«Осень» Е. Баратынский
1И вот сентябрь! замедля свой восход, Сияньем хладным солнце блещет, И луч его в зерцале зыбком вод Неверным золотом трепещет. Седая мгла виется вкруг холмов; Росой затоплены равнины; Желтеет сень кудрявая дубов, И красен круглый лист осины; Умолкли птиц живые голоса, Безмолвен лес, беззвучны небеса!2И вот сентябрь! и вечер года к нам . Подходит. На поля и горы Уже мороз бросает по утрам Свои сребристые узоры. Пробудится ненастливый Эол; Пред ним помчится прах летучий, Качаяся, завоет роща, дол Покроет лист ее падучий, И набегут на небо облака, И, потемнев, запенится река.3Прощай, прощай, сияние небес! Прощай, прощай, краса природы! Волшебного шептанья полный лес, Златочешуйчатые воды! Веселый сон минутных летних нег! Вот эхо в рощах обнаженных Секирою тревожит дровосек, И скоро, снегом убеленных, Своих дубров и холмов зимний вид Застылый ток туманно отразит.4А между тем досужий селянин Плод годовых трудов сбирает; Сметав в стога скошенный злак долин, С серпом он в поле поспешает. Гуляет серп. На сжатых бороздах Снопы стоят в копнах блестящих Иль тянутся, вдоль жнивы, на возах, Под тяжкой ношею скрыпящих, И хлебных скирд золотоверхий град Подъемлется кругом крестьянских хат.5Дни сельского, святого торжества! Овины весело дымятся, И цеп стучит, и с шумом жернова Ожившей мельницы крутятся. Иди, зима! на строги дни себе Припас оратай много блага: Отрадное тепло в его избе, Хлеб-соль и пенистая брага; С семьей своей вкусит он без забот Своих трудов благословенный плод!6А ты, когда вступаешь в осень дней, Оратай жизненного поля, И пред тобой во благостыне всей Является земная доля; Когда тебе житейские бразды, Труд бытия вознаграждая, Готовятся подать свои плоды И спеет жатва дорогая, И в зернах дум ее сбираешь ты, Судеб людских достигнув полноты, –7Ты так же ли, как земледел, богат? И ты, как он, с надеждой сеял; И ты, как он, о дальнем дне наград Сны позлащенные лелеял… Любуйся же, гордись восставшим им! Считай свои приобретенья!.. Увы! к мечтам, страстям, трудам мирским Тобой скопленные презренья, Язвительный, неотразимый стыд Души твоей обманов в обид!8Твой день взошел, и для тебя ясна Вся дерзость юных легковерий; Испытана тобою глубина Людских безумств и лицемерий. Ты, некогда всех увлечений друг, Сочувствий пламенный искатель, Блистательных туманов царь – и вдруг Бесплодных дебрей созерцатель, Один с тоской, которой смертный стон Едва твоей гордыней задушен.9Но если бы негодованья крик, Но если б вопль тоски великой Из глубины сердечныя возник Вполне торжественный и дикой, – Костями бы среди своих забав Содроглась ветреная младость, Играющий младенец, зарыдав, Игрушку б выронил, и радость Покинула б чело его навек, И заживо б в нем умер человек!10Зови ж теперь на праздник честный мир! Спеши, хозяин тороватый! Проси, сажай гостей своих за пир Затейливый, замысловатый! Что лакомству пророчит он утех! Каким разнообразьем брашен Блистает он !.. Но вкус один во всех, И, как могила, людям страшен; Садись один и тризну соверши По радостям земным твоей души!11Какое же потом в груди твоей Ни водворится озаренье, Чем дум и чувств ни разрешится в ней Последнее вихревращенье – Пусть в торжестве насмешливом своем Ум бесполезный сердца трепет Угомонит и тщетных жалоб в нем Удушит запоздалый лепет, И примешь ты, как лучший жизни клад, Дар опыта, мертвящий душу хлад.12Иль, отряхнув видения земли Порывом скорби животворной, Ее предел завидя невдали, Цветущий брег за мглою черной, Возмездий край, благовестящим снам Доверясь чувством обновленным, И бытия мятежным голосам, В великом гимне примиренным, Внимающий, как арфам, коих строй Превыспренний не понят был тобой, –13Пред промыслом оправданным ты ниц Падешь с признательным смиреньем, С надеждою, не видящей границ, И утоленным разуменьем, – Знай, внутренней своей вовеки ты Не передашь земному звуку И легких чад житейской суеты Не посвятишь в свою науку; Знай, горняя иль дольная, она Нам на земле не для земли дана.14Вот буйственно несется ураган, И лес подъемлет говор шумный, И пенится, и ходит океан, И в берег бьет волной безумной; Так иногда толпы ленивый ум Из усыпления выводит Глас, пошлый глас, вещатель общих дум, И звучный отзыв в ней находит, Но не найдет отзыва тот глагол, Что страстное земное перешел.15Пускай, приняв неправильный полет И вспять стези не обретая, Звезда небес в бездонность утечет; Пусть заменит ее другая; Не явствует земле ущерб одной, Не поражает ухо мира Падения ее далекий вой, Равно как в высотах эфира Ее сестры новорожденный свет И небесам восторженный привет!16Зима идет, и тощая земля В широких лысинах бессилья, И радостно блиставшие поля Златыми класами обилья, Со смертью жизнь, богатство с нищетой – Все образы годины бывшей Сравняются под снежной пеленой, Однообразно их покрывшей, – Перед тобой таков отныне свет, Но в нем тебе грядущей жатвы нет!
Из сборника «Сумерки», конец 1836 – начало 1837 г.
Анализ стихотворения Баратынского «Осень»
Одна из вершин поэтического наследия Баратынского, произведение появилось в начале 1837 г. и было опубликовано в номере пушкинского «Современника», вышедшего в свет после гибели знаменитого издателя, литератора и друга.
Художественный текст, насыщенный разнообразными внутренними микросюжетами, отличается жанровой неоднородностью и сочетает в себе признаки элегии, оды, идиллии. Сложна и трактовка образа осени, созданного Баратынским. Многозначный символ связан с темами угасания «красы природы», цикличного движения земледельческого календаря и подведения жизненных итогов.
Постепенное похолодание, ведущее к господству безмолвной «седой мглы», отображается в пространных картинах пейзажа. Меркнут яркие краски: блеск солнца и «златочешуйчатых» вод, желтизна дубов и красные оттенки осиновых листьев. Умолкает радостный птичий гам, слышатся лишь свист ветра и шум качающихся деревьев, которые сменяются тишиной. Холмы и леса темнеют, цепенеют под властью мороза, разбрасывающего «свои сребристые узоры». Лирический герой сожалеет об уходе волшебного и беззаботного времени «летних нег», выражая свою печаль в серии риторических восклицаний. Они поддерживаются анафорой «прощай, прощай».
Сбор обильного урожая и зримые доказательства крестьянского благополучия – предмет изображения в четвертой и пятой строфах. Опоэтизированные картины сельского быта изобилуют лексикой с положительной семантикой и броскими нарядными деталями: «блестящие», «весело», «отрадное». Сложный эпитет «золотоверхий» перекликается с аналогичной характеристикой, описывающей отражение солнечных лучей в осенней воде. Оригинальная метафора уподобляет хлебные скирды чудесному «граду», в одночасье выросшему среди скромных изб.
Земледелец, живущий по мудрым законам природы, достойно подготовился к грядущей зиме. С какими итогами подошел к рубежу человек, вспахивавший «жизненной поле»? Из этого противопоставления вытекает ключевая тема произведения – философская. Экзистенциальная ситуация заканчивается катастрофой: дерзость, безумство, лицемерие, обман, обиды – в незавидной судьбе смертного не находится места для положительных понятий. Стремительно растут унылые и мрачные интонации: лирическое «я» безжалостно разрушает надежды тех, кто искал выход в душевном охлаждении или стремлении к романтическому идеалу. Хотя перед «снежной пеленой» вечности уравниваются все обстоятельства земной жизни, финальная строка завершает текст неутешительным прогнозом: персонажу, не выдержавшему испытаний, отказано в будущем.