тебе протяну
     И плод золотистый
     На землю стряхну.
     Я буду лелеять
     И влагой питать,
     И соком янтарным
     Его наливать».
Между тем в унынье тихом,
Боязлива и скромна,
Ель зеленая стояла;
Опечалилась она.
Тщетно думала, искала –
Ничего, чтоб принести
В дар Младенцу-Иисусу
Не могла она найти;
Иглы острые, сухие,
Что отталкивают взор,
Ей судьбой несправедливой
Предназначены в убор.
Стало грустно бедной ели;
Как у ивы над водой,
Ветви горестно поникли,
И прозрачною смолой
Слезы капают обильно
От стыда и тайных мук,
Между тем как всё ликует,
Улыбается вокруг.
Эти слезы увидала
С неба звездочка одна,
Тихим шепотом подругам
Что-то молвила она,
Вдруг посыпались – о чудо! –
Звезды огненным дождем,
Елку темную покрыли,
Всю усеяли кругом,
И она затрепетала,
Ветви гордо подняла,
Миру в первый раз явилась,
Ослепительно светла.

С той поры, доныне, дети,
Есть обычай у людей
Убирать роскошно елку
В звезды яркие свечей.
Каждый год она сияет
В день великий торжества
И огнями возвещает
Светлый праздник Рождества.

Декабрь 1882 г.
Сборник «Стихотворения 1883–1887». Раздел «Эскизы».