«Колокольчики мои…» А. Толстой

* * *

Колокольчики мои,
     Цветики степные!
Что глядите на меня,
     Темно-голубые?
И о чем звените вы
     В день веселый мая,
Средь некошеной травы
     Головой качая?

Конь несет меня стрелой
     На поле открытом;
Он вас топчет под собой,
     Бьет своим копытом.
Колокольчики мои,
     Цветики степные!
Не кляните вы меня,
     Темно-голубые!

Я бы рад вас не топтать,
     Рад промчаться мимо,
Но уздой не удержать
     Бег неукротимый!
Я лечу, лечу стрелой,
     Только пыль взметаю;
Конь несет меня лихой, –
     А куда? не знаю!

Он ученым ездоком
     Не воспитан в холе,
Он с буранами знаком,
     Вырос в чистом поле;
И не блещет как огонь
     Твой чепрак узорный,
Конь мой, конь, славянский конь,
     Дикий, непокорный!

Есть нам, конь, с тобой простор!
     Мир забывши тесный,
Мы летим во весь опор
     К цели неизвестной.
Чем окончится наш бег?
     Радостью ль? кручиной?
Знать не может человек –
     Знает бог единый!

Упаду ль на солончак
     Умирать от зною?
Или злой киргиз-кайсак,
     С бритой головою,
Молча свой натянет лук,
     Лежа под травою,
И меня догонит вдруг
     Медною стрелою?

Иль влетим мы в светлый град
     Со кремлем престольным?
Чудно улицы гудят
     Гулом колокольным,
И на площади народ,
     В шумном ожиданье,
Видит: с запада идет
     Светлое посланье.

В кунтушах и в чекменях,
     С чубами, с усами,
Гости едут на конях,
     Машут булавами,
Подбочась, за строем строй
     Чинно выступает,
Рукава их за спиной
     Ветер раздувает.

И хозяин на крыльцо
     Вышел величавый;
Его светлое лицо
     Блещет новой славой;
Всех его исполнил вид
     И любви и страха,
На челе его горит
     Шапка Мономаха.

«Хлеб да соль! И в добрый час! –
     Говорит державный, –
Долго, дети, ждал я вас
     В город православный!»
И они ему в ответ:
     «Наша кровь едина,
И в тебе мы с давних лет
     Чаем господина!»

Громче звон колоколов,
     Гусли раздаются,
Гости сели вкруг столов,
     Мед и брага льются,
Шум летит на дальний юг
     К турке и к венгерцу –
И ковшей славянских звук
     Немцам не по сердцу!

Гой вы, цветики мои,
     Цветики степные!
Что глядите на меня,
     Темно-голубые?
И о чем грустите вы
     В день веселый мая,
Средь некошеной травы
     Головой качая?

<1840-е годы>

Анализ стихотворения Толстого «Колокольчики мои…»

Первая редакция произведения появилась в 40-е гг. XIX в. Она существенно отличалась от последующего варианта, впервые опубликованного в 1854 г. и ставшего хрестоматийным. Два текста объединяет лишь общий зачин-обращение, выдержанный в традициях русской лирической песни. Ранняя версия «Колокольчиков» характеризуется элегическими интонациями, а основной образ символизирует воспоминания «о делах былого». Последние восходят ко временам Киевской Руси и Новгородской республики, которые представляются лирическому герою образцом идеального государства, населенного свободными, талантливыми, сильными духом и преданными Отечеству людьми.

В более поздней вариации, принятой за каноническую, поэт расширяет пейзажную зарисовку зачина. Переставив глагол «звените» в третье предложение, автор вводит лексему «глядите», олицетворяя образ степных цветов. Трепетно-бережное отношение лирического субъекта обусловливает возникновение мотива раскаяния, в современном прочтении приобретающего экологическое значение. Герой просит прощения за неосторожные действия своего питомца.

Во второй строфе появляется новый персонаж – «славянский конь». Воспитанный на воле, он молод и силен, отличается «диким» и «непокорным» нравом. С образом коня связывается мотив стремительного движения, «бега неукротимого», причем лирическому «я» не ясна конечная цель пути. Подобно волшебному помощнику из народных сказок, конь может переместить героя не только в пространстве, но и во времени.

При помощи риторических вопросов лирический субъект моделирует несколько вариантов окончания путешествия, подробно останавливаясь на последнем. Им становится сцена из средневековой жизни – встреча царем гостей из славянских земель. Поэтом моделируется идеальное художественное пространство «светлого града», наделенного еще одним значимым определением – «православный». Жители приветствуют чинный строй гостей, а величественный вид «хозяина» внушает гражданам «любовь и страх». Образ мудрого и харизматичного монарха полностью соответствует представлениям об идеальном правителе. Гости признают себя верными вассалами царя.

Ретроспективная зарисовка завершается пиром, в изображении которого лидируют акустические образы колокольного звона, игры на гуслях и разговоров участников застолья. Интересна заключительная метафора «ковшей славянских звук», символизирующая объединение родственных народов, расстроившее планы коварных иноземцев.

Рефрен, размещенный в финальной строфе, не полностью соответствует зачину. В нем появляются устоявшиеся формулы, отсылающие читателя к образцам древнерусской литературы.