«Варвик» В. Жуковский

Никто не зрел, как ночью бросил в волны
      Эдвина злой Варвик;
И слышали одни брега безмолвны
      Младенца жалкий крик.

От подданных погибшего губитель
      Владыкой признан был –
И в Ирлингфор уже как повелитель
      Торжественно вступил.

Стоял среди цветущия равнины
      Старинный Ирлингфор,
И пышные с высот его картины
      Повсюду видел взор.

Авон, шумя под древними стенами,
      Их пеной орошал,
И низкий брег с лесистыми холмами
      В струях его дрожал.

Там пламенел брегов на тихом склоне
      Закат сквозь редкий лес;
И трепетал во дремлющем Авоне
      С звездами свод небес.

Вдали, вблизи рассыпанные села
      Дымились по утрам;
От резвых стад равнина вся шумела,
      И вторил лес рогам.

Спешил, с пути прохожий совратяся,
      На Ирлингфор взглянуть,
И, красотой картин его пленяся,
      Он забывал свой путь.

Один Варвик был чужд красам природы:
      Вотще в его глазах
Цветут леса, вияся блещут воды,
      И радость на лугах.

И устремить, трепещущий, не смеет
      Он взора на Авон:
Оттоль зефир во слух убийцы веет
      Эдвинов жалкий стон.

И в тишине безмолвной полуночи
      Все тот же слышен крик,
И чудятся блистающие очи
      И бледный, страшный лик.

Вотще Варвик с родных брегов уходит –
      Приюта в мире нет:
Страшилищем ужасным совесть бродит
      Везде за ним вослед.

И он пришел опять в свою обитель:
      А сладостный покой,
И бедности веселый посетитель,
      В дому его чужой.

Часы стоят, окованы тоскою;
      А месяцы бегут…
Бегут – и день убийства за собою
      Невидимо несут.

Он наступил; со страхом провожает
      Варвик ночную тень:
Дрожи! (ему глас совести вещает)
      Эдвинов смертный день!

Ужасный день: от молний небо блещет;
      Отвсюду вихрей стон;
Дождь ливмя льет; волнами, с воем плещет
      Разлившийся Авон.

Вотще Варвик, среди веселий шума,
      Цеди́т в бокал вино:
С ним за столом садится рядом Дума, –
      Питье отравлено́.

Тоскующий и грозный призрак бродит
      В толпе его гостей;
Везде пред ним: с лица его не сводит
      Пронзительных очей.

И день угас, Варвик спешит на ложе…
      Но и в тиши ночной,
И на одре уединенном то же;
      Там сон, а не покой.

И мнит он зреть пришельца из могилы,
      Тень брата пред собой;
В чертах болезнь, лик бледный, взор унылый
      И голос гробовой.

Таков он был, когда встречал кончину;
      И тот же слышен глас,
Каким молил он быть отцом Эдвину
      Варвика в смертный час:

«Варвик, Варвик, свершил ли данно слово?
      Исполнен ли обет?
Варвик, Варвик, возмездие готово;
      Готов ли твой ответ?»

Воспрянул он – глас смолкнул – разъяренно
      Один во мгле ночной
Ревел Авон, – но для души смятенной
      Был сладок бури вой.

Но вдруг – и въявь средь шума и волненья
      Раздался смутный крик:
«Спеши, Варвик, спастись от потопленья;
      Беги, беги, Варвик!»

И к берегу он мчится – под стеною
      Уже Авон кипит;
Глухая ночь; одето небо мглою;
      И месяц в тучах скрыт.

И молит он с подъятыми руками:
      «Спаси, спаси, творец!»
И вдруг – мелькнул челнок между волнами;
      И в челноке пловец.

Варвик зовет, Варвик манит рукою –
      Не внемля шума волн,
Пловец сидит спокойно над кормою
      И правит к брегу челн.

И с трепетом Варвик в челнок садится –
      Стрелой помчался он…
Молчит пловец… молчит Варвик… вот, мнится,
      Им слышен тяжкий стон.

На спутника уставил кормщик очи:
      «Не слышался ли крик?» –
«Нет; просвистал в твой парус ветер ночи, –
      Смутясь, сказал Варвик. –

Правь, кормщик, правь, не скоро челн домчится,
      Гроза со всех сторон».
Умолкнули… плывут… вот снова, мнится,
      Им слышен тяжкий стон.

«Младенца крик! Он борется с волною;
      На помощь он зовет!» –
«Правь, кормщик, правь, река покрыта мглою,
      Кто там его найдет?»

«Варвик, Варвик, час смертный зреть ужасно;
      Ужасно умирать;
Варвик, Варвик, младенцу ли напрасно
      Тебя на помощь звать?

Во мгле ночной он бьется меж водами;
      Облит он хладом волн;
Еще его не видим мы очами;
      Но он… наш видит челн!»

И снова крик слабеющий, дрожащий,
      И близко челнока…
Вдруг в высоте рог месяца блестящий
      Прорезал облака;

И с яркими слиялася лучами,
      Как дым прозрачный, мгла,
Зрят на скале дитя между волнами;
      И тонет уж скала.

Пловец гребет; челнок летит стрелою;
      В смятении Варвик;
И озарен младенца лик луною;
      И страшно бледен лик.

Варвик дрожит – и руку, страха полный,
      К младенцу протянул –
И со скалы спрыгнул младенец в волны
      К его руке прильнул.

И вмиг… дитя, челнок, пловец незримы;
      В руках его мертвец:
Эдвинов труп, холодный, недвижимый,
      Тяжелый, как свинец.

Утихло все – и небеса и волны:
      Исчез в водах Варвик;
Лишь слышали одни брега безмолвны
      Убийцы страшный крик.

24–27 октября 1814 г.

Перевод баллады Саути. Название в оригинале: «Lord William».