«Адельстан» В. Жуковский

День багрянил, померкая,
‎   Скат лесистых берегов;
Ре́ин, в зареве сияя,
‎   Пышен тёк между холмов.

Он летучей влагой пены
‎   Замок Аллен орошал;
Терема́ зубчаты стены
‎   Он в потоке отражал.

Девы красные толпою
‎   Из растворчатых ворот
Вышли на́ берег – игрою
‎   Встретить месяца восход.

Вдруг плывёт, к ладье прикован,
‎   Белый лебедь по реке;
Спит, как будто очарован,
‎   Юный рыцарь в челноке.

Алым парусом играет
‎   Легкокрылый ветерок,
И ко брегу приплывает
‎   С спящим рыцарем челнок.

Белый лебедь встрепенулся,
‎‎   Распустил криле свои;
Дивный плаватель проснулся –
‎   И выходит из ладьи.

И по Реину обратно
‎   С очарованной ладьёй
По́плыл тихо лебедь статный
‎   И сокрылся из очей.

Рыцарь в замок Аллен входит:
‎   Всё в нём прелесть – взор и стан;
В изумленье всех приводит
‎   Красотою Адельстан.

Меж красавицами Лора
‎   В замке Аллене была
Видом ангельским для взора,
‎   Для души душой мила.

Графы, герцоги толпою
‎   К ней стеклись из дальних стран –
Но умом и красотою
‎   Всех был краше Адельстан.

Он у всех залог победы
‎   На турнирах похищал;
Он вечерние беседы
‎   Всех милее оживлял.

И приветны разговоры
‎   И приятный блеск очей
Влили нежность в сердце Лоры –
‎   Милый стал супругом ей.

Исчезает сновиденье –
‎   Вслед за днями мчатся дни:
Их в сердечном упоенье
‎   И не чувствуют они.

Лишь случается порою,
‎   Что, на воды взор склонив,
Рыцарь бродит над рекою,
‎   Одинок и молчалив.

Но при взгляде нежной Лоры
‎   Возвращается покой;
Оживают тусклы взоры
‎   С оживленною душой.

Невидимкой пролетает
‎   Быстро время – наконец,
Улыбаясь, возвещает
‎   Другу Лора: «Ты отец!»

Но безмолвно и уныло
‎   На младенца смотрит он,
«Ах! – он мыслит, – ангел милый,
‎   Для чего ты в свет рождён?»

И когда обряд крещенья
‎   Патер должен был свершить,
Чтоб водою искупленья
‎   Душу юную омыть:

Как преступник перед казнью,
‎   Адельстан затрепетал;
Взор наполнился боязнью;
‎   Хлад по членам пробежал.

Запинаясь, умоляет
‎   День обряда отложить.
«Сил недуг меня лишает
‎   С вами радость разделить!»

Солнце спряталось за гору;
‎   Окропился луг росой;
Он зовет с собою Лору,
‎   Встретить месяц над рекой.

«Наш младенец будет с нами:
‎   При дыханье ветерка
Тихоструйными волнами
‎   Усыпит его река».

И пошли рука с рукою…
‎   День на хо́лмах догорал;
Молча, сумрачен душою,
‎   Рыцарь сына лобызал.

Вот уж поздно; солнце село;
‎   Отуманился поток;
Чёрен берег опустелый;
‎   Холодеет ветерок.

Рыцарь всё молчит, печален;
‎   Всё идёт вдоль по реке;
Лоре страшно; замок Аллен
‎   С час как скрылся вдалеке.

«Поздно, милый; уж седеет
‎   Мгла сырая над рекой;
С вод холодный ветер веет;
‎   И дрожит младенец мой».

«Тише, тише! Пусть седеет
‎   Мгла сырая над рекой;
Грудь моя младенца греет;
‎   Сладко спит младенец мой».

«Поздно, милый; поневоле
‎   Страх в мою теснится грудь;
Месяц бледен; сыро в поле;
‎   Долог нам до замка путь».

Но молчит, как очарован,
‎   Рыцарь, глядя на реку́…
Лебедь там плывёт, прикован
‎   Лёгкой цепью к челноку.

Лебедь к берегу – и с сыном
‎   Рыцарь сесть в челнок спешит;
Лора вслед за паладином;
‎   Обомлела и дрожит.

И, осанясь, лебедь статный
‎   Легкой цепию повлёк
Вдоль по Реину обратно
‎   Очарованный челнок.

Небо в Реине дрожало,
‎   И луна из дымных туч
На ладью сквозь парус алый
‎   Проливала тёмный луч.

И плывут они, безмолвны;
‎   За кормой струя бежит;
Тихо плещут в лодку волны;
‎   Парус вздулся и шумит.

И на береге молчанье;
‎   И на месяце туман;
Лора в робком ожиданье;
‎   В смутной думе Адельстан.

Вот уж ночи половина:
‎   Вдруг… младенец стал кричать,
«Адельстан, отдай мне сына!» –
‎   Возопила в страхе мать.

«Тише, тише; он с тобою.
‎   Скоро… ах! кто даст мне сил?
Я ужасною ценою
‎   За блаженство заплатил.

Спи, невинное творенье;
‎   Мучит душу голос твой;
Спи, дитя; ещё мгновенье,
‎   И навек тебе покой».

Лодка к брегу – рыцарь с сыном
‎   Выйти на берег спешит;
Лора вслед за паладином,
‎   Пуще млеет и дрожит.

Страшен берег обнажённый;
‎   Нет ни жила, ни древес;
Чёрен, дик, уединённый,
‎   В стороне стоит утёс.

И пещера под скалою –
‎   В ней не зрело око дна;
И чернеет пред луною
‎   Страшным мраком глубина.

Сердце Лоры замирает;
‎   Смотрит робко на утёс.
Звучно к бездне восклицает
‎   Паладин: «Я дань принес».

В бездне звуки отравились;
‎   Отзыв грянул вдоль реки;
Вдруг… из бездны появились
‎   Две огромные ру́ки.

К ним приблизил рыцарь сына…
‎   Цепенеющая мать,
Возопив, у паладина
‎   Жертву бросилась отнять

И воскликнула: «Спаситель!..»
‎   Глас достигнул к небесам:
Жив младенец, а губитель
‎   Ниспровергнут в бездну сам.

Страшно, страшно застонало
‎   В грозных сжавшихся когтях…
Вдруг всё пусто, тихо стало
‎   В глубине и на скалах.

январь(?) 1813 г.

Перевод баллады Саути. Название в оригинале: «Rudiger».