«Во дни минувшие бывало…» А. Толстой

* * *

Во дни минувшие бывало,
Когда являлася весна,
Когда природа воскресала
От продолжительного сна,
Когда ручьи текли обильно
И распускалися цветы,
Младое сердце билось сильно,
Кипели весело мечты;
С какою радостию чистой
Я вновь встречал в бору сыром
Кувшинчик синий и пушистый
С его мохнатым стебельком;
Какими чувствами родными
Меня манил, как старый друг,
Звездами полный золотыми
Ещё никем не смятый луг!
Потом пришла пора иная
И с каждой новою весной,
Былое счастье вспоминая,
Грустней я делался; порой,
Когда темнели неба своды,
Едва шептались тростники,
Звучней ручья катились воды,
Жужжали поздние жуки,
Казалось мне, что мне недаром
Грустить весною суждено,
Что неожиданным ударом
Блаженство кончиться должно.
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .

до 1866 г.

Анализ стихотворения Толстого «Во дни минувшие бывало…»

Произведение, датированное периодом до 1866 г., вошло в небольшую группу стихотворений, обнаруженных спустя семь лет после кончины автора. Композиция текста основана на традиционной для толстовской поэтики параллели, сопоставляющей пейзажную зарисовку и внутренний мир героя.

Стихотворение начинается с изображения гармоничных и радостных «дней минувших». Поэт четко определяет время лирической ситуации – начало весны, пробуждения природы «от продолжительного сна». Лексическая анафора «когда» заостряет внимание на временном ориентире.

Какие изменения происходят в художественном пространстве? Лаконичные пейзажные доминанты – журчание ручьев и появление первоцветов – соседствуют с подробными описаниями природных деталей. В число последних входят образы прострела, «кувшинчика синего», и свежего луга. Лирический субъект с любовью и тщанием воспроизводит внешний вид скромного цветка, не упуская из вида и «пушистый» бутон, и «мохнатый» стебель. Обобщенный образ луга наделяется деталью, поражающей сказочной роскошью: молодую сочную траву украшают «звезды золотые».

С подробными характеристиками упомянутых выше образов неразрывно связаны эмоции героя: вид первоцвета пробуждает «радость чистую», а чувства, возникшие во время прогулки по лугу, напоминают удовольствие и душевный подъем, вызванные встречей со старым другом. Смятение, волнение, круговерть веселых мечтаний – сложный эмоциональный портрет лирического субъекта выполнен в жизнерадостных оттенках.

Счастливым ощущениям прошлого противостоят печальные настроения, характеризующие нынешний момент, «пору иную». Со временем уныние усиливается, и рост отрицательно окрашенного чувства соотносится с картиной весеннего вечера. Визуальный образ темнеющего небосвода предваряет появление трех акустических доминант: шуршания тростника, звучного журчания воды и жужжания насекомых. Лексемы «грустней» и «звучней» поддерживают основную параллель художественного текста: первая из них относится к миру эмоций, вторая участвует в описании деталей пейзажа.

Финальные строки вносят новые ноты в образ лирического «я». Героя, постепенно погружающегося в подавленное, депрессивное состояние, начинают тревожить мрачные предчувствия. Элегические мотивы, крепнущие в концовке, представляют «неожиданный удар» грядущих потрясений как закономерный конец, предопределенный лирическому субъекту.