«Гоготур и Апшина» М. Цветаева

(Старинная быль)

1

Говорят, хевсур Апшина,
Воин из селенья Бло,
Из Миндодаури рода,
Что добро забыл, что – зло.

Грабит верных и неверных,
Рубит мужа и жену,
Дом сокровищами полнит,
Словно царскую казну.

Говорят еще – Апшины
Есть сильнейший: Гоготур.
От мизинца Гоготура
Навзничь грохнется хевсур.

Да и царь про Гоготура
Рек: «Он тысячи сильней!
Стоит тысячи друзей он,
Стоит тысячи мужей!

Сердце у него – железо,
И железная рука.
Сколько раз под нею стлался
Враг, бесчисленней песка!

Он в бою подобен смерти,
Он, как смерть, неуязвим.
С Гоготуром биться – биться
С смерти ангелом самим.

Как волна играет лодкой –
Так играет он врагом.
Нет сомнения: сей воин
Бранным ангелом ведом».

Царь не раз просил: «Останься!
Ты мне друг – как ни один!»
Но ответ был неизменный:
«Царь! Не вынесу долин!

Если на меня не дует
Горным ветром – дел не жди!
Сердце плачет, и не хочет
Плоть ни хлеба, ни воды.

Рта и вовсе не открою!
Буду стыть и цепенеть.
Мне одна дорога – горцем
Жить и горцем умереть.

Есть печаль у Гоготура:
Стали недруги смирны!
Но у истинного пшава
Дело есть и без войны!»

Говорит: «Одной породы
Меч с косой – что брат с сестрой!
Поработаем! Разбоем
Жив не будет род людской».

Ни единого упрека
В целой Грузии ему.
А не то, чтобы безлунной
Ночью – вырывать суму!

Ломит он платан столетний,
На плечи кладет, как трость,
И, попыхивая трубкой,
В дом несет – чтоб грелся гость.

Или, возвратясь с оленем,
– Сдался, леса властелин! –
Взяв пандури на колени,
Сумерничает один.

И звенит его пандури,
И дымит его табак,
Щиплет струны смуглый палец,
Сыплет золотом очаг.

Запоет – ей-ей на балках
Потолок не улежит!
А ногой еще притопнет –
Вся-то Пшавия дрожит!

2

Три у женщины приметы:
Говорок быстрей воды,
Пол-ума (и тот с безумьем
Схож) и страсти без узды.

Денно-нощно, нощно-денно
Мелет, мелет языком:
Просит подвигов у мужа –
Ими хвастаться потом.

Кроме «славы», нету слова
В малом доме между скал.
Будь супруг ее хоть вором –
Только бы мечом махал!

Только бы ружья не ржавил!
Жеребца не жарил зря.
Только бы жену забавил
Платьем красным, как заря!

Подступает к Гоготуру:
«Муж, на что тебе твой щит?
Раз к домашнему порогу
Хуже хворого пришит!»

И опять героя точит:
«Муж, на что тебе твой меч?
Погляди: слезами плачет!
Хочет голову отсечь!

Собирай оброк с хевсуров,
Грабь чеченца на горе!
Говорят, что у Апшины,
Конь – что рыба в серебре!» –

«Женщина, – ей муж, – что мелешь?
Худо с разумом твоим!
Ты с воителем венчалась,
Не с грабителем ночным.

Чем язык чесать о зубы –
Шерсть чеши да лен чеши!
Худородная, что можешь
Знать про ружья и мечи!

Чем безумствовать речами –
Хоть чулок вяжи с умом!
Лишь тогда рубиться свято,
Коли рубишься с врагом!

Царь пока не кинул клича:
– Враг напал! Пора в поход!
За плечами Гоготура
Сдвинься, Пшавии народ! –

До тех пор не будет крови
Гоготурову мечу.
Страшной кровью – братней кровью
Славного не омрачу!

Было ли, чтобы татарин
На скамье меня нашел?
Как гиена на джейранов,
На татарина я шел!

Я о вражеские спины
Семь мечей – восьмой визжал! –
Целых восемь иступил я,
А девятый был – кинжал.

Женщина, коль ты не демон,
Устыдись своих словес!» –
«Я о том скорблю, что дому
Пользы мало от чудес!

Слава – слабая одёжка,
Варево пустое – честь.
Сто порубленных татарских
Спин – их с солью будешь есть?

Ну-ка, кроме ран на теле,
Что домой принес с войны?
В добром имени – что проку,
Коли руки не полны?»

Сильно огорчился воин;
Меч берет (возьмет и щит),
Лыком липовым потуже
К поясу его крепит,

Щит налево взял, направо
Ружьецо – как есть бревно
Стопудовое! – и дуре
Молвил слово таково:

«Как сказала – так и будет!
Без добычи не вернусь!»
Может, видели, как ехал,
Чуть посмеиваясь в ус?

3

Мимо гор в зеленых шубах,
Мимо вод, бегущих в ширь,
По фиалковым глазочкам
Едет, едет богатырь.

Едет он землею пшавской,
Первой зеленью лесной,
Едет Пшавией весенней,
Едет Пшавии весной.

У лесного населенья
Точно сговор в этот день:
Древо клонится к оленю,
К древу тянется олень.

Птицы так щебечут сладко,
Что растаял и ледник.
Только у одной Арагвы –
Грозный говор, черный лик.

Мчит, раздутая снегами,
Раздробившая броню,
Полными горстями брызжа
В очи горцу и огню.

Глянь, из-за Копала-камня
Богатырь – скалы облом! –
Словно оползень тяжелый,
Продвигается с конем.

А навстречу, глянь, на лурдже
Стройном: на коне – синей
Синей тучи! (Всадник – лурджи,
Лурджа – всадника стройней.)

Богатырь другой в черкеске
Красной – что твоя заря!
Хороши на поле красном
Щит и меч богатыря!

Он поет – все горы вторят!
Знать, и впрямь непобедим!
Свищут конские подковы
По камням береговым.

Всадник видит Гоготура,
Устремляется – смотри! –
И уже вплотную стали
Кони и богатыри.

С руганью занесши меч свой,
Им всю местность осияв:
«Пшав, сдавай свое оружье!
Мирному без нужды, пшав!

Я – Апшина! (И вторично
Выругавшись – что твой гром!)
Сказанному – покорися!
Либо повторю – мечом!»

Думает силач: «Прикинусь
Кротким, к братству воззову!
Как откликнется Апшина
На склоненную главу?» –

«Друг, одумайся! Иль впрямь я –
Грязь, ногам твоим – навоз?
Тоже женщиною вскормлен!
Чай, не на навозе взрос!

Брат, одумайся! Коль впрямь ты –
Богатырь, как можешь, брат,
Мирного лишить оружья?
Или Бог тебе не свят?

Без меча – как покараю?
Без меча – как пощажу?
Родичеву ругань: – Тряпка! –
Без щита чем отражу?

Коли свят тебе, Апшина,
Бог – хоть шапку мне оставь!
Не пускай меня без шапки,
Сдавшегося не бесславь!

Человек ты громкой славы,
Муж, прославленный кругом.
Обойдись со мной по-братски –
Станет брат тебе рабом».

Закипел Апшина: «Много
Разговариваешь, пшав!
Меч снимай, снимай и шапку!
Кто сильнее – тот и прав!

Ты за целую неделю
Первый будешь мне барыш.
Щит давай, давай ружье мне, –
Не то землю обагришь!

Либо пнем слетишь в Арагву!
По весне вода черна.
Пусть бревном тебя сосновым
Мчит арагвская волна!»

Отдал Гоготур хевсуру
Щит-свой-звон и меч-свой-вес.
И уздечки на утеху
Не оставил живорез!

Вороного шпорой тронул,
Конь что молния взвился!
Тут у Гоготура лопнул
Гнев: «Глядите, небеса!

Гляньте, скалы, гляньте, горы,
Бурная, замедли течь! –
На грабителя, у брата
Вырвавшего щит и меч!

Гляньте, горы, гляньте, скалы –
Как с седельца сволоку, –
Как об этот самый камень
Этот череп истолку!»

Схвачен вор и опрокинут,
Богатырским боем бит,
Связан и, середь дороги
Кинут, идолом лежит.

Стал лежачему стоячий
Речь держать: «Презренный тать!
Как с купцом хевсурским, думал
С Гоготуром совладать?

На протянутую руку
– Вор – ответивший мечом,
Подавай сюда чеканный
Меч! – мой меч! и мой шелом!

Мой и конь! моя и сбруя!
Мой и щит! моя броня!
Кто мечом махал на брата –
Ниже праха для меня».

«Пощади! – ему Апшина,
От расправы побелев
Дозелена, а от гнева
Дочерна позеленев. –

Обознался я – помилуй!
Промахнулся я – прости!
Ты мне рухлядью помнился,
Глиною в моей горсти.

Мощи нет твоей превыше,
Грудь твоя – скалы ребро.
Побратаемся, могучий!
Выпьем дружбы серебро!

А потом, во имя дружбы,
– Стыдно мне, лежу в пыли! –
Брат, верни мое оружье
Или им же заколи!» –

«Что, легко (ему – каратель)
Проходимцу свой шелом
Отдавать? Кинжал и меч свой
Зреть на поясе чужом?»

«Либо возврати оружье,
Либо им же и убей!
Поумнел, во прахе лежа?
Образумился, злодей?

Чем от перса и от турка
Грузию оберегать –
Путника разоружаешь?
И тебя – грузином звать?

И чего ты, скверный, рыщешь,
Словно дух бесплотный, дом
Потерявший! Вор несытый
С уворованным кулем!

Голоден – сказал бы прямо,
Досыта бы накормил.
Но – чтоб мирного ограбить!
Или Бога позабыл?

А без Бога – хоть бы горы
Серебра – какой в них прок?
Если же подраться хочешь –
Меч на поясе высок.

Меньше щебня под ногами,
Чем у Грузии врагов!
На единого грузина –
Войско в тысячу голов!

Бей их справа, бей их слева!
Меч сломал – другой достань!
Правая изныла – левой!
Меч не стал – рукой достань!

Бей неверных, как баранов!
Рассыпай врагов, как вихрь!
Первый молвлю, что достоин
Ты доспехов боевых.

Но тому, кто мирных грабит,
Кому кротость не кротка –
Нет убора головного,
Кроме женского платка.

Грабил ты войны не знавших,
Грабил старцев и детей,
Не встречал ты рук железных
И железных челюстей!

Не хочу твоих доспехов –
Опозорился б мой кров!
Мало ли у Гоготура
В доме ружей и щитов?

И коня возьми обратно!
Будешь, муж непобедим,
Мужеством своим хвалиться –
Похвалися и моим.

Но тебя крестом Хахматским
И Копала-камнем – свят! –
Заклинаю: все, как было,
Говори, хевсурский брат!»

Развязал Апшине руки,
На ноги поставил, щит
Подает. Апшина – синий,
Весь заплаканный стоит.

«Горе, горе мне, Апшине,
Вору из селенья Бло!
Я, как зверь, уйду в пещеру!
Но за все твое добро

Дай тебя облобызаю!»
Тут, словца не говоря,
Гоготур Апшину обнял,
Богатырь – богатыря.

Младший из сумы ковровой
Спешно достает бурдюк,
Сели наземь, сели рядом –
С младшим – старший, с другом – друг.

Тут Апшина рог наполнил,
Руку поднял, око взвел:
«Ты дотоль живи и здравствуй,
Пока небо поит дол,

Пока солнце греет землю,
Пока ночь идет за днем,
Пока лес весною зелен,
Пока высь дружит с орлом,

Пока разом пуда соли
Не притащит муравей…
Да умножит крест Лашарский
Подвиги руки твоей!»

«Да спасут тебя святые! –
Гоготур ему, с душой.
А что крепок ты – изведал
Нынче собственной рукой.

Злому демону не следуй,
Злого дела не твори,
И продлит Господь меж нами
Разговоры и пиры».

Настрогал хевсур кинжалом
Серебра в вино – залог
Верной службы, вечной дружбы –
Каждый осушил свой рог.

Славно пили, складно пели,
И, Арагвы на краю,
Разошлися побратимы
Каждый в сторону свою.

4

Тишь и темень. Спит грузинский
Край, Георгием храним.
Снеговые, ледяные
Горы бодрствуют над ним,

Не зеленые – от века,
Не зеленые – вовек.
По отвесам – турьи тропы:
Зверя вековечный бег.

Только шуму, что гневливой
Речки плеск, да треснет сук.
Вдруг вся спящая деревня
Вздрогнула! – в ворота стук.

«Открывай, жена, не медля!
Муж пришел – жена встает!
Спать не время, вражье семя!
Сам Апшина у ворот!

Будет спать тебе, обуза!
Принимай коня и щит!
Не то крест тебя Хахматский
Милости своей лишит!

Уж мечом не опояшусь
И щита не подыму!
Кого первого завидишь –
Щит и меч отдай тому.

И коня отдай в придачу,
Только платы не взимай!
Кого первого завидишь –
И коня тому отдай!

Чем война была мне, хвату,
Стала хворому – постель.
Злая хворь во мне, хевсурам
Не знакомая досель».

Третий месяц на исходе,
Тверже мертвого лежит.
От его сердечных стонов
Дом дрожит, земля дрожит.

Утаить – обет нарушить,
Рассказать – живым зарыть.
Вот и мается, не в силах –
Рассказать, не в силах – скрыть.

Долго думал – скоро сделал:
Лег богатым – нищим встал,
Что содеял – то поведал,
Был неверным – верным стал.

5

Горный праздник у хевсуров:
Жарит вертел, льет бурдюк.
Вон богатые врагами.
Горцы: Минди и Мацук.

Вот и Хинча бесподобный.
Одаль женское родство
Смотрит скромными глазами –
Каждая на своего.

На земле – голов бараньих,
Что людских в войну голов!
Чу! Молельщика Апшины –
Хевисбери – слышен зов:

«Буди милостив, Георгий,
К царству древнему грузин!
Даруй мощь его народам!
Чтоб не счесть его дружин!

Буди милостив, Георгий,
К верной Грузии своей!
Чтобы не было под небом
Края – Грузии славней!»

* * *

Говорят, в последнем доме
Горного селенья Бло
Полнолунными ночами
Кто-то стонет тяжело.
Бесконечный, заунывный
Стон, пугающий зарю:
«Горе, горе мне! Увы мне,
Мертвому богатырю».

Переводы из грузинской поэзии: Важа Пшавела.