«Он и она» К. Бальмонт

1

Он и она – не два ли разночтенья
Красивого сказания времен?
Два звука, чтоб создать единый звон,
Два атома в законе тяготенья.

Весной в великий праздник всесожженья,
Одною хотью каждый дух взметен.
Друг другом зажжены она и он.
Иль только лишь хотением хотенья?

В весеннее раскрытое окно
Со всех сторон доходят к сердцу звуки,
В них сладость упоительнейшей муки.

Сто тысяч дальних звезд в них зажжено.
И молим мы, ломая розно руки,
Того, что есть по существу одно.

2

Того, что есть по существу одно,
Хотя бы в ликах нам являлось разных,
Но в скрепах утвержденного алмазных,
Желают все. Кем брошено зерно?

Не знаем, и не все ли нам равно.
Мы быть должны в пленяющих соблазнах.
Средь строгих слов дай лепетов несвязных,
В веках тоски шуми веретено.

Седых времен цветущее сказанье,
Как можем не хотеть и не любить?
Опять, скрутив, сплетем живую нить.

И, вновь порвав, для счастья разверзанья,
Направим дух туда, где все темно: –
Нам таинства разоблачает дно.

3

Нам таинство разоблачает дно,
Когда мы всем зажженным страстью телом
Прильнем в любви к безумящим пределам,
И двойственное в цельность сплетено.

Хочу. Люблю. Хотел. Всегда. Давно.
Зачем же сердце с шепотом несмелым
Задумалось над сном оцепенелым,
И пьяностью своей уж не пьяно?

Так это-то заветнейшая тайна?
Дал силе ход, и вот я вдвое слаб.
Тоска ползет глубинно и бескрайно.

Зачем в любви я через вольность раб?
И скучно мне обычное теченье
Восторга, созерцанья и мученья.

4

Восторга, созерцанья и мученья
Замкнулась утомительная цепь.
Уж в синюю не выеду я степь,
И слышу колыбельное я пенье.

Баю-баю. Засни для снов, творенье.
Раскрой глаза. Уж кровь сцепилась в лепь.
В комок – мечта. Кипи, душа, свирель,
И жги себя. Не разомкнешь сцепленья.

Но я хотел любви, одной любви.
Заворожен решеньями заклятья,
Чрез поцелуй я вовлечен в зачатье.

И шепчет дух недобрый: «Нить порви».
Мысль возбраняет жуть посягновенья.
Все в мире знает верное влеченье.

5

Все в мире знает верное влеченье.
Идут планеты линией орбит,
И весел крот, когда все в мире спит,
И знает путь свой каждое растенье.

Бледнеет ландыш в сладкий час цветенья,
Но красный сок им в гроздья ягод влит.
Зачем же ты, тоскующий болид,
Стремишь в ночи бесплодное горенье?

Зачем с лесной колдуньей заодно
Ты собираешь призрачные травы?
Вы оба перед Вечностью не правы.

Упорствуешь. Прийти не суждено
Чрез волчий сглаз и змейные отравы
К тому, что здесь закончить не дано.

6

К тому, что здесь закончить не дано,
Но что горит мгновенною зарницей,
Что делает тебя крылатой птицей,
Иди, в нем златоцветное руно.

В любви да будет сердце влюблено,
Но, громоздя восторги вереницей,
О, бойся стать как демон бледнолицый,
Не разрушай колосья и гумно.

Безумец, кто дерзает раздробленье.
Предвечна цепь. И страшны острия.
И вечно ль слушать «Твой» или «Твоя»?

Нет счастья в самоволье преступленья.
И в звездный мир, где все озарено,
К звену идет ведущее звено.

7

К звену идет ведущее звено,
И капля к капле росы заблестели,
Чтоб травам было весело в апреле,
И небо было тучами полно.

Огнем верховным будет решено,
Чтоб в должный срок свой молнии запели,
И клочья всей разметанной кудели
Сплетут как мост цветное волокно.

Не скупостью рождается явленье
Волшебных грез, где ярких красок – семь.
Красивы розы после окропленья

Святой водой под знаком искупленья.
Цвет к цвету, к своду радуг всходит темь,
Как буква к букве в слове заключенья.

8

Как буква к букве в слове заключенья,
Как слово к слову в летописи душ,
Священные слова «Жена» и «Муж»
Не требуют от мира освященья.

Луна и солнце льют свои внушенья
В сомкнутый поцелуй. И почему ж
Превыше гор и всех морей и суш
Не вознести лобзанию хваленье?

На всю ли жизнь, на радость ли минут,
Со мной ли ты иль в дальностях разлуки
Люблю тебя. Ты вечно в сердце. Тут.

Всегда к тебе я простираю руки.
Все звезды неба – для твоих колец.
Но в чем же завершающий конец?

9

О, в чем же завершающий конец
Всех вскликов и острийных говорений?
Куда ведут ряды моих ступеней?
Из роз ли я сплетаю твой венец?

От тени к тени, вечный в днях беглец,
Окутан дымной мглою, звездный гений,
Как в песнь солью я разнозвук влюблений,
Я, брат и муж, любовник и отец?

С душой созвездья душу обвенчали.
Но звездный свет горит равно для всех,
Как музыка, как сон, как детский смех.

Мечту с мечтою волны закачали.
И пусть. И пусть. Неведом счастью грех.
Стремленье двух к объятью – не в печали.

10

Стремленье двух к объятью – не в печали,
И если дух воистину звезда,
Не может тем он ранить никогда,
Что чрез него другие засияли.

Игра многообразная – в опале,
Жемчужно-красных млений череда
Засветит рдяным углем иногда.
Но все огни в одном затрепетали.

С тобой горит звезда, и с той, и с той.
И хорошо, что в высоте пустыни
Сияют звезды, изумрудны, сини, –

И злато-алой светят красотой.
И свет, коль сердце с сердцем счастье знали,
Не в том, чтоб близь опять вернулась к дали.

11

Не в том, чтоб близь опять вернулась к дали,
С тобой ли разлучусь я или с ней.
О, нет, но в умалении огней
Нам мудрые завет высокий дали.

Есть пламени в ломающемся вале,
Волна с волной всегда поет звучней,
Чем больше волн, тем ярче сказка дней,
Не мы, а Норны эту нить свивали.

Сигурд, люблю Брингильд, люблю Гудрун.
Я говорю с восторгом и со стоном.
Я восклицаю долгим звоном струн.

Любовь всегда душе была законом.
На наших судьбах вырезал резец
Пасхальную созвездность всех сердец.

12

Пасхальная созвездность всех сердец,
Вселенское объятие сознаний,
Есть лучшее из всех искусств и знаний,
Другое все – пред золотом свинец.

Лишь тот бедняк, кто, пред собою лжец,
Не видит правды истинных желаний,
Судьбинности горений и сгораний,
И в тусклой мгле томится как чернец.

Ты слышал, как осенние шуршали
Листы берез? Ты слышал в час ночей
Безгромное стекание дождей?

Любовь, люби. Дойди из чужедали.
Я весь любовь. Любовь для жизни всей
Обещана, занесена в скрижали.

13

Обещано, занесено в скрижали,
Что любящий, надеясь вновь и вновь,
Как званый гость, в лучах войдет в любовь,
Но горе тем, что в час призыва спали.

Им место в отлученьи и в опале.
И дом их тьма. И не поет им кровь.
Душа, светильник брачный приготовь.
Кто любит, он, кто б ни был, звук в хорале.

Любовь моя. Услышь мой правый стих.
Ты вся моя. Лишь мне душа и тело.
Но я тебе не изменил в других.

Душа поет тебя, тобой запела.
Ты свет очей. Ты духов образец.
Любя любовь, творение – Творец.

14

Любя любовь, творение – Творец.
Приняв Огня высокое веленье –
Запев, пропет, другими, вознесенье –
Мы звон, что льется из конца в конец.

Смотри, весна. К нам прилетел скворец.
И жаворонка в жарком взлете пенье
Поет, что солнцу радостно служенье.
Раскройся, Вечность, и плыви, пловец.

Да будем, счастье, в ласковом апреле.
Любовь, любовь, как я люблю тебя,
Любя, мы сердцем радостным сумели

Себя найти, в другом забыв себя.
Нет я, нет ты, одно самозабвенье.
Она и Он – не два ли разночтенья?

15

Он и Она – не два ли разночтенья
Того, что есть по существу одно?
Нам таинства разоблачает дно
Восторга, созерцанья и мученья.

Все в мире знает верное влеченье
К тому, что здесь закончить не дано.
К звену идет ведущее звено,
Как буква к букве в слове заключенья.

Но в чем же завершающий конец
Стремленья двух к объятью? Не в печали.
Не в том, чтоб близь опять вернулась к дали.

Пасхальная созвездность всех сердец
Обещана, занесена в скрижали.
Любя любовь, творение – Творец.

Сборник «Сонеты Солнца, мёда и Луны» (1917, 1921).