Зинаида Гиппиус: биография
Зинаида Николаевна Гиппиус – русская поэтесса, писательница, драматург, а также литературный критик.
Детство и юность
Зинаида Николаевна Гиппиус родилась 8 ноября (20 по н. с.) 1869 года в городе Белёве (современной Тульской области) в обрусевшей немецкой дворянской семье (мать в свое время отказалась от титула баронессы).
С малых лет Зинаида, которая не получила систематического образования, решила построить из себя ни на кого не похожую, неординарную личность и давала понять это всем. Например, еще в раннем детстве вместо куклы потребовала купить в магазине живую девочку. И в каком-то смысле Зинаида Николаевна реализовала это желание, когда выросла.
Зинаида Николаевна как-то написала о себе: «Я с детства ранена смертью и любовью». Ее резкость идет из детства: частые переезды, ранняя смерть отца, бедность и фатальная неспособность жить вне семьи (в пансионе девочка чуть не умерла с тоски). Обыденное ей было неинтересно – девочку увлекали необычные люди, много старше нее, у которых было чему поучиться. Для Гиппиус всегда были актуальны этический и эстетический максимализм – способность идти до конца в любом опыте.
Странный брак: единство противоположностей
В 1889 году в Тифлисе, где она восстанавливала здоровье, Гиппиус выходит замуж за блестяще образованного 22-летнего Дмитрия Мережковского, будущего знаменитого поэта, писателя и переводчика. Молодая девушка мгновенно осознала духовную и интеллектуальную близость с этим необычным, ни на кого не похожим человеком.
Брак не привел к образованию семьи в обывательском понимании этого слова: два талантливых человека, несмотря на фатальную разность характеров привязанных друг к другу, преодолев череду охлаждений и потеплений, так и остались двумя «одиночествами». Какой бы идеальной не казалась их «интеллектуальная совместимость», Гиппиус писала: «Я в него влюблена, но ведь я же вижу, что он дурак». Молодожены поселились в Петербурге, который Зинаида Николаевна вскоре научилась блистательно шокировать.
Вершительница судеб
Квартира Мережковских стала модным литературным салоном, в котором проходило нечто вроде инициации молодых поэтов. Даже именитые посетители салона признавали авторитет Гиппиус и считали, что именно ей, «метрессе», и принадлежит идея всех начинаний сообщества, которое сложилось вокруг Мережковского. Многие испытывали неприязнь к хозяйке, отмечая в ней высокомерие и нетерпимость, склонность к экспериментам с участием посетителей.
У Гиппиус, помимо поэтического, был талант заводить полезные связи. Муж ввел ее в литературные круги Петербурга, где самоуверенная Гиппиус сразу почувствовала себя как рыба в воде. Она быстро сошлась с авторитетными литераторами – А. Н. Майковым, Д. В. Григоровичем, главой редакции «Северного вестника» А. Л. Волынским и издательницей журнала «Мир Божий» А. А. Давыдовой.
Молодые поэты, которым проходилось проходить нелегкую проверку личным знакомством с Зинаидой Николаевной, действительно, испытывали серьёзное психологическое напряжение. Хозяйка выдвигала к поэзии высокие, запредельные требования религиозного служения красоте и истине, она заявляла, что «стихи – это молитвы» и порой давала резкие и довольно откровенные оценки чужим произведениям. При этом у Гиппиус было поразительное чутье на таланты.
Начало творческого пути
В конце XIX века особенно ярко проявился кризис религиозных основ жизни и крах общественных идеалов. В моде были никогда не смеющиеся, безукоризненные, утонченные и хладнокровные до последней степени денди. О них писали и ими хотели казаться.
Зинаида Гиппиус была яркой представительницей русского символизма, для которого характерны замещение логики и морали эстетикой, трактовка искусства как средоточия всего прекрасного – чистого опыта, и претензии на истинное знание.
Дебют Гиппиус в прозе был неожиданным даже для нее, но за первым опубликованным рассказом – «Злосчастная» – последовали и другие, которые сама Зинаида Николаевна оценивала весьма невысоко и рассматривала публикации исключительно как способ заработать. Критика отмечала «противоестественность, невиданность, претенциозность героев» ее ранних произведений. Противоречивость творчества Гиппиус состояла в конфликте между болезненным ощущением разобщенности и стремлением к одиночеству. Но литературная мода диктовала спрос на такие сочинения, а Гиппиус ориентировалась на общий «эстетический» вкус.
Для широкой литературной общественности имя Гиппиус на время стало символом декаданса. Причина – публикации стихотворения «Посвящение», содержавшего красноречивую строку: «Люблю я себя, как Бога». Поэтический дебют Гиппиус сразу получил скандальную известность. Тема индивидуализма – центральная в творчестве поэтессы – «Мы для новой красоты нарушаем все законы, преступаем все черты…» – и отзывается проблематикой Достоевского.
Обаяние со знаком минус
Всю жизнь педантичная Гиппиус вела дневники, которые считала уникальным литературным жанром, позволяющим запечатлеть «само течение жизни», удержать «исчезнувшие из памяти мелочи». Она не стыдилась признавать, что после салонных успехов и внимания блестящих мужчин ей «…стало казаться оскорбительным ровное, лишенное романтических аффектов чувство Мережковского».
Сильная неординарная личность, Гиппиус была носительницей свойственной многим немецким поэтам мрачной идеи предопределенности. Думается, к ней вполне можно приложить формулу А. А. Блока – «сумрачный германский гений». Даже ее первые поэтические произведения проникнуты меланхолией и безысходностью – они очень созвучны стихотворениям популярного в те же годы Семёна Надсона.
Умело эпатируя общественность, она всегда тщательно продумывала своё литературное поведение, которое сводилось к смене определенных ролей, и умело внедряла искусственно сформированные образы в общественное сознание. Например, в течение 15 лет, до самой революции 1905 года Гиппиус представала перед публикой то пропагандисткой полового раскрепощения, гордо неся «крест чувственности»; то противницей традиционной, «учащей Церкви» и утверждала, что «грех только один – самоумаление»; то поборницей революции духа, которая, по ее мнению, должна осуществляться в пику «стадной общественности».
Собственное стремление к эпатажу рассматривала как необыкновенный эксперимент по преображению действительности. А критика отмечала «непобедимую правдивость» ее творений, с которой поэтесса фиксировала разные эмоциональные состояния и существование своей «пленённой души».
Лукавая Зинаида Николаевна лично написала предисловие к переизданию собственного очередного сборника стихов, в котором отмечала, сборники стихов устарели и не нужны современному читателю. Но сборники ее стихов продолжали выходить. Уже будучи в эмиграции, Гиппиус называла «Журнал для всех» литературным «омнибусом», что не помешало ей печатать свои стихи в этом журнале.
«Властители» умов
Гиппиус позволяла себе трактовать христианское учение, которое, по ее мнению, себя исчерпало, проповедовала свободу не только духа, но и тела – так называемое «освящение плоти» и считала его приемом усовершенствовать природу человека.
Воплощением этой идеи явилась организация супругами религиозно-философских собраний. В попытках философского осмысления действительности Гиппиус предлагала «охристианиться» и действовала вопреки общепринятым нормам, понимая, что только это позволит выделиться, произвести нужный эффект. Но в основе ее поведения, думается, лежало желание не только эпатажа, мужского внимания, но и попытки утвердиться, мучительные поиски собственного пути в искусстве.
Максимализм Мережковских, которые считали свою литературную миссию «провиденциальной» причем не только в судьбе России, но и в судьбах человечества, достиг своей максимальной точки в начале 1900-х годов. Супруги выдвигали принцип сочетания – затейливое внешнее разделение с существующей церковью и одновременный внутренний союз с нею, соединение христианской и языческой «святости», создание еретической «новой церкви».
Первая эмиграция
Расстрел рабочих и революционные о события 1905 года способствовали тому, что в сферу интересов Гиппиус попали социально-политические вопросы. На фоне снижения популярности Мережковские внезапно стали непримиримыми противниками самодержавия, начали сношения с лидерами левой партии эсеров и на 2 года покинули страну, продолжая все же публиковаться в России.
В Париже поэтесса начала организовывать «субботы», которые посещали старые друзья-писатели. Тема ее публицистических работ того периода – задачи обновления России, в том числе с использованием радикальных подходов.
Возвращение
По возвращении супругов в Россию в 1908 году возобновились религиозно-философские собрания, преобразованные в Религиозно-философское общество, однако представителей церкви здесь уже практически не было. В это время выходит второй сборник рассказов, отражающий разлад и душевные метания человека, ищущего высшие смыслы, но проза принимается критикой прохладно. Возврата к былой славе не было. Предусмотрительная Зинаида Николаевна в 1911 году купила в Париже квартиру.
Первая мировая война закономерно вызывает у Гиппиус антивоенные настроения. Но несколько лет спустя Мережковские, как и вся творческая интеллигенция, с энтузиазмом встретили Февральскую революцию 1917 года, наивно полагая, что она покончит с войной и позволит реализовать идеи свободы. Революцию звали – и она пришла. Супруги сблизились с А. Ф. Керенским, главой Временного правительства.
Бег
Но за Февральской последовала Октябрьская революция, которая ужаснула и Мережковского, и Гиппиус. Интеллигентская эйфория сменилась страхом неопределенности и хозяйственного хаоса. При этом еще конце 1917 года Гиппиус печатала антибольшевистские стихи в сохранившихся газетах. Ненависть к Октябрьской революции заставила Гиппиус порвать с принявшими ее бывшими друзьями – с Белым, Блоком и даже Брюсовым. Зинаида Николаевна, несомненно, относила себя к интеллектуальной элите, называя простой народ «сбродом». В условиях, когда этот самый народ со всеми возможными издержками начал государственное строительство, она не могла оставаться в России.
Получив разрешение на чтение лекций по истории и мифологии Древнего Египта (!) в красноармейских частях, Мережковский с женой выехал в Гомель. Оттуда супруги фактически нелегально покинули страну, перебравшись сначала в Польшу, а затем и во Францию.
Вдали от горящего дома
Оказавшись в Париже, Зинаида Гиппиус попыталась перенести туда петербургскую атмосферу, воздух серебряного века. Она демонстрировала свою политическую непримиримость и желание «свидетельствовать о правде, говорить, кричать о ней». Но времена изменились – и Гиппиус поняла это не сразу. Франции до них не было никакого дела. Более того, в стране усилились антирусские настроения.
В связи с выходом ряда искусствоведческих работ Дмитрия Сергеевича Мережковские приобрели большую популярность в Италии. По личному приглашению Муссолини они провели в этой стране, где лекции Мережковского неизменно пользовались успехом, три года. В это время Зинаида Николаевна занимается литературной критикой. В своих работах того периода она писала о плачевном состоянии и русской прессы, и положении дел всей русской эмиграции. Комментируя политические события, Гиппиус назвала «пожаром в сумасшедшем доме» «Пакт о ненападении» между СССР и Германией.
Панический страх перед революцией, ненависть к большевикам и – будем откровенны – тщеславие приводят к тому, что Мережковский призывает иностранные армии на территорию России. В начале Великой Отечественной войны Д. С. Мережковский выступил по немецкому радио и призвал к борьбе с большевизмом. Даже склонная к радикализму проницательная Гиппиус растерялась и назвала этот поступок «концом». И действительно, он стал позорным пятном на репутации большого ученого. Мережковские оказались в изоляции. Парижская квартира была описана за неплатёж – им приходилось экономить на всем. Супруги посещали бесплатные благотворительные обеды.
Смерть Дмитрия Сергеевича в 1941 году стала для Гиппиус сильнейшим ударом. Его дополнила смерть в 1942 сестры Анны и близкого друга Д. Философова. В эти годы Гиппиус пишет, что она мертва, как «убитый ястреб». И слово «ястреб» очень показательно.
Вечная оппозиционерка – итоги жизни
Холодный склад ума Зинаиды Николаевны отражает следующее ее изречение: «Я больше женщина, чем я думала, и больше дура, чем думают другие». У поэтессы бывали и «одновременные романы», и отношения с женщиной, не переносившей мужчин, и с мужчиной, не переносившим женщин. Но, думается, по-настоящему Зинаида Николаевна любила лишь себя, в том числе «себя в искусстве». Мизантропическое отношение к людям, желание царствовать, «быть не как все», вращаться исключительно в кругу интеллектуалов сыграло с ней злую шутку: попав в умственную западню, она уже не смогла из нее выбраться.
Последняя запись в дневнике Гиппиус – «Я сто́ю мало. Как Бог мудр и справедлив». Зинаида Николаевна умерла 9 сентября 1945 года в Париже. Эта яркая сильная женщина не оставила детей – ни крохотных существ из плоти и крови, ни теплых любовных стихотворений.