«Два Голубя» И. Дмитриев

     Два Голубя друзьями были,
       Издавна вместе жили,
       И кушали, и пили.
Соскучился один всё видеть то ж да то ж;
Задумал погулять и другу в том открылся.
     Тому весть эта острый нож;
       Он вздрогнул, прослезился
       И к другу возопил:
«Помилуй, братец, чем меня ты поразил?
Легко ль в разлуке быть?.. Тебе легко, жестокой!
Я знаю; ах! а мне… я, с горести глубокой,
И дня не проживу… к тому же рассуди,
Такая ли пора, чтоб в странствие пускаться?
Хоть до зефиров ты, голубчик, погоди!
К чему спешить? Еще успеем мы расстаться!
     Теперь лишь Ворон прокричал,
И без сомнения – страшуся я безмерно! –
Какой-нибудь из птиц напасть он предвещал,
А сердце в горести и пуще имоверно!
     Когда расстанусь я с тобой,
То будет каждый день мне угрожать бедой:
То ястребом лихим, то лютыми стрелками,
     То коршунами, то силками –
Всё злое сердце мне на память приведет.
Ахти мне! – я скажу, вздохнувши, – дождь идет!
Здоров ли-то мой друг? не терпит ли он холод?
       Не чувствует ли голод?
И мало ли чего не вздумаю тогда!»
Безумцам умна речь – как в ручейке вода:
     Журчит и мимо протекает,
     Затейник слушает, вздыхает,
     А всё-таки лететь желает.
«Нет, братец, так и быть! – сказал он. – Полечу!
Но верь, что я тебя крушить не захочу;
Не плачь; пройдет дни три, и буду я с тобою
             Клевать
           И ворковать
     Опять под кровлею одною;
Начну рассказывать тебе по вечерам –
Ведь всё одно да то же приговорится нам, –
Что видел я, где был, где хорошо, где худо;
Скажу: я там-то был, такое видел чудо,
     А там случилось то со мной,
       И ты, дружочек мой,
Наслушаясь меня, так сведущ будешь к лету,
Как будто бы и сам гулял по белу свету.
       Прости ж!» – При сих словах
     Наместо всех увы! и ах!
     Друзья взглянулись, поклевались,
       Вздохнули и расстались.
     Один, носок повеся, сел;
Другой вспорхнул, взвился, летит, летит стрелою.
И, верно б, сгоряча край света залетел;
     Но вдруг покрылось небо мглою,
     И прямо страннику в глаза
Из тучи ливный дождь, град, вихрь, сказать вам словом –
Со всею свитою, как водится, гроза!
При случае таком, опасном, хоть не новом,
Голубчик поскорей садится на сучок
И рад еще тому, что только лишь измок.
Гроза утихнула, Голубчик обсушился
       И в путь опять пустился.
     Летит и видит с высока
Рассыпанно пшено, а возле – Голубка;
       Садится, и в минуту
Запутался в сети; но сеть была худа,
Так он против нее носком вооружился;
То им, то ножкою тянув, тянув, пробился
       Из сети без вреда,
С утратой перьев лишь. Но это ли беда?
       К усугубленью страха
Явился вдруг Соко́л и, со всего размаха,
       Напал на бедняка,
Который, как злодей, опутан кандалами,
Тащил с собой снурок с обрывками силка.
Но, к счастью, тут Орел с широкими крылами
Для встречи Сокола спустился с облаков;
И так, благодаря стечению воров,
Наш путник Соколу в добычу не достался,
Однако всё еще с бедой не развязался;
В испуге потеряв и ум и зоркость глаз,
     Задел за кровлю он как раз
И вывихнул крыло; потом в него мальчишка –
Знать, голубиный был и в том еще умишка –
     Для шутки камешек лукнул
И так его зашиб, что чуть он отдохнул;
Потом… потом, прокляв себя, судьбу, дорогу,
Решился бресть назад, полмертвый, полхромой;
И прибыл наконец калекою домой,
Таща свое крыло и волочивши ногу.

О вы, которых бог любви соединил!
Хотите ль странствовать? Забудьте гордый Нил
И дале ближнего ручья не разлучайтесь.
Чем любоваться вам? Друг другом восхищайтесь!
Пускай один в другом находит каждый час
Прекрасный, новый мир, всегда разнообразный!
Бывает ли в любви хоть миг для сердца праздный?
Любовь, поверьте мне, всё заменит для вас.
Я сам любил: тогда за луг уединенный,
Присутствием моей подруги озаренный, .
Я не хотел бы взять ни мраморных палат,
Ни царства в небесах!.. Придете ль вы назад,
Минуты радостей, минуты восхищений?
Иль буду я одним воспоминаньем жить?
Ужель прошла пора столь милых обольщений
       И полно мне любить?

<1795>
И. И. Дмитриев «Полное собрание стихотворений. Стихотворения. Часть вторая». Раздел «Басни. Книга первая».