«Крестьянские дети» Н. Некрасов
Опять я в деревне. Хожу на охоту, Пишу мои вирши – живется легко. Вчера, утомленный ходьбой по болоту, Забрел я в сарай и заснул глубоко. Проснулся: в широкие щели сарая Глядятся веселого солнца лучи. Воркует голубка; над крышей летал, Кричат молодые грачи; Летит и другая какая-то птица – По тени узнал я ворону как раз; Чу! шепот какой-то… а вот вереница Вдоль щели внимательных глаз! Всё серые, карие, синие глазки – Смешались, как в поле цветы. В них столько покоя, свободы и ласки, В них столько святой доброты! Я детского глаза люблю выраженье, Его я узнаю всегда. Я замер: коснулось души умиленье… Чу! шепот опять!П е р в ы й г о л о сБорода!
В т о р о йА барин, сказали!..
Т р е т и йПотише вы, черти!
В т о р о йУ бар бороды не бывает – усы.
П е р в ы йА ноги-то длинные, словно как жерди.
Ч е т в е р т ы йА вона на шапке, гляди-тко, – часы!
П я т ы йАй, важная штука!Ш е с т о йИ цепь золотая…С е д ь м о йЧай, дорого стоит?В о с ь м о йКак солнце горит!Д е в я т ы йА вона собака – большая, большая! Вода с языка-то бежит.П я т ы йРужье! погляди-тко: стволина двойная,
Замочки резные…Т р е т и й (с испугом)Глядит!
Ч е т в е р т ы йМолчи, ничего! постоим еще, Гриша!
Т р е т и йПрибьет…
_______________
Испугались шпионы мои И кинулись прочь: человека заслыша, Так стаей с мякины летят воробьи. Затих я, прищурился – снова явились, Глазенки мелькают в щели. Что было со мною – всему подивились И мой приговор изрекли: «Такому-то гусю уж что за охота! Лежал бы себе на печи! И видно не барин: как ехал с болота, Так рядом с Гаврилой…» – Услышит, молчи! –_______________
О милые плуты! Кто часто их видел, Тот, верю я, любит крестьянских детей; Но если бы даже ты их ненавидел, Читатель, как «низкого рода людей», – Я все-таки должен сознаться открыто, Что часто завидую им: В их жизни так много поэзии слито, Как дай Бог балованным деткам твоим. Счастливый народ! Ни науки, ни неги Не ведают в детстве они. Я делывал с ними грибные набеги: Раскапывал листья, обшаривал пни, Старался приметить грибное местечко, А утром не мог ни за что отыскать. «Взгляни-ка, Савося, какое колечко!» Мы оба нагнулись, да разом и хвать Змею! Я подпрыгнул: ужалила больно! Савося хохочет: «Попался спроста!» Зато мы потом их губили довольно И клали рядком на перилы моста. Должно быть, за подвиги славы мы ждали. У нас же дорога большая была: Рабочего звания люди сновали По ней без числа. Копатель канав вологжанин, Лудильщик, портной, шерстобит, А то в монастырь горожанин Под праздник молиться катит. Под наши густые старинные вязы На отдых тянуло усталых людей. Ребята обступят: начнутся рассказы Про Киев, про турку, про чудных зверей. Иной подгуляет, так только держися – Начнет с Волочка, до Казани дойдет' Чухну передразнит, мордву, черемиса, И сказкой потешит, и притчу ввернет: «Прощайте, ребята! Старайтесь найпаче На Господа Бога во всем потрафлять: У нас был Вавило, жил всех побогаче, Да вздумал однажды на Бога роптать, – С тех пор захудал, разорился Вавило, Нет меду со пчел, урожаю с земли, И только в одном ему счастие было, Что волосы из носу шибко росли…» Рабочий расставит, разложит снаряды – Рубанки, подпилки, долота, ножи: «Гляди, чертенята!» А дети и рады, Как пилишь, как лудишь – им все покажи. Прохожий заснет под свои прибаутки, Ребята за дело – пилить и строгать! Иступят пилу – не наточишь и в сутки! Сломают бурав – и с испугу бежать. Случалось, тут целые дни пролетали, – Что новый прохожий, то новый рассказ… Ух, жарко!.. До полдня грибы собирали. Вот из лесу вышли – навстречу как раз Синеющей лентой, извилистой, длинной, Река луговая; спрыгнули гурьбой, И русых головок над речкой пустынной Что белых грибов на полянке лесной! Река огласилась и смехом и воем: Тут драка – не драка, игра – не игра… А солнце палит их полуденным зноем. – Домой, ребятишки! обедать пора. – Вернулись. У каждого полно лукошко, А сколько рассказов! Попался косой, Поймали ежа, заблудились немножко И видели волка… у, страшный какой! Ежу предлагают и мух, и козявок, Корней молочко ему отдал свое – Не пьет! отступились… Кто ловит пиявок На лаве, где матка колотит белье, Кто нянчит сестренку, двухлетнюю Глашку, Кто тащит на пожню ведерко кваску, А тот, подвязавши под горло рубашку, Таинственно что-то чертит по песку; Та в лужу забилась, а эта с обновой: Сплела себе славный венок, Всё беленький, желтенький, бледно-лиловый Да изредка красный цветок. Те спят на припеке, те пляшут вприсядку. Вот девочка ловит лукошком лошадку – Поймала, вскочила и едет на ней. И ей ли, под солнечным зноем рожденной И в фартуке с поля домой принесенной, Бояться смиренной лошадки своей?.. Грибная пора отойти не успела, Гляди – уж чернехоньки губы у всех, Набили оскому: черница поспела! А там и малина, брусника, орех! Ребяческий крик, повторяемый эхом, С утра и до ночи гремит по лесам. Испугана пеньем, ауканьем, смехом, Взлетит ли тетеря, закокав птенцам, Зайчонок ли вскочит – содом, суматоха! Вот старый глухарь с облинялым крылом В кусту завозился… ну, бедному плохо! Живого в деревню тащат с торжеством… – Довольно, Ванюша! гулял ты немало, Пора за работу, родной! – Но даже и труд обернется сначала К Ванюше нарядной своей стороной: Он видит, как поле отец удобряет, Как в рыхлую землю бросает зерно, Как поле потом зеленеть начинает, Как колос растет, наливает зерно; Готовую жатву подрежут серпами, В снопы перевяжут, на ригу свезут, Просушат, колотят-колотят цепами, На мельнице смелют и хлеб испекут. Отведает свежего хлебца ребенок И в поле охотней бежит за отцом. Навьют ли сенца: «Полезай, постреленок!» Ванюша в деревню въезжает царем… Однако же зависть в дворянском дитяти Посеять нам было бы жаль. Итак, обернуть мы обязаны кстати Другой стороною медаль. Положим, крестьянский ребенок свободно Растет, не учась ничему, Но вырастет он, если Богу угодно, А сгибнуть ничто не мешает ему. Положим, он знает лесные дорожки, Гарцует верхом, не боится воды, Зато беспощадно едят его мошки, Зато ему рано знакомы труды… Однажды, в студеную зимнюю пору, Я из лесу вышел; был сильный мороз. Гляжу, поднимается медленно в гору Лошадка, везущая хворосту воз. И, шествуя важно, в спокойствии чинном, Лошадку ведет под уздцы мужичок В больших сапогах, в полушубке овчинном, В больших рукавицах… а сам с ноготок! – Здорово, парнище! – «Ступай себе мимо!» – Уж больно ты грозен, как я погляжу! Откуда дровишки? – «Из лесу, вестимо; Отец, слышишь, рубит, а я отвожу». (В лесу раздавался топор дровосека.) – А что, у отца-то большая семья? «Семья-то большая, да два человека Всего мужиков-то: отец мой да я…» – Так вон оно что! А как звать тебя? – «Власом». – А кой тебе годик? – «Шестой миновал… Ну, мертвая!» – крикнул малюточка басом, Рванул под уздцы и быстрей зашагал. На эту картину так солнце светило, Ребенок был так уморительно мал, Как будто все это картонное было, Как будто бы в детский театр я попал! Но мальчик был мальчик живой, настоящий, И дровни, и хворост, и пегонький конь, И снег, до окошек деревни лежащий, И зимнего солнца холодный огонь – Все, все настоящее русское было, С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы, Что русской душе так мучительно мило, Что русские мысли вселяет в умы, Те честные мысли, которым нет воли, Которым нет смерти – дави не дави, В которых так много и злобы и боли, В которых так много любви! Играйте же, дети! Растите на воле! На то вам и красное детство дано, Чтоб вечно любить это скудное поле, Чтоб вечно вам милым казалось оно. Храните свое вековое наследство, Любите свой хлеб трудовой – И пусть обаянье поэзии детства Проводит вас в недра землицы родной!.._______________
Теперь нам пора возвратиться к началу. Заметив, что стали ребята смелей, – «Эй, воры идут! – закричал я Фингалу: – Украдут, украдут! Ну, прячь поскорей!» Фингалушка скорчил серьезную мину, Под сено пожитки мои закопал, С особым стараньем припрятал дичину, У ног моих лег – и сердито рычал. Обширная область собачьей науки Ему в совершенстве знакома была; Он начал такие выкидывать штуки, Что публика с места сойти не могла. Дивятся, хохочут! Уж тут не до страха! Командуют сами! – «Фингалка, умри!» – Не засти, Сергей! Не толкайся, Кузяха, – «Смотри – умирает – смотри!» Я сам наслаждался, валяясь на сене, Их шумным весельем. Вдруг стало темно В сарае: так быстро темнеет на сцене, Когда разразиться грозе суждено. И точно: удар прогремел над сараем, В сарай полилась дождевая река, Актер залился оглушительным лаем, А зрители дали стречка! Широкая дверь отперлась, заскрипела, Ударилась в стену, опять заперлась. Я выглянул: темная туча висела Над нашим театром как раз. Под крупным дождем ребятишки бежали Босые к деревне своей… Мы с верным Фингалом грозу переждали И вышли искать дупелей.
1861 г.
Анализ стихотворения Некрасова «Крестьянские дети»
Свое детство Николай Некрасов провел в родовом имении, где рос вместе с детьми крепостных крестьян. Позже поэт вспоминал, что его друзья относились к нему не как к молодому барину, а как к обычному мальчишке, с которым можно ходить в лес за грибами, плавать в реке и устраивать кулачные бои. Именно в этот период своей жизни будущий поэт был по-настоящему свободным и до конца жизни остался благодарен деревенским сорванцам за то, что они научили его различным крестьянским премудростям.
Став взрослым и самостоятельным человеком, Некрасов летом нередко отправлялся в деревню, чтобы поохотиться и порыбачить. И каждый раз не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за сельской детворой, которая проявляла к нему не меньший интерес. Впоследствии эти наблюдения оформились в поэму под названием «Крестьянские дети», опубликованную в 1861 году. В этом произведении автор искренне завидует своим юным героям, которые пока еще не осознают своего низкого социального статуса и могут позволить себе, в отличие от барских детей, проводить свободное время так, как душа пожелает. Конечно, буквально с первых лет жизни их приучают к тяжелому крестьянскому труду, и сельского мальчишку можно увидеть не только на пастбище, но и в поле. Участь девочек также заранее предопределена, потому что с самого детства на их плечи ложатся многочисленные хозяйские хлопоты. Тем не менее, в поэме «Крестьянские дети» Некрасов показывает, что его герои растут свободолюбивыми и независимыми. Они обладают незаурядной смекалкой, наделены житейской мудростью и рассудительны не по годам. «В их жизни так много поэзии слито, как дай бог балованным деткам твоим», – отмечает поэт.
Поэма «Крестьянские дети» состоит из нескольких частей и рассказывает о различных жизненных ситуациях, свидетелем которых был поэт. В своем произведении он не перестает удивляться тому, что даже самые маленькие его герои являются гармоничными и сильными личностями, которые способны самостоятельно справляться с различными трудностями и отвечать за собственные поступки. Но дети всегда остаются детьми, и Некрасов отдает себе в этом отчет и невольно хочет оградить своих героев от предстоящих жизненных испытаний. Поэтому он обращается к ним со словами: «Играйте же, дети! Растите на воле! На то вам и красное детство дано». Автор понимает, что пройдет совсем немного времени, и беззаботная вольная жизнь сельских малышей закончится, оставив лишь в воспоминаниях ощущение счастья и иллюзию того, что они когда-то могли самостоятельно распоряжаться своей судьбой.