«Зови надежду сновиденьем…» М. Лермонтов

* * *

Зови надежду сновиденьем,
Неправду – истиной зови,
Не верь хвалам и увереньям,
Но верь, о, верь моей любви!

Такой любви нельзя не верить,
Мой взор не скроет ничего;
С тобою грех мне лицемерить,
Ты слишком ангел для того.

1831 г.

Анализ стихотворения Лермонтова «Зови надежду сновиденьем…»

Короткий, но выразительный пример лермонтовской любовной лирики, датированный 1831 г., пережил несколько авторских редакций. В первом варианте центральное место отводится образу любящей женщины, сторонницы честных и сердечных отношений. Вторая строфа первоначальной версии вошла в посвящение «Прими мой дар, моя мадона!» к поэме «Демон».

Позже автор внес в стихотворный текст небольшие изменения, которые поменяли акценты отношений влюбленной пары: вместо «а взор» – «мой взор», «ты не способна лицемерить» – «с тобою грех мне лицемерить». В окончательной редакции женский образ предстает более пассивным: в центре внимания – открытые и откровенные чувства мужчины.

В начальном катрене звучит настоятельный призыв к любимой, темой которого является серьезность и искренность чувств. Антитеза «не верь» – «но верь», продолжающая противопоставления первого двустишия, передает нарастающую эмоциональность уверений героя.

Второй катрен начинается с кульминации. Для характеристики накала чувств поэт применяет безличное предложение «нельзя не верить», где твердость и убежденность позиции лирического субъекта передаются при помощи двойного отрицания. Герой как будто исчерпал все аргументы и пытается при помощи синтаксической конструкции, созданной по шаблону правила или предписания, завоевать доверие любимой. В этом эпизоде сконцентрирован богатый букет ощущений – юношеская горячность с примесью наивности, нетерпеливое ожидание отклика и даже легкое отчаяние.

После кульминационного всплеска герой возвращается к мыслям о честности и открытости серьезных отношений. Лирическому субъекту противно само предположение о злонамеренном притворстве: оно обозначается лексемой с выраженным негативным коннотационным полем – «грех».

При помощи яркой лаконичной формулы «слишком ангел» женский образ наделяется комплексом положительных качеств: кротостью, добротой, возвышенностью, красотой. В системе художественного текста существительное «ангел» фактически работает в функции прилагательного, актуализируя семантическое окружение лексемы «ангельский». На оригинальность авторского словосочетания прямо указывает наречие меры и степени, расположенное перед существительным. Стилистический прием подчеркивает трепетно-нежное отношение лирического героя к образу любимой – романтичному, высокому, идеальному.