«Бессмертная любовь» М. Лохвицкая

(Драма в 5-и актах)

Действующие лица:

Роберт – граф де-Лаваль
Агнеса – его жена
Фаустина, Клара – сестры Агнесы
Эдгар
Ведьма
Паж
Палач
Доктор

Слуги, служанки, трубадуры,
Призраки Красного и Белого сна.

Действие происходит в Средние века во Франции, в замке де-Лаваль.

• 1 Акт I
• 2 Акт II
• 3 Акт III
• 4 Акт IV
  • 4.1 Картина 1-я
  • 4.2 Картина 2-я
• 5 Акт V

Акт I

Небольшой высокий готический зал, тускло освещенный восковыми свечами. Около узкого окна пяльцы с начатой работой. Три двери. На стенах портреты рыцарей и дам. Потухший камин. Близ него в кресле с высокой спинкой, украшенной гербом, сидит Роберт в полном рыцарском вооружении. У ног его, положив голову ему на колени, в отчаянии застыла Агнеса. Она одета в фиолетовое бархатное платье; ее головной убор, сброшенный, лежит на полу, и длинные каштановые волосы в беспорядке рассыпаются по плечам. Рука Роберта лежит на голове Агнесы.

Агнеса

(поднимая голову)

Я не могу поверить, мой Роберт.
Как! Неужели ты меня покинешь
Теперь, сейчас, не переждав до утра,
В вечернем мраке бросишь ты меня?
О, мой Роберт, тебя я заклинаю!..
Я все прощу, я все перенесу,
Мой приговор, твою неумолимость,
Грядущий ужас горя и тоски
И этот миг отчаянья и страха…
Я все прощу, я все перенесу,
Лишь подожди до утра здесь со мною…
Одну лишь ночь, одну лишь ночь, Роберт!

Роберт

Дитя мое, я не могу остаться,
Мне долг велит идти – и я пойду.

Агнеса

Твой долг велит жену твою покинуть,
Отнять мой свет, из сердца выбрать кровь,
Взять мир, взять сон? О, нет такого долга,
Когда еще есть Бог на небесах!

Роберт

Дитя мое, там гибнут христиане,
Там слышен вопль невинных жен и дев.
В крови, в оковах, в мрачных подземельях –
Как счастия там смерти молят братья,
А ты твердишь: «Одну лишь ночь, Роберт!»

Агнеса

Я знаю, да! Они тебе дороже
Твоей жены, единственной твоей.
Ты хочешь мир людей тебе безвестных
Купить страданьем близкой и родной.

Роберт

Мне ближе тот, кто более страдает.
Ты здесь живешь, не ведая забот,
В богатом замке, в роскоши и неге,
Спокойная и гордая, а там
Свободы жаждут тысячи несчастных, –
За них я жизнь и душу положу.

Агнеса

А за меня? А за мои страданья
Кто чем-нибудь пожертвует, Роберт?
Иль я – ничто? И жизнь мою навеки
Тебе, палач, дозволено разбить?
О, нет, прости! Прости! Я так несчастна!..
Не помню я о чем я говорю…
О, пощади! С таким ли гневным взором
Покинешь ты жену твою, Роберт?

Роберт

Я не сержусь, Агнеса, я жалею,
Что не могу ничем тебе помочь.
Твоя тоска, мой друг, неутолима, –
Над нами гнет незыблемой судьбы.
Но не навек тебя я покидаю.
Люби и жди – я возвращусь к тебе.

Агнеса

Когда?

Роберт

	       Не знаю. Можно ли заране
Предугадать исход и время боя,
Когда и чем окончится поход, –
На сколько дней продолжится сраженье?

Агнеса

Но если там убьют тебя, Роберт?

Роберт

Я буду счастлив. С благостным сознаньем
Исполненного долга я умру.

Агнеса

А я, Роберт!

Роберт

		    А ты свободна будешь
Остаться верной памяти моей
Иль, год спустя, избраннику другому
Отдать свою свободу и себя.

Агнеса

О, замолчи! Кощунственным презреньем
Не смеешь ты любовь мою пятнать.
За что? За что? Я так тебя любила
И так люблю!

Роберт

			Я верю, милый друг.

Агнеса

Я так люблю, что мрак грядущей ночи
Из черных снов и мыслей и предчувствий
Не затемнит лучей моей любви.
Я так люблю,
		    Что море скорбных слез,
Что океан неслыханных страданий
Не угасит огня моей любви.
Я так люблю, что если б каждый день
Ты приходил пытать меня и мучить
С толпой неумолимых палачей
И жег меня, и рвал клещами тело, –
Я счастлива была бы в исступленье
Средь адских мук любимый взгляд поймать
И в нем прочесть намек на состраданье…
Я так люблю, я так тебя люблю!

Роберт

К чему слова?
		      Я твой, моя Агнеса.
Тебе я верю, верю навсегда.
Твоя любовь как солнце надо мною
Раскинула горячие лучи –
И будет мне светить и греть надолго
В пути моем, на много темных лет.

Агнеса

На много лет?! Так значит, ты уверен,
Что не вернешься скоро, что годами
Нам долгая разлука предстоит?

Роберт

Быть может – нет, быть может – да, не знаю,
Я не могу ручаться ни за что.

Агнеса

Не знаешь ты? «Быть может – да?!» О Боже!
«Быть может – да!» Но лучше б ты сказал,
Что никогда тебя я не увижу,
Что мы навек расстанемся, навек!
Что буду я в пустом и мрачном замке,
Как дикий зверь, кружиться в тесной клетке,
Одна, одна, как раненая лань,
Лизать свою сочащуюся рану
И выть от боли, выть и проклинать,
И так – навек, без света, без надежды…
Но знать. Роберт, но знать, но знать наверно,
Что так навек! О, легче во сто крат
Холодный мрак отчаянья тупого –
Чем этот ад в безумье «может быть»!

Роберт

Не плачь, Агнеса. Милостью всевышней
Вернусь к тебе и буду вновь твоим.
Сознанием исполненного долга
Как сладок будет купленный покой!
Лишь будь верна – и рай блеснет нам снова.

Агнеса

«Лишь будь верна?» А если нет, Роберт?
А если я верна тебе не буду?
А если я в отчаянье тоски
Пажу любому, первому мальчишке
Из слуг твоих любовь мою отдам?

Роберт

(вставая)

Тогда в молитвах ты проси не жизни,
А смерти мне. Молись за смерть мою.

(Хочет идти.)

Агнеса

Роберт, постой! Единственный, любимый,
О, подожди! О, научи меня
Таким словам, мольбам и заклинаньям,
Таким заклятьям властным и могучим,,
Какими гор сдвигаются громады,
Какими рек меняется теченье,
Какими сердце тронется твое!

(Слышен звук рога.)

Роберт

Меня зовут. Хотел бы много, много
Сказать тебе, утешить, оживить,
Небесный свет незыблемой надежды
Пролить в твою измученную грудь;
Но дороги мгновенья. При свиданье
Открою все, что высказать желал
И не успел. Прости, люби и помни.

Агнеса

Роберт, Роберт!

Роберт

			Люби, молись и жди.

(Уходит.)

Агнеса

(бросается вслед за ним)

Роберт! Постой! Возьми меня с собою!..
Роберт!

(Прислушиваясь, останавливается.)

		Ушел. Я чувствую – навек.
Скорей к окну. Быть может, мне удастся
Еще его увидеть. Раз один!

(Подбегает к окну.)

Глухая ночь. Повсюду мрак и холод.
Угас мой свет. Одна я навсегда.
Но, может быть, с вершины черной башни
В последний раз его увижу я.
Скорей туда! Но нет, борьба напрасна, –
Над нами гнет незыблемой судьбы!
Все стихло, все. Не слышен гимн священный,
И факелов багряный свет угас,
Ни отсвета, ни отзвука, ни вздоха,
И тени все сбежали до одной,
Все до одной… Мой близкий, мой любимый,
В вечернем мраке бросил ты меня!

(Бросается на колени перед креслом, где прежде сидел Роберт, и, уронив голову на руки, остается неподвижной. Из двери налево показывается Фаустина, смуглая черноволосая женщина с красивым, но злым лицо; одета в оранжевое платье с черными прорезями на рукавах.)

Фаустина

Агнеса!

Клара

(нежное белокурое созданье в светло-голубой одежде, появляется из двери направо)

		Тс! Оставь ее, не трогай,
Тебе тоски ее не разогнать.

Фаустина

Уйди сама. Поверь, ее люблю я
Не менее чем ты.

Клара

				Оставь ее.
Ты не поймешь, как горько ей и больно.
Страдала ль ты, любила ль ты когда?

Фаустина

Лишь я одна понять умею душу
И покорять и властвовать над ней.
Я средство знаю. Не мешай мне, Клара,
Уйди – и я развеселю сестру.

Клара

Не смей, змея! Не прикасайся к чистой!
Здесь места нет веселью твоему;
Теперь над ней витает ангел строгий
Земных скорбей. Ее утешит он,
Пошлет ей сон целебный, долгий, крепкий
И оградит от вражеских наветов,
Отчаянья, унынья и тебя.

Фаустина

Бесплотных сил я не боюсь.

(Подходит к Агнесе.)

                                                Агнеса!
Довольно плакать. Выслушай меня.

(Шепчет, склоняясь над ней.)

Есть счастье в жизни, радостное счастье
И жгучее как пламя…

Клара

				Замолчи!
Иль для тебя и горе не священно?
Уйди, не то раскаешься потом.

Фаустина

Ты мне грозишь?

Клара

			Нет. Я предупреждаю,
Что многое известно мне.

Фаустина

				Пусть так.
Я ухожу, но лишь с тобою вместе.
Идем со мной.

Клара

			Я быть при ней должна.

Фаустина

Нет, нет! Тебя я с нею не оставлю,
Нет, ни за что. Идем, сестра.

Клара

				        Идем.
О Господи! Блюди над беззащитной!

(Уходит.)

(Толпа слуг и служанок медленно входят под предводительством старого слуги.)

1-й слуга

Я говорить начну, а вы за мной.
Не отставать. Теперь она в печали,
Всему поверит и согласье даст.
Гм!.. госпожа…

Агнеса

(поднимая голову)

		      Кто здесь? Чего вам надо?

1-й слуга

Мы – ваши слуги, молим, госпожа,
Покорнейше нас выслушать.

Агнеса

(встает и садится в кресло)

				        Скорее.

1-й слуга

Коль ваша милость будет, госпожа,
Дозвольте нынче, ради дня такого,
Нам, вашим слугам преданным и верным,
Собраться всем в каком-нибудь местечке –
В лесу иль в поле. Будем мы молиться,
Чтоб господину нашему господь
Послал победу; чтоб от супостатов
Он вам супруга вашего сберег.

Фаустина

(войдя в комнату, становится за креслом Агнесы и говорит тихо, наклоняясь к ней)

Не верь, сестра, они тебя морочат.
Я знаю все: сегодня на поляну
Из ближних нам окрестных деревень
Хотят собраться тысячи безумцев,
Мужчин и женщин, старцев и детей.
Я видела: с утра там сложен хворост,
Готовятся потешные костры,
Там будут пить, кричать и бесноваться
И тешить пляской черного козла.
Не отпускай их; покажи на деле,
Что скорбь рассудок твой не отняла,
Что будешь ты преемницей достойной
Того, кто в страхе их держать умел.

Клара

(подойдя с другой стороны, кладет руку на плечо Агнесы)

Нет, милая Агнеса, не препятствуй,
За их грехи тебе не отвечать.
Пускай идут справлять свой черный праздник,
Твою печаль я разделю с тобой.
Проклятьем общим, злобным пожеланьем,
Как чарами недобрыми, сильнее
Они покой бесценный возмутят
Того, кому вослед одни молитвы
Хотели б мы немолчно возносить.
Пускай идут справлять свой черный праздник, –
Я буду здесь и помолюсь с тобой.

Агнеса

Ступайте все.

Слуги

			Благодарим покорно.

2-й слуга

Осмелюсь ли прибавить, госпожа,
К смиренной просьбе просьбицу другую?

Агнеса

О, Боже мой, чего же вам еще?

2-й слуга

Как, значит, все мы в долгом бденье будем,
Так может дух молитвенный угаснуть
И в битве с грешной плотью ослабеть.
А потому, коль милость ваша будет,
Дозвольте нам по хлебцу что ль на брата,
Иль там чего другого прихватить,
Мясца иль рыбки?

Фаустина

(тихо)

			Слышишь? Понимаешь?
Теперь ты веришь – я была права?

Агнеса

Вам выдадут всего, чего хотите.
Вот вам ключи от наших кладовых.

(Бросает связку ключей.)

Слуги

Благодарим покорно.

Агнеса

				А теперь
Приказываю вам меня оставить.

3-й слуга

Коль будет милость ваша, госпожа,
К нам, вашим слугам, преданным и верным,
Готовым жизнь отдать за госпожу
И за нее всю кровь пролить охотно,
Нам, верным псам, и ключики другие
От погребов дозвольте получить,
Чтоб было чем здоровье господина
И госпожи достойно помянуть.

Агнеса

(бросает другую связку ключей)

Берите все,
		И, если вы не звери,
И если искра Божия в вас есть,
Не издевайтесь над моим страданьем!
Берите все. Лишь душу мне оставьте,
Чтоб я могла молиться и рыдать.
Прочь с глаз моих.

(Слуги уходят.)

Фаустина

			Сестра, не забывай,
Что говоришь с бездушными рабами,
Не забывай твой сан, твое величье,
Замкнись в холодной гордости своей.

Клара

Иначе я скажу тебе, Агнеса.
Смотри на мир с любовью всепрощенья,
Твой тяжкий крест достойнее неси.

Агнеса

(Фаустине)

Ты уходи.

(Кларе.)

                    А ты побудь со мною,
Сестра моя, не покидай меня.

(Фаустина уходит.)

Клара

Помолимся, Агнеса. На коленях
Пред Господом излей твою тоску
И – светлое постигнешь ты блаженство.

Агнеса

(Опускается на колени. Клара со сложенными руками стоит за ней)

О, Господи! Ты с высоты небес
Взирающий на скорбных и блаженных,
На грешный мир и грешные мольбы,
Услышь меня, зовущую во мраке,
Потерянную в вечности немой,
Одну, одну среди пустыни темной…
О, Боже мой, спаси его, спаси!
Верни мне щедрой благостью твоею
Мой свет, мой день, мой рай, мою отраду…
О, Господи! Верни мне жизнь мою!

Акт II

Готический зал тот же, что и в первом акте. Агнеса в черном бархатном платье и такой ж остроконечной шапочке с длинным вуалем, сидит за пяльцами и вышивает белым шелком по золотой ткани. Рядом с ней на низких табуретах работают Фаустина и Клара. Первая наматывает красный шелк, вторая прядет лен. Перед ними на столике корзина с разноцветными клубками и ножницы. Камин затоплен. В окна смотрит тусклый день.

Агнеса

Еще цветок расцвел в моем венке.
Еще один тяжелый минул месяц.
Моя печаль, когда же ты уснешь?

Фаустина

Да, жизнь скучна.

Агнеса

		Скажи мне, друг мой, Клара,
Что, если бы соткать гигантский шарф
И, привязав его к высокой мачте,
Поднять на высочайшую скалу, –
Скажи мне, Клара, будет ли он видим
В стране чужой?

Клара

			Я думаю, что – нет.

Агнеса

А если бы поднять его до неба,
До облаков, до самых дальних звезд, –
Тогда, скажи, он был бы им замечен
Оттуда, из далекой стороны?

Клара

Наверное, но это невозможно.
Одна любовь восходит выше звезд.

Агнеса

А если бы в минуту расставанья
К его руке я привязала нить
Прочнее стали, тоньше паутины,
Длиннее рек, что разделяют нас,
И если бы в томленье острой скорби
Рванула б я конец той чудной нити –
Донесся бы призыв мой до него?

Фаустина

Ха-ха! Ха-ха! Нет, я умру от смеха.

Агнеса

Чему же ты смеешься?

Фаустина

				Ха-ха-ха!
Но, право, это вышло бы забавно.
Представь себе, что бедный твой супруг,
Привязанный к тебе волшебной нитью,
Врагу захочет голову снести,
Иль кубок взять за дружеской беседой,
Иль… ха-ха-ха… красавицу обнять…
Вдруг, нитка – дерг!.. и… ха-ха-ха!

Агнеса

Довольно!
		Глумишься ты над скорбию моей?

Клара

Умерь твою веселость, Фаустина,
И груб, и зол твой неуместный смех.
Ты так жестоко, так неосторожно
Касаешься до наболевших ран.

Фаустина

Молчи, ханжа. Читай свои молитвы.

Агнеса

(целует медальон, висящий у нее на груди, на золотой цепи)

Возлюбленный! Увижу ли тебя?
Вы слышите?

Клара

                           О, да. То звуки арфы…

(Подбегая к окну.)

Певцы пришли. Пойдем скорей к окну.
Смотри, сестра. Не правда ли – красавец?

Агнеса

(смотрит в окно)

Да, недурен.

Фаустина

			Как, только недурен?
Да это принц, одетый менестрелем!
А как поет! Послушай, как поет!
Не правда ли, какой чудесный голос?

Агнеса

Здесь плохо слышно.

Фаустина

			       Прикажи позвать!

Агнеса

Пускай придут.

Фаустина

(машет платком)

			Сюда, сюда идите!
Идут. Старик и двое молодых.
Нежданный нам сегодня будет праздник.

Агнеса

Налей вина. Их надо угостить.

(Фаустина подходит к столу, уставленному кубками, и берет один из них.)

Нет, нет, не в этот кубок, он священен.

Фаустина

Но почему ж не в этот, а в другой?

Агнеса

Я говорю тебе, что он священен. –
Его касались милые уста.

Фаустина

(разливая вино в другие кубки)

Не понимаю.

Агнеса

			Многое на свете
Останется непонятым тобой.

(Входят трубадуры.)

Трубадуры

Приветствуем прекрасную графиню,
Достойнейших и благородных дам,
Да будет милость Вышнего над вами.

Агнеса

Благодарю. Прошу вас начинать.

(Трубадуры, настроив инструменты, приготовляются петь. Агнеса берет из стоящей вазы цветок и прикалывает его на грудь.)

1-й трубадур

(красивый юноша, поет под стройный аккомпанемент)

Высоко грозный меч подняв,
Над трепетным врагом
Граф де-Лаваль, бесстрашный граф,
Разит, как Божий гром.

Над ним витает серафим,
Крылом его храня,
И враг бежит, как тает дым
Перед лицом огня.

В высоком замке друга ждет
Прекрасная жена,
Ее любовь в скорбях растет
Бессмертна и верна.

И, славу вечную стяжав,
Грустит о ней одной
Граф де-Лаваль, бесстрашный граф,
Герой страны родной.

Агнеса

Благодарю. Но лести мне не надо.

Фаустина

(тихо)

Да, им не слишком можно доверять.
От нас они пройдут в соседний замок
И запоют все то же, что и нам,
Лишь в старой песне имена изменят,
Поверь, что так.

Агнеса

			Быть может, ты права.
Но все равно, я с радостью внимала,
И эта песня сердцу дорога.
Подай вина.

(Фаустина приносит поднос с кубками. Агнеса подает вино трубадурам, каждому по очереди.)

			Из рук моих примите.

1-й трубадур

(принимая кубок)

Да будет счастье с вами, госпожа.

2-й трубадур

(старик)

Пусть вам судьба дарует безмятежность
Ненарушимой ясности души.

3-й трубадур

(мальчик)

И столько дней счастливых, сколько было
Блестящих капель в кубке золотом.

Фаустина

Сестра, вели им спеть из гримуара.

2-й трубадур

Там песен нет для благородных дам.
Мы их поем лишь черному народу, –
Их знатные не любят господа.

Фаустина

Не бойтесь нас.

Клара

			Оставь их, Фаустина,
Не стоит слушать эту чепуху.
Там смысл сокрыт в туманных выраженьях
Кощунственных и непонятных слов.
Не лучше ли послушать гимн священный?

Фаустина

Тра-та-та-та! Пойди ж ты прочь, ханжа!
Не суйся там, куда тебя не просят,
Ступай к себе в часовню и молись!
А вы не бойтесь петь из гримуара,
Поверьте, мы не донесем на вас.
Начните песнь. Смелее! Да, Агнеса?

Агнеса

Пускай поют.

2-й трубадур

                           Как хочет госпожа.

(Начинает песнь, причем не поет, а скорее говорит громким таинственным шепотом, под мрачный монотонный аккомпанемент.)

Ты хочешь власти? Будет власть.
Лишь надо клад тебе украсть.
Ты руку мертвую зажги,
И мертвым сном уснут враги.
Пока твой факел будет тлеть,
Иди, обшарь чужую клеть.
Для чародея нет преград:
Пой гримуар – найдется клад!

Все певцы

Для чародея нет преград:
Пой гримуар – найдется клад!

2-й трубадур

(продолжает)

Ты другом в сердце уязвлен?
Тебя страдать заставил он?
Ты плачешь кровью потому,
Что отомстить нельзя ему?
Но Я с тобой. Ночной порой
Ты книгу черную открой.
Для чародея нет забот:
Пой гримуар – твой друг умрет!

Все

Для чародея нет забот:
Пой гримуар – твой друг умрет!

2-й трубадур

(продолжает)

Жена чужая хороша?
О ней болит твоя душа?
Ты не заспишь, ты не запьешь
Ее пленительную ложь?
Но пусть другой грустит о ней,
Влачит до гроба тягость дней.
Для чародея нет забот:
Пой гримуар – она придет!

Все

Для чародея нет забот:
Пой гримуар – она придет!

Фаустина

«Она придет!» Да, это мне понятно,
Вот это – песнь! Вот это – красота!

Агнеса

Вот вам за труд. Вы пели превосходно,
Тебе, дитя, цветок с груди моей,
Вам золото. Берите и прощайте.

(Трубадуры уходят.)

Фаустина

О, что за песнь, о, что за красота!
Пой гримуар – и будет все доступно!
Какая власть, какое торжество!

Агнеса

(задумчиво)

Да – хорошо.

Клара

			Позорно и преступно.

Фаустина

Ах, очень жаль! Не угодили вам?

Агнеса

Оставьте спор. Садитесь за работу
И помогите кончить мой венок.

(Смотрит в окно.)

Они все здесь. Не просят ли ночлега?

(Уходит.)

(Фаустина и Клара подходят к пяльцам.)

Фаустина

Вот так венок! И ни единой розы,
Все лилии и лилии одни.
Ни одного пиона, ни гвоздики, –
Они бы мертвый скрасили узор.

(Берет красный шелк из рабочей корзины.)

Клара

Что может быть милее нежных лилий
С их непорочной, чистой белизной?
Оставь сестру! Ее венок прекрасен.

Фаустина

А все же розан здесь необходим.
Хотя б один, но яркий и победный.
Вот здесь ему местечко бы нашлось.

(Хочет вышивать.)

Клара

(отталкивает ее руку и продолжает работу белым шелком)

Дождем невинных, чистых, белых лилий
Победный розан будет побежден.

Фаустина

А! Ты мешать? Так вот тебе за это.

(Колет ей руку иглой.)

Клара

Ай!

(Убегает.)

Фаустина

	    Ха-ха-ха! Теперь твоею кровью
Здесь яркий розан вышит навсегда.

Агнеса

(входя)

Что тут за шум? Наверное ты с Кларой
Сцепилась вновь. Когда ж вы помиритесь?

Фаустина

Мне помириться с нею? – Никогда!
Поверь, твоя привязанность. Агнеса,
Дороже нам всех радостей земных.
Когда ты с нею – я больна от злобы.
Когда со мной – она бледнеет в страхе,
Что овладею я твоей душой.

Агнеса

Вы дороги мне обе, но различно.
Ее люблю в спокойствии и счастье,
Тебя же я в отчаянье люблю.

Фаустина

Скажи, сестра, теперь кого ты любишь?

Агнеса

(смутясь)

Теперь? Не знаю. Может быть, тебя.

Фаустина

Так значит, ты?..

Агнеса

(поспешно)

		Нет. Верь мне, я смирилась.
Терплю и жду, покорная судьбе.
Зачем ты смотришь странно и пытливо?
Ты, кажется, не веришь мне, сестра?

Фаустина

Всему охотно верить я готова:
И твоему похвальному смиренью,
И терпеливой кротости твоей.
Всему, всему. Лишь одного, сестрица,
Чего ты ждешь – понять я не могу.

Агнеса

Чего я жду? Ты этого не знаешь?
Не знаешь ты, зачем во вдовье платье
Оделась я? Зачем с утра до ночи
За пяльцами и прялкой я сижу?
Зачем брожу по залам одиноко,
На чей портрет смотрю, о ком молюсь.
К кому стремлю все грезы, все надежды,
Чего я жду! Не знаешь ты – чего?

Фаустина

Итак, ты ждешь свидания с супругом
(Когда тебя я точно поняла).
Пример для всех достойный подражанья,
Но долго ли ты будешь ждать его?

Агнеса

О, если бы наверно знать могла я,
Когда конец! О, если б только знать!
Но кто душе тоскующей ответит,
Кто силы даст бороться и страдать?
Вокруг меня сгустились тени ночи
И я молюсь беззвездным небесам.

Фаустина

Мне жаль тебя, бедняжка. Вдруг, подумай,
В тоске, в борьбе, в бесплодном ожиданье
Пройдет еще не год, а десять лет…

Агнеса

Молчи! Молчи, не прикасайся к ране!

Фаустина

Пройдет лет десять. Волосы твои
Начнут седеть. Увянет твой румянец
И ранняя, безвременная немощь
На нежный лик набросит сеть морщин.
Ты будешь кашлять, охать и креститься…
И затрубит тогда победный рог, –
Вернется друг! Ха-ха! Вернется милый!
И ласково похлопав по плечу:
«А ты, бедняжка, скажет – постарела,
Совсем не та… Ступай-ка в монастырь!
Коль нет своих грехов – молись за мужа,
Он пожил всласть и в меру нагрешил.

Агнеса

Молчи! Сам дьявол говорит тобою!

Фаустина

(злорадно)

«Да» скажет он: «ступай-ка в монастырь.
Когда наскучат мне твои вассалки,
Я у соседа высватаю дочь.
Ведь за меня пойдет еще любая
И славного наследника мне даст».

Агнеса

Презренная! Молчи! Ни слова боле,
Иль слугам я велю тебя сейчас
С высокой башни сбросить. Вон отсюда!
Пока еще я в замке госпожа!

Фаустина

Ведь я шутила, милая сестрица.
Не плачь. Прости, красавица моя.
Ты помнишь ли, о чем мы говорили
Тогда впотьмах, когда дремала Клара?

Агнеса

Да, – ты клялась помочь моей тоске.

Фаустина

И клятву я сегодня же исполню.

(Таинственно понижая голос.)

Старуха здесь.

Агнеса

(встрепенувшись)

			Ты правду говоришь?

Фаустина

Я провела ее по закоулкам
Еще до утра. Не видал никто.
Я в комнате моей ее сокрыла,
И ключ при мне.

Агнеса

			Скажи, страшна она?

Фаустина

Не то, чтоб очень: ведьма, как все ведьмы;
Стара, худа, горбата и черна,
Но все равно, ведь ты не ожидала
В ней прелести увидеть образец.

Агнеса

Да, но теперь меня объемлет ужас,
Предчувствием болит моя душа.

Фаустина

Ну, что за вздор! Она тебя утешит.
При ней мешок; в него я заглянула:
Там много трав сушеных и кореньев,
И с жидкостью волшебный пузырек.
Позвать ее?

Агнеса

		   Зови, но не надейся –
Моя болезнь неизлечима, верь,
Не исцелит меня твоя колдунья,
Я ранена отравленной стрелой.

(Входит Клара.)

Фаустина

(тихо)

Ханжа идет. Молю, при ней – ни слова.
Не то испортит все и помешает.
Ушли ее за чем-нибудь скорей.

(Уходит в другую дверь.)

Клара

Ты, кажется, взволнована, Агнеса?

Агнеса

Да, странное предчувствие томит.
Оставь меня. Сейчас займусь я делом,
Хочу сегодня кончить мой узор.

(Садится за пяльцы.)

Ах! Что за чудо? Между бледных лилий
Нежданно розан яркий заалел.
Горит, как цвет кровавых губ вампира.
Но это – бред! Но это – колдовство.

Клара

Да, колдовство. Спори его скорее
И лилией невинной замени.
Вот ножницы.

Агнеса

(вертит ножницы в руках)

			Они как будто тупы.

Клара

Помочь тебе?

Агнеса

			А где же белый шелк?

Клара

Он пред тобой.

Агнеса

			Нет. Этот слишком тонок.
Дай мне другой; он в комнате моей,
Ступай за ним!

Клара

			Там нет другого шелка.

Агнеса

Нет или есть, – ступай за ним, ищи,
А не найдешь – и лепестка не вышью.
И будет алый розан красоваться
И здесь на веки вечные цвести.
К тому же он мне нравится невольно.

Клара

Иду, иду. Храни тебя Господь!

(Уходит в дверь направо.)

Агнеса

(ей вслед)

Да без него, смотри, не возвращайся.

Фаустина

(выглядывает из двери налево)

Одна ты здесь? Ушла твоя ханжа?

Агнеса

Она ушла.

Фаустина

		Запремся от святоши.
Я дверь замкну.

(Запирает дверь, в которую ушла Клара.)

			Эй, бабушка, войди.

(Отворяет дверь налево. Входит безобразная старуха с клюкой и мешком за спиной.)

Ведьма

(кланяясь)

Приветствую вас, добрая графиня.
Скажите, чем полезна быть могу?

Агнеса

(с ужасом отступая)

Твое лицо знакомо мне, колдунья,
Я видела его в кошмарных снах!

Ведьма

Случается. Пригрезится иное,
А после, глядь, и наяву всплывет.
Да так всплывет, что и не разберешь тут,
Где сон, где явь, где дьявол, где монах.
Тьфу! Снизу вверх! Грызи свои копыта!

Фаустина

Ну, замолола мельница моя!

Агнеса

Не странно ли, я чувствую и знаю,
Что ты одни страдания мне дашь.
Предвижу я, что следом за тобою,
Как тень твоя, несчастие идет,
Но устоять не в силах я. Ценою
Грядущих мук забвение куплю.

Ведьма

Мне ведомо, графиня, ваше горе.

Агнеса

И ведомо, чем можно мне помочь?

Ведьма

Я все могу. Мои всесильны чары.
Лишь прикажите – мигом хворь сниму.

Агнеса

Ты можешь ли зажечь мои ланиты
Румянцем нежным невозвратных дней?

Ведьма

Я все могу.

Агнеса

		Ты можешь возвратить мне
Мой прежний смех и детскую веселость?

Ведьма

Я все могу.

Агнеса

		   Ты можешь ли, скажи,
Мне возвратить того, кого люблю я?
Его вернуть? Его движенья, взгляд,
Любимых рук могучие объятья,
Любимых уст живую теплоту,
Вернуть мой свет, мой рай, мое блаженство?

Ведьма

Я все могу. Доверься мне вполне.

(Подойдя ближе к Агнесе, говорит ей, таинственно понижая голос, торжественно и важно.)

Сегодня ночью ты затворишь двери,
Все до одной, и окна занавесишь.
Чтоб любопытный глаз не заглянул…
Потом одежды траурные снимешь
В венчальный свой оденешься наряд,
На два прибора круглый стол накроешь
И будешь ждать. Но милый не придет.

Агнеса

Он не придет?

Ведьма

			Тогда споешь ты песню,
Заветную. Которую любил он,
Споешь ее, – но милый не придет.

Агнеса

Он не придет?

Ведьма

		        Тогда его одежду
Последнюю, которую носил он,
Осыплешь ты, лобзаньями и скажешь:
«Не приходи, я не хочу тебя!»
Затем, отведав горького напитка,
Ты ляжешь спать. – И милый твой придет!

Агнеса

Придет ко мне!.. Мой рай!.. Мое блаженство!..
Но если ты мне солгала – тогда
Тебе достойной казни не найду я!
И твой обман я не прощу вовек.

Ведьма

Не беспокойтесь, добрая графиня,
Всем угожу. А вот мое винцо!

(Подает ей пузырек, вынутый из мешка.)

Агнеса

(дает ей денег)

Возьми за труд. Потом еще получишь.

Клара

(стучит в запертую дверь)

Сестра, открой! Я шелка не нашла.

Агнеса

Сейчас иду.

(Фаустине.)

                        Спровадь ее тихонько,
Чтоб не увидел кто-нибудь.

Клара

(за дверью)

					Сестра!

Фаустина

Ступай к ханже, не то она ворвется.

Клара

(за дверью)

Сестра!

Агнеса

(громко)

		Иду! Я отыщу сама.

(Уходит.)

Фаустина

(подходит к ведьме)

Послушай-ка, зачем ей видеть мужа?
И так наш замок стал монастырем,
А если тут заходят привиденья,
Так и с ума недолго нам сойти.
Ты лучше бы придумала, старуха,
Веселое, шальное что-нибудь,
Чем можно было б дьявола потешить.

Ведьма

(отплевываясь)

Тьфу, в печку хвост! Пали свои рога!

(Вынимает из мешка склянку.)

Возьми. Тут сок из ягод белладонны.
Смешав с водой, взболтни и процеди,
И подменишь волшебный тот напиток,
Что я дала ей прежде. Поняла?

Фаустина

А дальше что?

Ведьма

			А дальше сон увидит
Сестра твоя, веселый красный сон,
Ох-хо-хо-хо! И мужа позабудет.
С веселым сном веселье к вам придет.

Фаустина

(озираясь по сторонам)

Стой, подожди. Послушай-ка, старуха,
И у меня есть дело до тебя.
Мне душно здесь! Пойми, я задыхаюсь.
Мне тесно здесь – и некуда уйти.
И я полна желанием безумным,
Властительной и дикою мечтой.
Хочу я быть свободною волчицей,
Дышать прохладным воздухом полей,
Визжать и выть, и рыскать в темной чаще,
Пугать мужчин, и женщин, и детей,
Вонзать клыки в трепещущее тело
И забавляться ужасом людей,
Хочу я воли, бешенства простора,
В крови я жажду скуку утопить!

Ведьма

А если вдруг охотник ненароком
При встрече грудь прострелит госпоже, –
Тогда старуха будет виновата?
Одна, ведь, я за всех ответ держу.

Фаустина

Хотя бы так. – Хочу я рыскать зверем!

Ведьма

А помнит ли преданье госпожа,
Как рыцарь лапу отрубил волчице,
Ее в лесу дремучем повстречав,
И как рукой та лапа обернулась,
Рукой с кольцом одной прекрасной дамы,
И как потом несчастную сожгли?

Фаустина

Пусть жгут меня, а душу примет дьявол!
Свободы мне!

Ведьма

(отплевываясь)

			Тьфу! Приходи вчера!

(Вынимает из мешка баночку.)

Как смеркнется, – натрись вот этой мазью –
И побежишь волчицей по полям.

Фаустина

Вот кошелек, но если ты обманешь –
Не жить тебе!

(Уходит.)

Ведьма

(одна)

			И все-то так они,
Проклятые! Когда нужна колдунья –
Озолотить готовы на словах,
А оплошаешь только раз единый,
Так на куски готовы растерзать.

(Комната постепенно наполняется слугами и служанками.)

1-й слуга

Попридержи язык-то. Ведь недолго
Нам для костра дровишек натаскать.

1-я служанка

Молчи, дурак. Она тебя иссушит.

Ведьма

Припомню, друг, припомню, погоди!

2-я служанка

Голубушка, меня жених покинул!

Ведьма

Вот, невидаль: – другого заведи.

Паж

Дай любчик мне, родимая, за это
Тебе, коль хочешь, в ноги поклонюсь.

Ведьма

Пошел! На кой мне черт твои поклоны?
Тьфу! Снизу вверх! Заклюй тебя петух!

(Отплевывается.)

3-я служанка

Ох, не оставь, старушка, дай мне травки,
От лихорадки всю меня трясет.

Ведьма

(вынув из мешка пучок травы)

На, завари, да выпей с наговором.
Сочтемся после. А тебе чего?

4-я служанка

(шепотом)

Голубушка, избавь меня от мужа,
Продай мне яд.

Ведьма

(тихо)

			Не время толковать,
Да и не место. После новолунья
Придешь ко мне.

2-й слуга

(с метлой в руках)

			А нет ли корешка,
Чтоб никогда вот тут не пустовало?

(Хлопает себя по карману.)

Ведьма

У жулика всегда карман набит.

2-й слуга

(замахиваясь метлой)

Ах, ты, чумичка! Вон пошла отсюда!
Прочь, подлая! Ату ее!

Все

(толкая ведьму)

				Ату!

Фаустина

(входит рассерженная)

Проведали, пронюхали, ищейки.
Вон все отсюда по своим местам!
Бездельники, ленивцы, дармоеды!

(Ведьме.)

Ступай за мной.

Ведьма

		           Тьфу! Разрази вас гром!

(Уходит.)

Акт III

Спальня Агнесы. Узкие окна, темные занавеси. Альков, увенчанный большим гербом. Посреди комнаты круглый столик, накрытый на два прибора; на нем хлеб, вино, ваза с плодами и пузырек с волшебным напитком. К столику придвинуты два кресла, одно против другого. Агнеса в богатом, белом подвенечном платье и драгоценной диадеме сидит перед туалетным столиком. Фаустина подает ей длинный, вышитый серебром вуаль.

Агнеса

О, как измят венчальный мой вуаль!

Фаустина

Нет, право, в складках вовсе незаметно.
Дай, подколю; так будет хорошо.

Агнеса

Как тускло блещут камни ожерелья
И диадема брачная моя,
А где цветы? – Увяли, облетели.
Блаженный день, когда я в первый раз
Надела их счастливою невестой,
Когда его любимая рука…
Блаженный день!..

Фаустина

			Тот день воскрес сегодня
И счастлива ты будешь. Как тогда.
Где твой напиток? – Ведьма говорила,
Что следует с вином его смешать.
Постой, дружок, тебе я приготовлю.

(Подходит к круглому столику, берет пузырек и, поспешно спрятав его в ридикюль, заменяет другим, содержимое которого выливает затем в кубок и разбавляет вином. Во время этого говорит про себя.)

Не так глупа. Довольно кислых мин
И этих слез, и этих причитаний.
Спи, верная голубка, сладким сном,
Заспи тоску в бесовском наважденье.
«С веселым сном веселье к нам придет».

(Громко.)

Готово все. Пожалуйте, графиня.
Извольте пить. А я пойду к себе.

Агнеса

Что Клара? Спит?

Фаустина

			Давно и очень крепко:
Я капель ей снотворных подлила.
Спокойной ночи, милая невеста,
Счастливой ночи, верная жена!

(Уходит.)

(Агнеса подходит к накрытому столу и садится в кресло, на ручке которого висит лютня.)

Агнеса

Готово все. Я двери затворила,
Мои одежды мрачные сняла.
Я для тебя убралась, как невеста.
На круглый стол поставлен твой прибор.
Все – для тебя. Я жду, мое блаженство,
Я жду тебя. Ты не идешь. Мой друг?
Ты хочешь ли внимать моленьям скорби?
Их нет в груди надорванной моей.
Ты хочешь криков, стонов и рыданий?
Ты хочешь слез? – Я выплакала все.
Их нет, их нет! Но хочешь сладких звуков?
Я песнь тебе заветную спою.

(Берет лютню и тихо перебирает струны.)

Плывет туман от синих вод
К серебряной луне.
Виллис кружится хоровод.
О, вспомни обо мне!

Им любо мять цветущий луг,
Им нежных трав не жаль.
Сгораю я. Мой милый друг,
Пойми мою печаль.

Виллисы пляшут, все в огне,
Где светится вода.
Люби меня. Приди ко мне,
Я жду тебя всегда.

Я песнь твою любимую пропела,
Я жду тебя. Ты не идешь, мой друг?
Ты не идешь ко мне, мое блаженство?
Не думаешь ли ты, что призрак твой
Сожжет меня такой небесной страстью,
Таким восторгом райским упоит,
Что ангелы завидовать нам будут?
О, нет, Роберт, не бойся за меня!
Я лишь страдать на время перестану,
Но грусть моя вовеки не умрет.

(Пауза.)

Ты не идешь? Я это знала, знала!
Но надо все исполнить до конца,
Испить до дна мучительную чашу.
Все до конца.

(Встает.)

		       Я не совсем одна.
Еще осталось мне воспоминанье, –
Твоя одежда, смятая тобой.

(Подходит к алькову и выносит оттуда черный плащ, целует его и прижимает к сердцу.)

О! Мой Роберт, какое наслажденье,
Какое счастье прикасаться к ней!
Возможно ли страдать еще сильнее?
Довольно ждать, – и пыткам есть предел.

(Снова кладет плащ на постель и, подойдя к столу, берет клубок.)

Пью за тебя, Роберт, за искупленье
Безвестных мук, страдальческих ночей
И подвига бесплодных отречений.

(Пьет.)

Полынь и желчь в отравленном питье! –
Такой ценой дается нам забвенье.
Я выпила всю горечь слез своих.
Пора забыться. Гаснет мой рассудок.

(Раздвигает занавес и ложится на постель.)

Еще слова осталось произнесть
Нелепые, безумные, смешные.
Но, кажется, их смысл я поняла
(мне многое становится понятным):
«Не приходи; я не хочу тебя!»

(Свечи гаснут. В темноте появляется ведьма и, крадучись, подходит к Агнесе.)

Ведьма

Покойной ночи. Спите, почивайте,
Саббат! Саббат! Шш! Красный сон идет!

Агнеса

(в полусне)

Ха-ха-ха-ха! Да это презабавно.
Ничуть не страшно, глупо и смешно.

(Музыка играет скачущим темпом все один и тот же такт. Из толпы выдвигается хорошенькая девушка, пляшущая «dos-à-dos» с дьяволенком; она поет под музыку.)

Девушка

Sabbat! Дружок мой, Грибушо,
      С тобой мне хорошо.
Ты так взвиваешь высоко,
      Так прыгаешь легко.

Идем, идем, с тобой вдвоем
      Тепло. Светло, как днем.
Ты так танцуешь хорошо,
      Дружок мой, Грибушо.

Все

Ты так танцуешь хорошо,
      Дружок наш, Грибушо.

Агнеса

(привстает с постели)

Знакомые, но странные фигуры,
      Все прыгают и скачут как козлы.
И Мьетта здесь. И эта тоже пляшет!

(Указывая на молоденькую девушку.)

Ведьма

Все налицо, – как Мьетте-то не быть?
Все собрались, хоть перечесть извольте.
Вот Габриэль, вот Жак, а вот Люси.
Все тут как тут.

Агнеса

		Но Мьетта, Мьетта – крошка,
Что целый день за пяльцами сидит,
А вечером перебирает четки, –
Теперь, беснуясь…

Ведьма

			Все сюда придут!
Лишь в том вопрос: кто раньше, а кто позже,
Но этого никто не миновал.

Агнеса

Здесь Клары нет.

Ведьма

		Затем, что спит – не видит,
А покажи – запляшет, как и все.

Агнеса

Не может быть, Не клевещи напрасно.
Я верю ей, как божьим небесам.
И ты царишь над разумом смятенным
Лишь потому, что праведная спит,
Что защитить она меня не может,
Освободив о дьявольских цепей;
Молчит теперь, отравленная ядом,
Не молится, не плачет обо мне.
Мой ангел спит. Душа моя трепещет.
Мне страшно видеть, слышать, понимать.
Мне чудится, сквозь хохот их веселья,
Рыдает скорбь каких-то черных тайн,
Неведомых, несказанных страданий,
Ликует так отчаянье одно.

Ведьма

(хлопает в ладоши)

Саббат! Саббат!

Все

                           Ва, ва! Гарр, гарр! Саббат!

(Сцена наполняется новыми фигурами, страшными и безобразными.)

Агнеса

А вот сам ад идет ко мне навстречу!
Страшилища, ужасные, как смерть,
Кривляются, беснуются, хохочут…
Нет, это больше скорбно, чем смешно.

Девушка

(танцуя с дьяволенком)

Со мной танцует милый друг,
      Хорошенький Гри-Гри.
Мы с ним пойдем плясать на луг
      До утренней зари.

Пушистый хвостик твой мохнат,
      Рога твои блестят.
Пойдем, пойдем, пушным хвостом
      Следы мы заметем.

Все

Пойдем, пойдем, пушным хвостом
      Следы мы заметем.

Ведьма

Саббат! Саббат! Завейся, малый круг!

(Все, взявшись за руки, лицом к сцене, образуют кольцо, бешено вращающееся вокруг неожиданно появившейся фигуры черного козла с рогами, издающими огненное сияние. Он стоит на возвышении вроде престола.)

Агнеса

Отверженные, дикие созданья,
Вас изрыгнул презревший вами ад!
Я узнаю бесформенных инкубов
С их рыбьими глазами мертвецов.
Вот ларвы, духи, вспухшие от крови,
Как пузыри налитые дрожат
В уродливой и сладострастной пляске,
Качаются на тоненьких ногах.
Вот оборотни с волчьими зубами…
Но это вздор и бред. Я сплю, я сплю!
Все это сон.

Все

Sabbat! Играет черный бык,
      Гудит, ревет смычок.
И шум, и гам, и вой, и крик,
      И смех, и топот ног.

2-я группа

Играет бык «гу-гу, гу-гу»
      Веселье хоть куда,
Коровы пляшут на лугу,
      Взбесились все стада!

1-я группа

Кружатся овцы и козлы,
      Задвигались копны.
Мы все милы и веселы
      На бале сатаны.

Все

Мы все милы и веселы
      На бале сатаны.

Агнеса

Прочь! Сгиньте все! Ваш праздник безобразен.
О, Боже мой, спаси меня, спаси!

(Все исчезают.)

Ведьма

Не поминай. Не то разрушишь чары,
Беда падет на голову мою.

Агнеса

Тебя живой велю я замуравить!
Где тот, кого клялась ты мне вернуть?

Ведьма

(подводит к ней инкуба в красной одежде с лицом искаженным, но слегка напоминающим Роберта)

Вот твой Роберт. Целуйся с ним, милуйся,
Чем не хорош?

Агнеса

			Я узнаю тебя!
Не подходи. Ты тот, что пред рассветом
Рукой холодной горло мне сжимал,
Окутывал свинцовой паутиной
И ужасом позорных ласк твоих
Высасывал в сверлящем поцелуе
Всю кровь мою. Не подходи, вампир!

(Инкуб исчезает.)

Где мой Роберт? Меня ты не обманешь.

Ведьма

Ужель ждала ты правды от того,
Кто «сам есть ложь и лжи отец»?

Агнеса

				Колдунья,
Я сплю, я сплю, я знаю – это сон,
Но этот сон ужасен… Солнца! Света!
Весенних роз! О, дай забыться мне!

(Откидывается на подушки и засыпает снова.)

Ведьма

Да, веселится каждый, как умеет.
Вам это не по нраву, госпожа?
Вам света надо, солнышка, цветочков,
Вы задохнулись в нашей темноте?
Что же, мы иное что-нибудь покажем –
Порадостней, поярче, посветлей
Сначала майской позабавим сказкой,
А вслед за тем придет и наш черед.
Прискучат скоро детские забавы,
Таким, как вы, ребячество нейдет.
Полюбится и наше беснованье.
Всему свой час. Шш! Белый сон идет!

(Льется золотистый свет. Медленно проходит процессия юношей и девушек в светлых греческих одеждах. Девушки несут цветущие венки, юноши – золотые лиры и форминксы. Слышится нежная струнная радостная музыка. Хор поет гимн Адонису.)

Хор

      Вперед, вперед,
      Нас праздник ждет,
Цветущей весны возрожденье!
      Мы – солнца луч
      Средь черных туч
Мы счастья златые виденья!
      Ненастья нет,
      Вновь жизнь и свет
Восстали для радости ясной,
      Ликуй, любовь,
      Он с нами вновь,
Воскрес наш Адонис прекрасный!

(Из толпы выходят юноша и девушка – Дафнис и Хлоя. Оба в белых одеждах, с венками на головах. Чертами лица они напоминают Роберта и Агнесу.)

Дафнис

Птичка моя, говорят, – что ты мне изменила?

Хлоя

Друг мой, не верь никому. Так же тебя я люблю.

Дафнис

Радость моя, но однако и сам я заметил…

Хлоя

(перебивая)

С ним у фонтана в саду – я анемоны рвала.

Дафнис

Да, анемонами если назвать поцелуи –
Ровно двенадцать цветков – сорвали губки твои.

Хлоя

(смеясь)

Если, ревнивец, тебя обижают двенадцать.
Дам я охотно тебе – двадцать четыре цветка.

(Целуются и, обнявшись, идут с процессией.)

Хор

(все тише, постепенно удаляясь)

      Мы сеем смех
      Земных утех
Мы солнцем весенним залиты!
      Не стон, не кровь
      Несем любовь
На белый алтарь Афродиты!
      Идем, идем
      Счастливым сном,
Не жертвы для смерти напрасной,
      Наш дар – один,
      Цветы долин,
Тебе, о Адонис прекрасный!

(Видение исчезает. Мало помалу замирает нежная музыка и сменяется мрачным гудением органа. За стеной слышен хор монахов, поющих Miserere. Хор продолжается в течение всего монолога Агнесы. Сквозь узкие окна пробивается тусклое мерцание утра.)

Агнеса

(просыпаясь)

Как высоки, как узки наши окна!
Как здесь темно, и тускло, и мертво!
О, что за жизнь! И сколько слез пролито.
И сколько дней бесследно отошло.
Иль это солнце, робкое над нами,
Могло светить и греть лишь в те года –
Свободные, свободному народу?
Для нас оно в туманы облеклось,
И нет тепла в глубоком нашем склепе.
О, если бы сам дьявол пожелал
Мне предложить забвение за душу –
Я подписала б кровию моей
Тот договор. Забвенья! Счастья, счастья!
Один лишь миг – и душу за него!

(Слышен стук в дверь.)

Что там за стук? Не ты ли, Фаустина?

(Входит рыцарь в зеленом охотничьем костюме. Он молод и красив. Светлые волосы вьются по плечам.)

Эдгар

Нет, это я!

Агнеса

(бросается к нему навстречу)

			Роберт!

(Хочет обнять его, но потом вглядывается и отступает назад.)

				О, Боже мой!
Я думала… Простите… я ошиблась…

Эдгар

И вашею ошибкой счастлив я,
Я счастлив, да, но вместе опечален,
Невольное вам горе причинив.

Агнеса

Я думала…

Эдгар

			Простите, ради Бога!
Я напугал вас очень?

Агнеса

				Кто же вы?
Вы так похожи на него.

Эдгар

				Роберта?
На первый взгляд меж нами сходство есть,
Но на второй различие большое
Найдете вы. Я брат его – Эдгар.

Агнеса

Вы брат его? Но почему ни слова
Он никогда о вас не говорил?

Эдгар

Немудрено. Он предпочел молчаньем
Один грешок на совести покрыть.
все дело в том, прелестная Агнеса,
Что в детстве нас просватали отцы
Вас и меня друг другу; я уехал,
А братец мой тут время не терял,
И замки ваши, земли и поместья
С бесценной ручкой этой захватил.

(Целует ей руку.)

Агнеса

(обиженно)

Сначала замки, земли и поместья,
А после к ним в придачу и я сама?
Да, рыцарь, да – теперь я убедилась,
Что первый взгляд ошибочней других!

Эдгар

Вы огорчились?
			Милая сестричка!
Ах, право, я не то хотел сказать.
Я к вам спешил с таким открытым сердцем,
Но каждый раз, как говорю я с дамой,
С прелестной дамой, так взволнован я,
Что с уст моих срываются невольно
Нелепые и вздорные слова.
И если вам меня противно слушать –
Я замолчу и буду нем, как тень.
Прикажете?

Агнеса

			Нет, это будет скучно.
Мы говорим на разных языках,
Но лучше бред бессвязный, чем молчанье,
Не правда ли?

Эдгар

			Вполне согласен я.

Агнеса

Скажите мне, как вы сюда попали?

Эдгар

Престранный случай. Зверя я следил
В густом лесу. За бешеной волчицей
С собаками я гнался по следам.
Чрез пни, овраги, вихри мы летели.
Отстали слуги. Месяц мне светил.
Я нагонял. Но вдруг, оскалив зубы,
Зверь обернулся. Верьте мне, иль нет,
Но вместо волчьей морды я увидел
Лицо, Агнеса, женское лицо!

Агнеса

Вы испугались оборотня, рыцарь?
Я изумился. С визгом от него,
Поджав хвосты, попрятались собаки.
В моих руках невольно дрогнул лук
И острая стрела попала зверю
Не в грудь, а в лапу; взвыл он и пропал.
Но по следам кровавым я пустился,
Они меня в ваш замок привели.

Агнеса

В мой замок? – Странно, очень странно, рыцарь.
Кто б это был?

(Входит Фаустина с перевязанной рукой.)

Фаустина

			Как спали вы, сестра?

(Замечает рыцаря.)

Ах!

(В ужасе смотрит на него.)

Эдгар

(делая крестное знамение)

		Чур меня!

Фаустина

			Вы здесь?

Агнеса

				Что это значит?
Вы, видимо, знакомы меж собой?

Фаустина

(оправившись)

Нет, не совсем; не то, чтобы знакомы,
Но с рыцарем я встретилась давно,
Когда – не помню… Как-то на охоте.
Вас ожидают, милая сестра;
Пришел аббат, – ему вас видеть надо
И приказаний слуги ждут давно.

Агнеса

Но что с рукой твоею, Фаустина?
Ты ранена?

Фаустина

		      Не стоит говорить…
Так, пустяки, – царапина и только.
Вас ждут, сестра.

Эдгар

(встает)

			     Пора и мне домой.

Агнеса

Нет, рыцарь, вас так скоро не отпустят.
Вы погостить останетесь у нас.
Не правда ли?

Эдгар

			Располагайте мною
Как вам угодно, милая сестра.

(Агнеса уходит.)

(Пауза. Рыцарь и Фаустина долго, молча, смеривают друг друга глазами.)

Эдгар

Так это вы?

Фаустина

(дерзко улыбаясь)

		       Да, это я.

Эдгар

				     Чудесно.
Вы миловидней кажетесь теперь,
При свете дня, а ночью – брр! – Доселе
Я этих глаз не в силах позабыть.

Фаустина

Вы, рыцарь, трус порядочный.

Эдгар

					Нимало.
Позвольте ручку вашу посмотреть.

Фаустина

Не прикасайтесь! Прочь! Пустите руку!

Эдгар

Ведь все равно, придется показать
Не только мне, но целому собранью,
В присутствии судей и палачей.

Фаустина

Вы донесете?

Эдгар

			Может быть.

Фаустина

					За что же
Хотите вы на смерть меня предать?

Эдгар

Вы только что меня назвали трусом,
А мненьем дам я очень дорожил
И доказать хотел бы вам на деле,
Что ни чертей, ни ведьм я не боюсь.

Фаустина

Фи! Рыцарь, фи! Вы женщине грозите?

Эдгар

Не женщине, а ведьме.

Фаустина

				Все равно.
Граф де-Лаваль доносчиком не будет,
Иль содрогнутся прадеды его,
Лежащие в фамильном вашем склепе.
Ног вы, конечно, шутите со мной.
Хотите, рыцарь, будемте друзьями?

Эдгар

С волчицей – нет. С прелестной дамой – да.

Фаустина

Вы все про то, что грезилось вам, рыцарь?

Эдгар

В угоду вам готов считать я сном,
Что было ночью; днем вы слишком милы.
Позвольте ручку – мир наш заключен.

(Целует ей руку.)

Фаустина

Я пригожусь вам, рыцарь, очень скоро.
Вам нравится Агнеса?

Эдгар

				Вижу я,
Что вам наука тайная знакома
И в сердце вы умеете читать.

Фаустина

Хотите вы достичь любви Агнесы?

Эдгар

Ее любви? Еще бы нет? Любви
Такой прекрасной женщины. Дружок мой,
Когда бы вы сумели мне помочь?

Фаустина

Останьтесь здесь, Агнеса будет ваша.
Но помните, что рыцарь де-Лаваль
Способен спать с открытыми глазами
И с правдой сон в неведенье мешать,
Но никогда доносчиком не будет…
Не правда ли?

Эдгар

			О, мы теперь друзья!
Но все ж и вас просил бы я запомнить,
Что трусом быть не может де-Лаваль

(Кланяется и уходит.)

Фаустина

(одна)

Мальчишка дерзкий смел грозить доносом!
Мне! Мне грозить осмелился щенок!
Глупец, нахал, бери свою Агнесу,
Но кровь моя к отмщенью вопиет,
И ты, ее проливший, мне заплатишь
Тройной ценой. Нет, ты не донесешь.

(Занавес.)

Акт IV

Картина 1-я

Маленькая проходная комната. У окна толпятся слуги и служанки с блюдами, тарелками и кубками в руках. Справа колонны, отделяющие комнату от большой залы с длинным столом посредине и пылающим камином.

1-й слуга

(старик)

Заходит солнце, а господ все нет.

1-я служанка

Каких «господ»?

1-й слуга

			Каких? Известно – наших.

1-я служанка

У нас одна есть госпожа, дурак,
Одна – графиня де-Лаваль, Агнеса,
И кроме я не ведаю господ.

1-й слуга

Уж будто вы ослепли и оглохли?
А графчик-то? А родственничек ваш?
Вот, погодите, – как сыграют свадьбу –
И вам придется спину-то погнуть!
Заважничали больно вы не в меру
Да скоро, скоро вас угомонят.
Ведь новый-то, хотя еще мальчишка,
А видит все и до всего дойдет.
Везде поспеет. Вот. Сказать к примеру,
Наш настоящий, прежний господин –
Был строг, был лют, подчас его боялись
Мы как огня, а было-то при нем
Спокойней нам; всяк был приставлен к делу,
Знал свой шесток и помнил лишь одно:
Чтоб на глаза не часто попадаться.
А нынче что? Всяк лезет ближе стать!
Дня не пройдет, чтоб порка миновала,
А все не знаешь, как и угодить
И то – не так, и это – не по вкусу.

Горбатая служанка

И девушкам совсем проходу нет.

1-я служанка

Тебе-то есть. Ступай, – никто не тронет,
Уж разве только зельем опоишь.

Горбатая служанка

А ты молчи! Вот я скажу графине,
Пред кем хвостом вертеть ты начала!

1-я служанка

Ты дура!

Горбатая служанка

		Дай, голубушка, лишь сроку,
Вот, погоди, вернется господин,
Он вам хвосты-то поприжмет, и «дура»
Тебе припомнит. Милая, тогда.
Да, да, да, да.

(Входит старая ключница в большом чепце, темном платье и белом переднике.)

Ключница

		   Что распустили глотки?
«Га-га-га-га». И горя мало вам.
Того гляди с охоты возвратятся,
А ужин подан? Стол у вас накрыт?
Бездельники! Вам нужды нет, не спросят,
Кто виноват? – Да кто же, как не я.
Старухин грех – давай сюда старуху.
А разве мне за вами доглядеть?
Я спрашиваю, можно ли за вами
Упрыгать мне на старых-то ногах?
То там, то здесь – «га-га!» – а дело стало,
А мне за вас, за всех, ответ держать.
Эх-эх! Грехи! Вовеки не отмолишь!
Да с вами тут святая согрешит.

2-я служанка

О чем вы так, старушенька, крушитесь?
Вам что? Ведь ваше дело – сторона.
Вам – повара, вы с ними и толкуйте,
А мы уж будем сами по себе.

Ключница

Мне что? Скажите, выискался тоже!
Ты поживи с мое – так не снесешь.
Нет, это что ж, чтоб так избаловаться,
Чтоб целый Божий день озорничать
Да бить баклуши! Господи, помилуй,
Как графа тут добром не помянуть!

(Уходит.)

Паж

(вбегая)

С охоты едут господа и гости.
Живей встречать!

(Убегает.)

1-й слуга

			Поспеешь. Дай взглянуть.

(Смотрит в окно.)

1-я служанка

(проталкиваясь)

Пусти-ка ты.

2-я служанка

(высунувшись наполовину из окна)

			Смотрите! Ай, умора!
Обнявшись едут!

1-я служанка

			Что ты?

2-й слуга

				Право. Так.
Взгляни сама, при всех ее целует.

2-я служанка

Кого «ее»?

2-й слуга

		    Да нашу госпожу.

2-я служанка

Да кто целует, спрашиваю?

1-й слуга

				        Дьявол.

Девчонка

Дай, миленький, на беса посмотреть.

1-я служанка

Что мелешь вздор? Какой еще там дьявол?

1-й слуга

А тот, что образ рыцаря приняв,
Сошел у нас теперь за господина
И скоро к свадьбе дело поведет.

2-я служанка

Но видано ль, чтоб от живого мужа,
Да замуж шли?

1-й слуга

			А кто же может знать –
Он жив иль мертв? Нет слуха – значит помер.

2-я служанка

А все же этой свадьбе не бывать.
Подумай сам, ведь может грех случиться.

1-я служанка

Не ездил бы за тридевять земель,
А молодая чем же виновата?

Девчонка

(хныкая)

Дай мне взглянуть!

Поваренок

				Проехали давно.
И след простыл.

1-я служанка

			Что щиплешься, невежа!
Смотреть смотри, а воли не давай
Своим рукам.

2-й слуга

			Я невзначай, простите.

Паж

(вбегая)

Эй! Слуги, где вы? Ужин подавать!

(Убегает снова.)

(Общее смятение. Все бросаются к двери и в суматохе сталкиваются друг с другом.)

2-я служанка

Что, дождались, болтливые сороки!

2-й слуга

Ах, Боже мой, ведь стол-то не накрыт!

1-й слуга

Да не мечитесь без толку, бараны!

Поваренок

Всех выдерут!

1-я служанка

(девчонке)

			А ну тебя, пошла!
Что топчешься все время под ногами!

Поваренок

(в восторге машет руками)

Всем, всем влетит! Ей-богу, всем влетит!

Картина 2-я

Спальня Агнесы. Обстановка та же, что и в 3 акте. В момент поднятия занавеса в комнату входят Агнеса и Фаустина. Агнеса в зеленой бархатной амазонке, вышитой розами; на голове зеленая шляпа с широкими полями и длинными перьями белого и розового цвета. В руках ее цветы. Фаустина одета в серую амазонку, отделанную мехом.

Агнеса

Еще не поздно. День еще не кончен.
Побудь со мной.

(Смеется.)

Фаустина

			О чем смеешься ты?

Агнеса

(снимая шляпу)

Мне весело, устала я немного.
Сегодня лес так странно был хорош.
Там, на поляне, между трав помятых
Росли цветы. Я их рвала, пока
Охотники выслеживали зверя.
Призывный рог гремел и грохотал,
Сливаясь с воем, гиканьем и лаем.
И стих вдали. А я рвала цветы.
Так хорошо мне было, так отрадно.
Дремучий лес качался надо мной…
Он мне шептал: «Прекрасна ты, прекрасна,
Живи и пой, и смейся, и люби!»
Нет, никогда с такою жаждой жизни
Еще не билось сердце у меня.
И в первый раз за много дней тяжелых
Я бросила постылый гнет тоски.
Я молода, не правда ль? – Я прекрасна?
И я живу, пою, смеюсь, люблю!

Фаустина

Вот если б ты всегда была такою –
Беспечною, с румянцем на щеках,
С огнем в очах и беззаботным смехом
На этих губках, трепетных и нежных,
Которые так сладко целовать.

(Целует ее.)

Агнеса

(смотрит в окно)

А день угас. Так смех мой беззаботен,
Но отчего же в сердце у меня
Смеюсь ли я, пою ли, – все, как будто,
Дрожит и ноет скорбная струна?
И эта боль порой неодолима,
Она гнетет, она меня томит,
Мешает мне дышать и наслаждаться,
И жить, и петь, смеяться и любить.

(Входит служанка, несущая подсвечник с двумя зажженными свечами и белое спальное платье.)

Служанка

Прикажете помочь переодеться?

Фаустина

Нет, уходи. Я помогу сама.

Агнеса

                                               Ступай.

(Служанка ставит подсвечник на стол, оставляет платье и уходит. Фаустина во время последующего разговора помогает Агнесе переодеваться в спальное платье, и затем накидывает ей на плечи алую бархатную мантию, отороченную мехом.)

Агнеса

Сегодня быть с тобой хочу я
Как можно дольше. Сердце мне твердит,
Что этот день – затишье перед бурей.
И страшно мне.

Фаустина

			Не думай ни о чем.
Придет пора – ее мы грудью встретим.
Пусть завтра смерть; сегодня мы живем.

Агнеса

Да, ты права. И жизнь пройдет, и юность,
Как сон. Что, Клара все еще больна?
Не лучше ей?

Фаустина

			Нет, не встает с постели.
Совсем плоха. Не вспоминай о ней.
Она считала радость преступленьем
И смех – грехом. Противная ханжа
Измучила тебя, мою бедняжку.

(Целует ее.)

Агнеса

Как нежные слова к тебе нейдут.
В твоей улыбке чудится гримаса
Когда смеешься ты, твои глаза
Хранят упорно злое выраженье
И мрачный взгляд. Когда же ты целуешь,
Мне кажется, что жалишь ты меня.

Фаустина

Нет, ты всегда ко мне несправедлива,
А между тем, я так тебя люблю,
Так дорожу твоей непрочной дружбой,
Что никому тебя не уступлю.

Агнеса

Но я сама теперь в тебе нуждаюсь
Все более и дорожу тобой.
Да и кому б довериться могла я,
Как не тебе? С кем говорить могу
Так искренно, легко и так свободно,
Как не с тобой? И кто меня поймет –
Когда не ты?

Фаустина

			А твой Эдгар, Агнеса?
А милый твой?

Агнеса

			Он не поймет меня.
Нет, Фаустина, нет. Меж нами бездна.
Превыше звезд стена меж ним и мной.

Фаустина

Однако же его ты полюбила,
И как еще!

Агнеса

		   Кого же мне любить,
Как не его? Он молод, он прекрасен
Он мне принес веселье, жизнь и смех,
А я страдала, жаждая забвенья…

Фаустина

И ты нашла забвенье?
				Не нашла!
Забвенья нет, но есть минутный отдых,
Есть жизнь и смех, и пенье, и любовь!

Фаустина

(прислушиваясь)

К тебе идут. Прощай. Я удаляюсь.
Желаю быть счастливой в эту ночь.

(Направляется к двери и встречается с Эдгаром. Оба насмешливо-церемонно кланяются друг другу, причем Фаустина делает жест рукой, как бы уступая ему место. Фаустина уходит. Эдгар быстро приближается к Агнесе.)

Эдгар

Ты не ждала меня, моя Агнеса?

(Хочет взять ее руки.)

Агнеса

(вздрогнув, отстраняется от него)

Нет, не ждала.

Эдгар

			Ты сердишься? За что?
Что сделал я, скажи? Чем провинился?

Агнеса

Вы знаете.

Эдгар

                      Не знаю ничего.

Агнеса

Вы назвали меня «моя Агнеса».

Эдгар

Но что же дальше?

Агнеса

			 Я просила вас
Не называть меня «своей Агнесой».
Просила десять, двадцать, тридцать раз,
И все же вы упорствуете в этом.

Эдгар

Ты более не хочешь быть моей?

Агнеса

Не потому.

Эдгар

			Но почему ж, Агнеса,
Ответьте мне.

Агнеса

			Так звал меня другой.

Эдгар

А, понимаю, Только-то? Но если
Вам прошлое так горько вспоминать,
Я буду звать вас холодно – Агнеса.
Ну, поцелуй меня, дитя мое.

Агнеса

(в бешенстве)

«Дитя мое»? Опять!

Эдгар

			     Но это скучно.
Я не могу никак тебя назвать,
Чтоб не восстал тот, третий между нами.

Агнеса

А ты пойми, как глупо звать меня
«Дитя мое», когда ты сам мальчишка.

Эдгар

Мальчишка?! Я! О, нет, я докажу,
Что я мужчина. Кончено. Прощайте.
Вы больше не увидите меня.

Агнеса

(равнодушно)

Прощайте, граф.

Эдгар

(делает несколько шагов к двери и останавливается)

			Агнеса, я навеки
Прощаюсь с вами.

Агнеса

			Очень жаль, Эдгар,
Но что же делать, если вам так надо.

Эдгар

Мне честь моя велит так поступить,
Но я… Но мне так тяжело, Агнеса,
Я вас люблю.

Агнеса

			Но кто же гонит вас?

Эдгар

(подходя к ней)

Да, вы, конечно.

Агнеса

			Каждый день все то же.

Эдгар

На этот раз ошиблись. Я уйду
И безвозвратно. Пусть другой вас любит,
Как я любил. Прощайте навсегда.

(Медленно уходит.)

Агнеса

(одна)

Он огорчился, видно, не на шутку.
Совсем ребенок. Что мне делать с ним?
Как наказать? Но без него так скучно.

(Ходит в нерешительности по комнате, потом приотворяет дверь.)

Эдгар!

Эдгар

(вбегая, обнимает Агнесу)

	       Я знал, что ты меня вернешь.
Я ни на миг в тебе не сомневался,
В твоем сердечке, радость ты моя,
Любовь моя!

Агнеса

(смеясь)

		      Как будто я не знала,
Что ты за дверью слушаешь и ждешь,
Когда тебя окликну я?

Эдгар

				Ты знала,
И, злая, ждать заставила меня?

Агнеса

Ах, право, мы играем, точно дети.

Эдгар

Ну, будет, полно. Поцелуй меня.

(Агнеса подставляет ему щеку.)

И никогда сама не поцелует!

Агнеса

Неблагодарный.

Эдгар

			Злая.

Агнеса

				Тс! Опять!

Эдгар

Нет, нет, не будем ссориться, Агнеса
Ты так мила, и я в тебя влюблен,
Как в первый день. Меня ты любишь?

Агнеса

                                                         Очень.

Эдгар

Скажи мне просто краткое «люблю».
Прибавка «очень» – очень мне противна.
Скажи «люблю» – и счастлив буду я.

Агнеса

Ты знаешь сам, что искренно…

(Останавливается.)

Эдгар

			              Что ж дальше?
Что искренно?

Агнеса

			Привязана к тебе.

Эдгар

(обиженно)

Благодарю. Я тоже к вам привязан,
К вам искренно привязан. Но кого ж
Вы любите, прекрасная графиня?
Кому «люблю» не стыдно вам сказать?

Агнеса

Ах, перестань, не мучь! Чего ты хочешь?

Эдгар

Скажи «люблю» и счастлив буду я,
И я, поверю, что меня ты любишь.

Агнеса

Что мне за дело – веришь ты, иль нет.
На что ты ропщешь? Чем ты недоволен?
Ты обладаешь юностью моей,
Моим желаньем, страстным упоеньем
Безумных ласк, всей красотой моей.
Владеешь ты один и безраздельно,
Чего ж тебе недостает.

Эдгар

				Любви!

Агнеса

Иль безответна я в твоих объятьях?
Иль в страсти я мертва и холодна?

Эдгар

Не страсти, нет, – любви твоей хочу я!

Агнеса

Ты хочешь невозможного, мой друг.
Любовь – одна, – как жизнь, как смерть, как вечность,
Мы в жизни можем только раз любить
И я любила. Боже! Я любила!
Нет, это слово вечное «люблю»
Уста мои не осквернят вовеки!
И ты, ребенок, думал услыхать
Мое «люблю»? Ты думал, я позволю
Попрать тебе святыню из святынь?
В мой храм войти, алтарь мой обесславить,
Моя любовь, бессмертная любовь!
Да это было б больше, чем кощунство –
Позорнейший, непоправимый грех…
Любовь мою!

Эдгар

		    О, как его ты любишь,
Несчастная, но верная жена,
Забытая в разлуке бесконечной
В беззвездном мраке брошенная им!

Агнеса

Меня назвал ты «верною женою»?
Ты не солгал: я – верная жена.

Эдгар

(насмешливо)

Да? В самом деле? Очень рад услышать,
А мне казалось, будто… ха-ха-ха!
В вопросе этом сведущ я немного?
Но, впрочем, если б наши вечера
Мы проводили так же, как сегодня,
Я б мог поклясться честию своей,
Что ты права, прелестная Агнеса.

Агнеса

Не издевайся. Выслушай сначала.
В тот день, когда узнала я тебя,
Я так была несчастна, так страдала,
Ты внес с собой веселье, жизнь и смех
В мой мрачный склеп. Ты дал вкусить мне сладость
Запретного, но райского плода.
Ты был лучом в моей темнице тесной,
Живым, весенним, солнечным лучом,
Ты согревал, светил, живил, лелеял,
В меня струю свободную вдохнул.
Да, помню я, мутился мой рассудок.
В отчаянье разлуки и тоски,
И я была близка к безумью, к смерти,
Ты спас мне жизнь и разум возвратил.
Твой смех звучал – и я смеяться стала
Ты пел – я песни вспомнила свои;
Ты жизнь любил – и жизнь я полюбила,
Чтоб жить и петь, смеяться и любить.
Я предалась тебе со всю страстью
И горечью покинутой, со всем
Восторгом жадным жизни обреченной
И юности отравленной моей.
Ты был мне мил и дорог как товарищ
Беспечных дней и детских игр моих,
Как друг, как брат, как луч в моем ненастье,
Ты будешь мил и вечно дорог мне,
Но не проси того, что невозможно.
Моя любовь слилась с душой моей.
Ты женщиной владеешь, да, но душу…
О, нет. Души своей я не отдам.

Эдгар

Как вы различны. Тот не захотел бы
Наполовину женщиной владеть
И предоставить лучшее другому.
О, нет, скорей меня бы он убил.
Я вижу, ты меня совсем не любишь.

(Сидя в кресле, откидывает голову и закрывает глаза.)

Агнеса

Ах, подожди! Побудь еще вот так
Такие ж точно длинные ресницы, –
Когда порой он закрывал глаза.
И я не знала – дремлет он, иль смотрит,
Следя за мной. От долгих, черных стрел
Широко тень подвижная ложилась
И падала до половины щек,
Как крылья ночи, темной и беззвездной,
Скрывающей небесные огни.
Но эта тень была моим блаженством.

Эдгар

Его ты любишь более меня?

Агнеса

Молчи. Вот только волосы мешают,
Их светлый цвет совсем не нужен мне.
Закрою их.

(Обвивает ему голову своим алым шарфом, заменяющим пояс.)

                      Не двигайся. Не хмурься.
Теперь, пожалуй, нравишься ты мне.

Эдгар

(вскакивая, сбрасывает шарф)

Я не хочу служить тебе игрушкой!
Люби меня таким, каков я есть,
Каким на свет родился я, иль вовсе
Ты не ласкай и не люби меня.
Довольно!

Агнеса

(смеясь)

		Нет, ты так забавен в гневе.
Прошу, еще немного посердись.

Эдгар

Забавен я? И только?

Агнеса

				Но чего же
Еще ты хочешь?

Эдгар

			    Счастия хочу!
Любви хочу. Но ваше сердце камень,
И мне его не размягчить ничем.

Агнеса

Ха-ха! Ха-ха!

Эдгар

			Смеется как сирена,
О, ты меня с ума сведешь!

Агнеса

(кладет руку ему на плечо)

Эдгар,
	     Я виновата, много виновата
Перед тобой. Прости меня. Мой друг.
Я сознаю, что я тебя не стою,
Но как умею – так тебя люблю.
Ты – милый брат мой, свет мой, день весенний,
Отрадный луч в ненастии моем.

Эдгар

Ты каешься, надолго ли?

Агнеса

				   Не знаю,
Но, верь, с тобой я искренна всегда.
Всегда, мой друг. И если ты несчастен,
То я несчастна более тебя.

Эдгар

Несчастны мы. Проклятие над нами.

Агнеса

Над нами гнет незыблемой судьбы.

Эдгар

Ты никогда его не позабудешь?

Агнеса

О, если б я могла его забыть,
Совсем забыть, как будто в этом мире
Его я не встречала никогда.
Но всюду здесь живет воспоминанье,
Живет, глядит из каждого угла,
Из слов случайных, образов скользящих
Кует одну невидимую цепь.
Она меня сжимает властно, властно,
И не забыть, и не забыться мне.

Эдгар

Ты – не моя. Проклятие над нами.
Над нами гнет незыблемой судьбы!
Но милый друг, не думай, что безвольно
Осталась я минувшего рабой,
Что не борюсь я с ним и не страдаю,
И не гоню из памяти моей.
Ты рассердился только что так мило,
Совсем по-детски сбросив мой платок,
Нахмурил брови, закричал: «Довольно!»
И, кажется, был очень изумлен,
Что я тебе без трепета внимала.
Но как смешон ты был тогда, мой друг.
И я невольно вспомнила другое,
Тяжелое и страшное как бред.
Тогда был вечер. Возвратясь с охоты,
За стол мы сели, гости, я и он.
Две гончие с его тарелки ели,
Он их ласкал. Я ненавижу их!
Он весел был. Пылал камин так ярко.
Пьянели гости. И один из них
Там, на конце стола, совсем мальчишка,
Сказал мне дерзость. Был ли он влюблен
До глупости, иль пьян – не понимаю.
Смутились все.
			Настала тишина,
Зловещая, как перед грозной бурей
Невольно я взглянула на него.
Он встал. Раздалось тихое: «Повесить!»
И дерзкий был задушен кушаком
Пред нами, тут же, на полу!

Эдгар

				      Ужасно!

Агнеса

Но и прекрасно тоже. Признаюсь,
Его боялась я; но эта сила,
Звучавшая и в голосе его,
И в этом тихом властном приказанье,
Влекла меня к нему, к его ногам.
И я порой его боготворила.

Эдгар

Что ж, эту сцену можно повторить.

Агнеса

Как повторить? Что ты сказать желаешь?

Эдгар

Да, если это нравится тебе,
Мы созовем сюда твоих вассалов
И я велю их всех перепоить,
Затем, как тот, провозглашу: «Повесить!»
Ты будешь ли любить меня тогда?

Агнеса

Молчи! Ты глуп. Я вижу – до сегодня
Всей пустоты твоей не знала я.
Ты мог, ты смел сравнить себя с Робертом!
Роберт и ты! Орел и мотылек.
Летай себе по розам и фиалкам,
Сбирай свой мед с душистых лепестков,
Твой мир – цветы, покрытые росою,
Но к облакам тебе не залететь.
Твой путь – равнина. Блеск вершин нагорных
И мрак пучин морских не для тебя.

Эдгар

Я более переносить не в силах.
Расстанемся.

Агнеса

		       Расстанемся, Эдгар.

Эдгар

Не бойся, я не возвращусь, как прежде.
Не жди.

Агнеса

		И я не позову тебя.

Эдгар

(направляется к двери)

Прощай.

Агнеса

		Прощай.

(Доносится издали тихая и сладкая музыка.)

Эдгар

(останавливаясь)

			Ты слышишь?

Агнеса

(нежно)

				Слышу, милый.

Эдгар

Зачем ты «милым» назвала меня?

Агнеса

(как бы в очаровании)

Затем, что ты всегда мне мил, бесценный,
Любимый друг.

Эдгар

			О, я с ума сойду!
Откуда эта музыка несется?

Агнеса

Не узнаешь?
		    То арфы нежный звон,
Она звучала нам, когда впервые
Внимала я любви твоей, Эдгар.

Эдгар

Она слышна из комнат Фаустины.

Агнеса

Но это не она играет, нет.
А тот, в одежде черной, бледноликий,
Кто ходит к ней.

Эдгар

			Ты видела его?

Агнеса

Раз. Только раз. Но этого довольно,
Чтоб потерять рассудок навсегда.

Эдгар

Ужасен он?

Агнеса

		   Да. Но прекрасен тоже.
То было утром рано на заре.
Сквозь сон я слышу – арфа зазвучала
Как звон пчелы, потом властней, властней.
Мелодия росла и разрасталась,
Она лилась, как льет из раны кровь.
Три ноты в ней победно повторялись,
То затихали, то звенели вновь.
И было мне так сладостно, – до боли.
И плакать мне хотелось и стонать.
Полуоткрыв тяжелые ресницы,
Сквозь дымку сна я видела его.
Он близко был, там, на краю постели,
И он играл на арфе золотой.

Эдгар

Но кто же он?

Агнеса

		     Я не скажу, – мне страшно.

Эдгар

Его с тех пор ты не видала?

Агнеса

					Нет.
Но каждый раз я слышу эти звуки
Пред тем, когда несчастье мне грозит.

Эдгар

Я тоже слышу. Нас постигнет горе!

Агнеса

Над нами гнет незыблемой судьбы!

Эдгар

(обнимая ее)

Ты не боишься?

Агнеса

(кладет голову ему на плечо)

		Нет. Мой друг. Мне сладко
Такая нега в звуках разлита.
Они благоухают, будто розы,
И эти розы засыпают нас.
Как хорошо!

Эдгар

		     Но это – злые чары.
Мне кажется, что это – колдовство.

Агнеса

Пусть колдовство. Не все ль равно, любимый,
Когда оно блаженство нам дает?

Эдгар

Теперь моя? Совсем моя, Агнеса?
Не думаешь, не плачешь о другом?

Агнеса

О ком? Ах, да, о гордом, о далеком?
Нет. Милый друг, его не помню я.
О нем я плачу. Он далек, как вечность,
Как давний сон, как греза, как туман.
Мой ясный луч, мой мальчик светлокудрый,
Он так далек, как близок ты ко мне.

Эдгар

Благословляю чары этих звуков,
Они тебя мне возвратили вновь,
Меня ты любишь? Любишь?

Агнеса

				Бесконечно.

Эдгар

И долго будешь ты меня любить?

Агнеса

Всегда, мой друг.

Эдгар

			   А если он вернется?
Тогда, скажи?

Агнеса

			Он не вернется, друг.
Такое чудо в жизни не бывает,
Оно возможно лишь в мечтах и снах.

Эдгар

А если?

Агнеса

		Нет, с тобой я не расстанусь.
И пусть падет на голову мою
Проклятье Неба, если я забуду,
Чем для меня была твоя любовь.

Эдгар

А если вновь любовь твоя воскреснет.
Любовь к нему? Ты оттолкнешь меня?

Агнеса

Нет, милый друг, моя любовь погибла
Как вешний цвет без солнца, отцвела.
Растаяла в волшебных этих звуках.
Ты слышишь?

Агнеса

                        Мертва моя любовь.
Я чувствую, за все мои страданья,
За тяжкий гнет разлуки и тоски
Его я буду ненавидеть вечно
И мстить ему. Да, вечно мстить клянусь!
Ты слышишь?

Эдгар

			Да.

Агнеса

                                  Какое упоенье,
Какая нега в звуках разлита!
Я снов хочу! Хочу видений сладких!
Хочу любви! И я люблю тебя!

Эдгар

Теперь я счастлив, счастлив безгранично.
О, повтори мне!

(Сбрасывает с нее мантию и привлекает к себе.)

Агнеса

(тихо, как в забытьи)

			Я… тебя… люблю.

(Звуки арфы, слившись в один глубокий аккорд, вмиг замирают. Раздается резкий раскат рога.)

Агнеса

(вскочив в испуге)

Ты слышишь?..

Эдгар

		Да. На этот раз не арфа,
А рог гремит. Кто это может быть?

Агнеса

(с напускным спокойствием)

Герольд, конечно.

Эдгар

			Что ж ты побледнела?
Ты вся дрожишь. Боишься вести злой?
Но я с тобою. Не гляди так странно.
Твой взгляд безумен. Он меня страшит.

(Слышны восклицания и шаги бегущих людей.)

Агнеса

Что там за шум? Что значат эти крики?
Ты слышишь?

Эдгар

			Да. Сюда идут, бегут.

Крики за сценой

Наш господин вернулся! Граф приехал!
Вернулся граф!

Агнеса

(бежит к двери)

			А!.. Что же вы? Скорей!
Спускайте мост. Где факелы?.. несите,
Зажгите все!.. Бегите вниз скорей
Встречать его!.. О, Боже!.. Боже! Боже!..

(Мечется по комнате.)

Он здесь, он здесь! Сейчас он будет здесь!
Темно в глазах… Дрожат мои колени…
Где мой платок?.. Где мантия моя?..
Я не найду… не вижу… умираю…

(Накидывает шарф и бежит.)

Эдгар

(заступая ей дорогу)

Ты не пойдешь. Я не пущу тебя.

(Схватывает ее руки. Между ними завязывается борьба.)

Агнеса

(вырываясь)

Пусти! Пусти!

Эдгар

		       Ты мне клялась. Агнеса.
Бежим со мной. Здесь есть подземный ход.
Мы ускользнем неслышно в суматохе…
Оседланный всегда дежурит конь…
Умчимся мы задолго до рассвета…
Не бейся так. Я не пущу тебя.
Не выпущу!

Агнеса

		      Пусти!

Эдгар

				Не рвись напрасно.
Из рук моих живой ты не уйдешь.

Агнеса

Оставь меня, пусти!.. Ты безобразен!
Ты гадок мне!.. Ко мне! Сюда! Сюда!

Эдгар

Зови, но знай, что я ему открою
Его позор, и он убьет тебя.

Агнеса

Молчи. Молчи! О, сжалься надо мною,
Мой друг, мой брат! Уйди, оставь меня!

(Неожиданно появляется Фаустина и незаметно подкрадывается к Эдгару. В ее руке веревка с петлей на конце.)

Эдгар

(не замечая Фаустины)

Бежим со мной. Тебя я не оставлю.

(Тащит за собой Агнесу.)

Агнеса

Тогда убей, убей меня! Убей!

Эдгар

Довольно слов. Идем. А!..

(Падает с петлей на шее, которую затягивает Фаустина.)

Агнеса

(в ужасе)

				Фаустина!
Не убивай его! Оставь его!

Фаустина

Тогда погибнешь ты и я с тобою.
Да помоги же. Стань ему на грудь.

Агнеса

Он умирает… Боже мой!..

Фаустина

				   Он умер.
Не донесет. Спокойна будь теперь.
Но надо с ним покончить поскорее.
Открой мне дверь. Я сволоку его.

Агнеса

Сюда идут… Скорее!

Фаустина

(бросает труп)

				Поздно!

(Убегает.)

Агнеса

(одна)

					   Боже!
Чем мне прикрыть?.. Как спрятать мне его?
Проклятье мне! Погибла я, погибла!
Одна, одна… Все бросили меня.
Эдгар! Очнись! Уйди. Я умоляю…
Не я тебя убила, нет, не я!
О, что мне делать?! Гибну! гибну!.. гибну!

(Старается закрыть труп своей мантией.)

Роберт

(появляется на пороге. Он в рыцарской одеянии, как в первом акте)

Моя Агнеса!

Агнеса

(протягивая руки вперед и стараясь загородить собой труп, кое-как прикрытый мантией)

			Не входи сюда!

Роберт

(нежно)

Моя Агнеса, это я – не призрак.
Я – твой Роберт. Не бойся. Подойди.
Прижмись ко мне.

Агнеса

(бросается к нему)

		         Роберт мой, ты вернулся…
Ты здесь, со мной… Я на тебя смотрю…
О, Боже мой!

Роберт

		Ты плачешь?

Агнеса

                                      Да. От счастья.

Роберт

Но что же не обнимешь ты меня?

Агнеса

Не здесь, Роберт.

Роберт

			Не здесь?

Агнеса

				Да, после, после.
Дай прежде насмотреться на тебя.

Роберт

Любовь моя, о, как ты изменилась!
В твоих глазах безумье и тоска,
Ты все еще придти в себя не можешь
И счастию не веришь своему?

Агнеса

(рыдая)

Не верю, да.

Роберт

		    Поверь. Моя Агнеса.
Ты знаешь, я любил тебя всегда,
Всегда любил; но то, былое чувство,
Как слабый, робкий первый луч зари,
Бледнее, меркнет пред восходом пышным,
Перед любовью. Новою моей.
Да, я всегда любил тебя, Агнеса,
Но каждый раз хотел ли я тебя
К груди своей прижать с горячей лаской,
Сказать ли просто: «я люблю тебя»,
Как чья-то власть меня лишала воли
И я был нем, и я был недвижим.
То недоверье было ли – не знаю,
Не думаю, – скорее – ложный стыд.
И я терзал тебя, моя голубка,
Молчаньем долгим, холодностью ласк.
Я понял ясно только в миг последний,
Тяжелый миг прощания с тобой,
Как ты близка и дорога безмерно,
Как бесконечно я люблю тебя.

Агнеса

Но ты молчал, Роберт. Зачем так поздно…
Зачем…

Роберт

		Тебе я высказать хотел,
Но не успел… Отныне…

Агнеса

(тихо)

				Поздно! Поздно!

Роберт

Отныне я клянусь тебе служить
Моей любовью верной и безмерной,
Отдать тебе все помыслы мои,
Отдать тебе всю жизнь, моя Агнеса,
Всего себя и всю мою любовь.
О чем ты плачешь, жизнь моя?

Агнеса

				  От счастья.

Роберт

Ты счастлива?

Агнеса

                             Я счастлива, Роберт.
Но только счастье слишком непомерно
И я боюсь не пережить его.

Роберт

Ты будешь жить и счастьем насладишься.
Мы об руку пройдем далекий путь
До самой смерти, светлой и блаженной.

Агнеса

Нет. Поздно, поздно!

Роберт

				Что ты говоришь?

Агнеса

Я говорю, что счастье запоздало.

Роберт

Тем более нам дорого оно,
Что выстрадано тяжкою ценою.

Агнеса

О, да, Роберт!

Роберт

			Зато теперь я – твой –
На жизнь и смерть, навеки, неразлучно,
Твой – каждым бьеньем сердца моего..
Зато теперь мне вымолвить не страшно:
Моя Агнеса, я люблю тебя!

Агнеса

Молчи! Я вся изнемогла от… счастья.
Я не могу. О, пощади, Роберт!
Меня ты ранишь, ранишь. Как кинжалом.
Твои слова убьют меня, Роберт!

Роберт

Дитя мое, молчал я слишком долго,
Молчал и ждал. Таил свою любовь.
Но есть предел и тайне и молчанью, –
Дай мне сказать, как я тебя люблю.

Агнеса

Не здесь, Роберт.

Роберт

			Не здесь? Но отчего же?

Агнеса

Здесь… душно мне! Я здесь ждала тебя,
Ждала безумно, долго, безнадежно.
Здесь столько горя я перенесла
И столько мук.

Роберт

		     Но здесь венец твой брачный
Я снял с тебя. Здесь были мы вдвоем,
Совсем одни, отрезаны от мира.
Нам было сладко. Было хорошо.
Да, жизнь моя?

Агнеса

(увлекая его к двери)

			Пойдем, пойдем отсюда!

Роберт

Как, ты со мной не хочешь быть вдвоем?
Меня ты гонишь, – ты, моя Агнеса!

Агнеса

(продолжая увлекать его)

Там наши слуги ждут тебя, Роберт.
Они тебя так долго, долго ждали…
Они тебя так любят, так хотят
Тебя увидеть… Будь великодушен,
К ним на мгновенье выйди, покажись, –
Они собрались все в гербовой зале
И выхода все жаждут твоего.
Пойдем, Роберт.

Роберт

(подозрительно)

		         Все это очень странно.
Я начинаю понимать. Да, да.
Меня ты хочешь удалить отсюда
Во что бы то ни стало. Но зачем –
Необъяснимо. Кроется тут что-то,
Чего понять я не могу.

Агнеса

				Роберт,
Пойдем. Я после все тебе открою,
Все объясню. Все это так смешно…
И ты смеяться будешь сам наверно.
Но, право, нам нельзя здесь ночевать…
Всему виной один преглупый случай
И пресмешной… Я после расскажу…
О нем без смеха вспомнить невозможно…
И я смеюсь… ты видишь – я смеюсь…

Роберт

О, да, я вижу – смех твой слишком весел.
Я не пойду отсюда.

Агнеса

			      Нет, Роберт,
Не будь жесток. Я признаюсь открыто,
Что эта спальня мне всегда была
Так ненавистна. Посмотри, как мрачны,
Как высоки и узки эти окна,
В них мало света и в полдневный час,
А я хочу, чтоб наше пробужденье
Горячим солнцем было залито.
Там, высоко, есть комната другая,
Вся в занавесках алых. Как заря.
Я чувствую, к нам свеют сновиденья,
Каких никто из смертных не видал
И о каких едва мечтать мы смели.
Пойдем, Роберт, и мы увидим их.

Роберт

Мы будем здесь. Нет, не моли напрасно.
Мне чудится коварство и обман.
Я не уйду, пока не разгадаю.

(Осматривается кругом.)

Агнеса

(в ужасе)

Куда ты смотришь?.. Не смотри туда!

(Стараясь заслонить труп, говорит поспешно.)

Ты хочешь здесь остаться? – да, конечно,
Здесь хорошо. Огни лишь погасить.
И будет тьма, и свеют к нам во мраке
Такие сны,
		Каких не знали мы!

(Хочет погасить свечи.)

Роберт

(удерживает ее)

Постой, постой. Что там лежит такое?

Агнеса

Там – ничего. То – мантия моя.
Ах, я совсем сказать тебе забыла,
Я вышила тебе нарядный плащ.
Все лилии по золотому полю,
Как ты хотел. Там есть один цветок.
Кроваво-красный. Я не вышивала
Того цветка… Клянусь тебе, что нет.
И кем и как он вышит был – не знаю,
Но я его не вышивала, нет…
Не я! Не я!.. Пойдем, Роберт, ты должен
Его увидеть… Я хочу, Роберт,
Молю тебя… Я так трудилась долго,
Я так тебе хотела угодить…

Роберт

Покажешь после.

(Садится в кресло.)

			   Я устал, Агнеса
Покой мне нужен. Дай мне отдохнуть.

Агнеса

Да, мой Роберт, погасим только свечи.

Роберт

(удерживая ее)

Ведь ты моя, Агнеса?

(Заглядывает ей в глаза.)

Агнеса

                                           Я – твоя.
Всегда твоя.

Роберт

(привлекая ее к себе на колени)

			И ты меня любила?

Агнеса

Всегда, Роберт!

Роберт

			И ты была верна?

Агнеса

Я… памяти твоей не изменяла.
О, никогда!

Роберт

		      Ты мне была верна?

Агнеса

О, да, Роберт.

Роберт

		   Ты можешь ли поклясться,
Что ты всегда была верна? – Клянись!

Агнеса

Ты мне не веришь?

Роберт

			 Я поверю, если
Ты поклянешься в этом.

Агнеса

				  Я клянусь!

Роберт

(медленно, не спуская с нее глаз)

Так. Хорошо, Теперь тебе я верю.

Агнеса

Мой друг, позволь, я свечи погашу.
Они блестят и мне смотреть так больно…
Рябит в глазах.

Роберт

		        Нет, лучше не гасить.
Я на тебя хочу налюбоваться;
Ты так похорошела, расцвела,
И новые в тебе открылись чары.
Красавицей ты стала. Не могу
Еще решить, что нравится мне боле:
Загадочно-страдальческий твой взгляд
Иль свежих уст невинная улыбка?

Агнеса

Я счастлива, что нравлюсь я тебе.

Роберт

Я пить хочу. Дай мне воды, Агнеса.

Агнеса

(поспешно вставая)

Зачем воды? Вот лучшее вино.
Я дам тебе в твоем заветном кубке.

(Про себя.)

Там порошок колдуньи. Он уснет.

(Наливает вино в кубок и украдкой мешает в нем ложечкой. Роберт следит за ней.)

Роберт

(про себя)

Подсыпала! А! Больше нет сомнений…
Но поглядим, помедлим, подождем.

Агнеса

(подходит к нему с кубком)

Пей, милый друг. Вот твой заветный кубок,
Его я, как святыню, берегла.
Никто чужой к нему не прикасался,
Не осквернен твой кубок золотой.
Что ж ты не пьешь?

Роберт

			Не надо. Я… раздумал.

Агнеса

Куда ты смотришь?! Не смотри вокруг!
Взгляни мне в очи. Разве мало страсти
И нежности в них светит для тебя?
Мое вино отвергнул ты, но ласки?
Нет, ты любовь мою не оттолкнешь!

Роберт

(отстраняя ее)

Твоя любовь опаснее, чем кубок.
От ласк твоих боюсь я опьянеть.

Агнеса

Куда ты смотришь?! Что тебя тревожит?

Роберт

Зачем лежит там мантия твоя?

Агнеса

Она такой тяжелой мне казалась,
Что с плеч моих я сбросила ее.
Пусть там лежит. Взгляни мне в очи. Милый.
Ты любишь? Да? О, не смотри туда!

Роберт

Тебе казалась мантия тяжелой
И с нежных плеч ты сбросила ее.
Тут просто все и ясно, и понятно.
Зачем же так теряться и бледнеть,
Как будто здесь сокрыто преступленье
И там, под этой мантией, лежит
Кровавый труп? Иль в сброшенной одежде
Таятся духи? Что же ты молчишь?
Иль голоса лишилась ты от страха?

Агнеса

Мне нечего сказать тебе, Роберт.

Роберт

А! Нечего? Тогда приступим к делу.

(Делает несколько шагов по направлению к трупу.)

Агнеса

Постой, Роберт!.. помедли… подожди.

Роберт

(останавливаясь)

Я жду.

Агнеса

	    Роберт! Моей любви ты веришь?

Роберт

Ты мне клялась; могу ль не верить я?

Агнеса

Да, я клялась и клятву повторяю,
Что одного тебя любила я.
Всегда, всегда! И если ты мне вверишь, –
Уйдем туда, в наш розовый покой,
Там мы найдем небесное блаженство
Нездешних снов, каких не знали мы!

Роберт

Прости, мой друг, но должен я сначала
Узнать, что скрыто мантией твоей.

(Идет дальше.)

Агнеса

(загораживает ему дорогу)

Ты не увидишь! Нет!.. ты не увидишь!

Роберт

Тогда скажи мне все. Скажи сама.
Быть может, я простить тебя сумею.

Агнеса

(гордо)

Не надо мне прощенья твоего.
Я столько же виновна, сколько волны,
Когда их буря к берегу несет.
Иди. Смотри. Я все тебе сказала.
Что ж медлишь ты?

Роберт

			Пожалуй, ты права
Не лучше ли уйти, моя Агнеса,
В наш светлый, алый, радостный покой,
Изведать там небесное блаженство
Нездешних снов, каких не знали мы?

Агнеса

(восторженно)

Роберт, о, как тебя любить я буду!
Как я…

Роберт

	       А все же лучше посмотреть,
Не правда ли?

(Быстро направляется к трупу.)

Агнеса

		      О, ты все тот же!

Роберт

(на минуту останавливается, смотрит на нее)

				               Тот же.

(Подходит к трупу и, откинув мантию, вглядывается в его черты.)

А!.. Это брат мой! Все я ожидал,
Но не его увидеть. Он задушен.
На шее петля. Теплая рука.
Быть может, жизнь еще в нем не угасла.
О, если б к жизни мне его вернуть!
Он все бы мне поведал без утайки,
Таков, как он, на пытке не смолчит.

(Склоняется над ним.)

Нет, кончено. Он умер, без сомненья,
Избег, счастливец, моего суда.

(Подходит к Агнесе и, схватив за руки, бросает ее перед собой на колени.)

Но я тебя заговорить заставлю!
Что было между вами? Говори!
Зачем он мертв, убит, и так недавно?
Молчишь?.. Ты смеешь мне не отвечать?
А!.. Женщина!.. Меня ты испытуешь
Сверх меры. Есть терпению предел.
Но я тебя заговорить заставлю –
И ты заговоришь или умрешь!

Агнеса

(на коленях)

Убей меня! Молю, убей!

Роберт

				Как? Только
Убить тебя? Убить, ты говоришь?
Ха-ха!.. Да, это было б милосердье!
Да это было б ангельским судом.
Ты будешь жить, но жизнию такою,
Что грешники, горящие в аду,
Поверь, тебе завидовать не станут.
Эй, люди! Эй!..

(Обращаясь к вбежавшим слугам.)

                             Связать вот эту тварь!

Слуги

Графиню? Как?.. ослышались мы, верно…
Как! Нашу… нашу госпожу?

Роберт

				       Молчать!
Без рассуждений. Руки ей скрутите
Живей и крепче. Этот труп убрать
И бросить в реку. Камень привяжите
Ему на шею, кстати, петля есть.

(Про себя.)

Он погребенья лучшего не стоит
И в нашем склепе места нет ему.

(Слугам.)

Вы слышите? Эй!

Слуги

(оправясь от смущенья)

			Слышим, виноваты.

Роберт

Чего ж вы стали?

Слуги

			   Графа?.. В реку?.. Нам?..

Роберт

Да, этого, что был мне прежде братом
И назывался графом де-Лаваль.
А эту… тварь сейчас же отведите
В подвал, в in pace, в каменный мешок.

Акт V

«In pace» (подземная тюрьма).
Тяжелые каменные своды. У одной из стен связка соломы, прикрытая рогожей, где лежит Агнеса. На ней широкая белая рубашка из грубой шерстяной материи, собранная у горла. Кроме большого каменного кувшина и табурета, стоящего около постели, в подвале нет ничего.

Агнеса

(Просыпаясь, приподымается на своем ложе. Она смертельно бледна. На лице застыло страдальческое выражение. Ее длинные каштановые волосы висят спутанными прядями)

Да, то был сон. Счастливый, светлый сон.

(Озирается вокруг.)

А это – жизнь. Солома, сырость, плесень
И холод стен. Да, это жизнь моя.
И никогда иной я не знавала.
Здесь родилась и выросла я здесь.
И, кажется, состариться успела.
Не кажется – наверно я стара.

(Проводит рукой по лицу.)

О, как стара!

(Смотрит на большую паутину, висящую в углу.)

		     Сто лет, по крайней мере,
Вот этого я помню паука.
Сто лет я здесь. Мой мир – моя темница.

(Встает и обходит тюрьму, касаясь стен рукою.)

Мой мир – еще не разгаданный мной.
В нем каждый день открытий полн нежданных;
Мои глаза привыкли к темноте,
То на стене узор я различаю
Из плесени, исполненный чудес,
Глубокого и тайного значенья;
То паутины дымчатой клочок,
То щель, откуда, падая по капле,
Вода сочится. Каждый день приносит
Мне новое открытие…Кш!.. Кш!

(Отскакивает в сторону.)

Пошли, пошли, противные созданья,
Холодные и скользкие!.. Прочь, прочь!..
Опять скребутся… Что бы это было?
Нет, я не знаю ничего!.. Нет, нет!..
Я ничего не чувствую, не слышу.
Мне хорошо здесь. Тихо и темно.

(Помолчав немного, произносит шепотом, с расширенными от ужаса глазами.)

А все-таки… я знаю… это – крысы!

Ведьма

(неожиданно появляется из темного угла)

С веселым днем! Привет мой госпоже!
Как вам живется-можется в in pace?
Уж, кажется, чего покойней тут.
Ха-ха! Ха-ха!.. Немножко тесновато,
А можно бы и здесь нам поплясать.
Повеселить вас разве, как бывало?

(Приплясывает, напевая.)

Sabbat! Дружок мой, Грибушо,
      С тобой мне хорошо, –
Ты так танцуешь хорошо –
      Дружок мой, Грибушо».

Вам, помнится, пришелся не по нраву
Наш красный сон. Изволили серчать.
А ныне-то, я думаю, охотно
И дьяволу полезли б на рога…
Тьфу, снизу вверх! Грызи свои копыта…
А ныне-то и красный сон хорош?

(Подходит ближе к Агнесе и меняет насмешливо-почтительный тон на грубый и повелительный.)

Чего молчишь? Язык отгрызли крысы?
Иль мозг последний высосал паук?

(Протягивает ей баночку с мазью.)

Возьми, натрись, коль умирать не хочешь,
Да Черному усердней помолись, –
И полетишь – фью! Фью! Сегодня праздник
Потешим беса! (Клюй его петух!)

(Исчезает.)

Агнеса

(одна)

Кто говорил, что, будто, там, высоко,
Есть солнца свет, и люди там живут,
И есть луга, покрытые цветами,
Свобода есть? – Все это – бред один,
Бессвязный бред. За этими стенами
Нет ничего. Все – призраки, все – ложь.
Сейчас она со мной здесь говорила,
Кривляясь, издевалась надо мной,
Звала с собой. – И где ж она? – Пропала.
И нет ее. Да и была ль когда?
Все призраки: паук, колдунья, крысы, –
Живут, шуршат, скребутся и – замрут!

Фаустина

(Сходит по лестнице. Одета в красное платье. За поясом нож)

Ну, наконец, тебя я отыскала.
В каких я подземельях не была,
Чего не перевидела я в тюрьмах!
Но глубже всех твой каменный мешок.
Ты говорить еще не разучилась?
Мои слова ты понимаешь?

Агнеса

                                                Да.

Фаустина

Прекрасно. Значит, разум твой в порядке.
Я, признаюсь, боялась за него;
Ведь здесь с ума и сильные сходили.
Барона помнишь? Суток не провел
В твоем мешке – и потерял рассудок.

Агнеса

Скажи, а я?

Фаустина

                      Что хочешь ты спросить?

Агнеса

Я здесь давно?

Фаустина

                        Да. Восемь дней.

Агнеса

(с сожалением качая головой)

				       Бедняжка!
Так это ты с ума сошла, не я.
Я здесь столетья. Слышишь ты? – столетья!
Я здесь века. Но ты сошла с ума
И не поймешь, а то бы рассказала
Всю жизнь мою, подробно, день за днем,
Как родилась я здесь, как возмужала
И как росла. Меня учил паук.

Фаустина

(про себя)

Ну, кончено. Отпета и погибла.
Погребена здесь заживо, навек.

(Подходит близко к Агнесе и берет ее за руку.)

Агнеса, слушай, дорого мне время.
Я подкупила стражу, но не всю,
Она сменится скоро, очень скоро,
И я погибну, если попадусь.
Там, наверху, неделю длятся пытки.
Мучитель твой пытает слуг своих.
Он рвет и мечет. Гнев его безумен,
А подлые на пытке не молчат, –
Все рассказали, с точностью такою,
Что верить трудно, будто каждый день
За шагом шаг они тебя следили,
И палачу теперь известно все.
Ты понимаешь? – все ему известно!
Спасенья нет – и смерть твоя близка,
Когда за жизнь бороться ты не можешь.
Скажи, кто пищу подает тебе?

Агнеса

Там, надо мной, порой поднимут камень
И бросят корку. Раз кувшин с водой
Ко мне спустился тихо на веревках.
Но это было много лет назад.
Кувшин мой пуст. С тех пор лижу я стены.
По ним сочится сырость, как река.

Фаустина

Так слушай же. Когда опять заметишь,
Что отодвинут камень над тобой, –
Зови, кричи, что хочешь видеть графа,
Что тайну ты открыть ему должна.
И он придет. Тогда лови минуту,
Не промахнись – и будешь госпожой
Всевластною, свободной и счастливой.
Вот острый нож. Отточен хорошо.

(Подает ей нож.)

А промахнешься – цель живее в сердце,
Себя убей. Прощай. Пора. Иду.

(Уходит.)

Агнеса

(одна)

И та ушла. Все сон, все – ложь, все – тени.
Ножом кого-то надо мне убить,
Чтоб этот кто-то вмиг из человека
Стал призраком. Но призрак мне страшней…
Их много здесь…

(Бросает нож.)

		         Останься человеком
И палачом. Я мертвецов боюсь.

Клара

(Появляется как призрак. В ее руках светильник, горящий небесным светом)

Сестра моя, с тобой поплакать вместе
И помолиться вместе я пришла.

Агнеса

Я не хочу ни плакать, ни молиться,
Мне хорошо. Уйди. Оставь меня.

Клара

Не застывай в отчаянье холодном.
Молись, сестра! Молись и плачь со мной.
Велик твой грех, но плачем и молитвой
Ты Ангела-Хранителя вернешь.

Агнеса

Молчи, молчи! Не то я снова вспомню,
Все вспомню я – и страшно будет мне.

Клара

Да, вспомни, вспомни, милая Агнеса,
Пусть сердцу будет вдвое тяжелей,
Пусть изойдет оно в слезах кровавых –
За них тебя Всевышний Бог простит.

Агнеса

Простит – за что? – я что-нибудь сказала,
Подумала дурное? Да, сестра?

Клара

Ты согрешила страшно. Вспомни, вспомни!

Агнеса

Я все забыла.

Клара

		       Вспомни, – твой супруг
Был на войне и после возвратился.
Его зовут Роберт, граф де-Лаваль.
Ты вспомнила?

Агнеса

		        Роберта? Да, я помню –
Он был красив и он меня ласкал.
Ему во сне другое имя дали,
Но этого тебе я не скажу.
Меня ты выдашь. Будет суд и пытка,
За этот сон меня сожгут живой!

Клара

О, говори! Рассказывай, что хочешь, –
И, может быть, ты вспомнишь обо всем!
Давно, давно, когда жила я в замке
И мне служили слуги и пажи,
Я выпила забвения напиток –
И радостный привиделся мне сон:
В одеждах светлых, легких и свободных
Шли девушки и юноши во храм.
Они цветы несли, смеялись, пели,
Адонису плели они венки.
И были все так светлы, так прекрасны,
Так счастливы они казались мне,
Залитые горячим солнцем юга
Я с ними шла. Со мною был Роберт.

Клара

О, говори! Рассказывай, что хочешь, –
И, может быть, ты вспомнишь обо всем!

Агнеса

Давно, давно, когда жила я в замке
И мне служили слуги и пажи,
Я выпила забвения напиток –
И радостный привиделся мне сон:
В одеждах светлых, легких и свободных
Шли девушки и юноши во храм.
Они цветы несли, смеялись, пели,
Адонису плели они венки.
И были все так светлы, так прекрасны,
Так счастливы они казались мне,
Залитые горячим солнцем юга
Я с ними шла. Со мною был Роберт.
Но там его Дафнисом называли
Он весел был, смеялся, пел, шутил.
Потом меня приревновал к другому,
Шутя, корил, сердился и – простил.
И вместе мы сплетали анемоны,
Адонису бессмертному венки.
Проснулась я. В решетчатые ставни
Холодный, тусклый, робкий лился свет.
Унылое гудело, «Miserere» –
Процессия монахов мимо шла.
И жизни смысл впервые мне открылся;
Я поняла, что я лежу в гробу.
Но этот сон сегодня повторился…
Как счастливы бываем мы во сне!

Клара

Но неужели этою любовью
Ты утолила б сердце навсегда?
Но неужели играми и смехом
Всю жизнь твою наполнить ты могла б,
И не изныла бы в томленье тайном,
В священной жажде света и молитв?

Агнеса

Там столько света, солнечного света!
А их молитвы радостны, как день!

Клара

Я говорю тебе о свете вечном;
Его там нет и не было вовек.
Там солнце светит, бренное, земное,
Пока Господь светить ему велит.
Но день зайдет, – и лягут тени ночи.
Молись, сестра, дабы увидеть свет
Неугасимый, незакатный, вечный,
Блаженный свет!

Агнеса

			Молчи, молчи, молчи!
Нас слушает паук, а он не любит,
Когда при нем о свете говорят.

Клара

Несчастная! Но кто из вас несчастней,
Кто более страдает – не пойму.

Агнеса

Из нас?
	       Но кто ж еще здесь страждет? – Крысы?

Клара

Я о твоем Роберте говорю.

Агнеса

Роберт? – Он счастлив. Он меня так любит.
И верит мне. Его зовут Дафнис.

Клара

Роберт несчастлив страшно и безмерно;
Тоскует он, как может тосковать
Лишь сильный духом. Жизнь его разбита,
Разрушен храм. Страдает он вдвойне –
И за себя, и за тебя, Агнеса.
Ведь он любил, любил тебя всегда.

Агнеса

(мало-помалу приходя в исступление)

Любил?.. да, да… любил. Я вспоминаю…
Он так сжимал мне руки, так сжимал,
Как будто их сломать хотел, и кости
Мои хрустели… Помню… да… любил!..
Меня на землю бросил и ногами
Топтал и бил. Признанья жаждал он.
Но знала я, что смерть в моем признанье
И для него, и для меня, для всех…
И я молчала… Он ломал мне кости,
А я… молчала…. Изверг твой Роберт!
И ты – его сообщница. Вы, звери,
Терзать меня приходите сюда!
О, будьте все вы прокляты вовеки!

(Бросается на солому.)

Клара

(склоняется над ней)

Смирись, Агнеса. Милая, смирись.
Прости ему. За все твои страданья
Он даст ответ. Но ты его прости.
Не раздражай напрасным противленьем,
Все расскажи, что знать желает он,
И от тебя одной услышать жаждет.
Снеси упреки, пытки, все снеси,
Смирись пред ним, покайся – и слезами
Огонь горящей мести угаси.
Еще не все погибло. Свет небесный
Прольет лучи в твою больную грудь,
И ангелы порадуются в небе
Смирись пред ним. Да будет мир с тобой.

(Исчезает.)

Агнеса

(одна)

Ушла и эта. Все уйдут. Все сгинет.
Как хорошо! Теперь я вновь одна.
Зачем она так много говорила?
Напрасные и чуждые слова.
«Смирись», «прости». Как странно в этом склепе
Они звучали. Странно и мертво.
Простить его? За что простить должна я?
За темноту и холод этих стен?
За жизнь мою – за мрак, тоску и холод
Всей юности отравленной моей?
За что простить? «Смирись, смирись»… Но мне ли,
Униженной, смириться перед ним?
«Роберт несчастлив страшно и безмерно.
Тоскует он»… нет, лучше позабыть,
Забыть о всем…. Я, верно, прислонилась
Лицом к стене… все в сырости оно
И каплями увлажнены ресницы…

(Проводит рукой по глазам.)

«Разрушен храм»… «Страдает он вдвойне»…
О, Боже мой, как давят эти стены!
Мне душно, душно! Воздуха!.. Огня!..
Мне тяжко здесь…

(Мечется в отчаянье.)

			Спасите! Помогите!..
Сюда! Скорей! Мне снится страшный сон…
Вот он стоит… Весь черный, нелюдимый…
На арфе он играет золотой…
Нет – этот сон – не музыка, а слезы…
Я чувствую, что смерть моя близка.
О, если бы уснуть мне на мгновенье!
О, если бы мне умереть во сне!

(Падает на солому и закрывает лицо руками. Издалека, чуть слышно, доносятся и звуки арфы, играющей ту же мелодию, как и в 4-м акте. Постепенно музыка слабеет. С последним аккордом подземелье озаряется красным светом факелов. Их несут слуги. Некоторые остаются на лестнице, другие у самого входа в тюрьму. За ними идет Роберт, закутанный в черный бархатный плащ, вышитый серебром. Его густые черные волосы падают до плеч, на бледном, прекрасном лице смешанное выражение жестокости и скорби. Медленно подходит он к лежащей Агнесе и садится на табурет возле нее.
Агнеса, почувствовав его приближение, привстает на своем соломенном ложе.)

Агнеса

(задыхается от счастья)

Роберт… Ты здесь… пришел ко мне…
					   О, Боже!
Благодарю тебя, благодарю!

Роберт

(холодно-вежливо)

Как почивать изволили, графиня?

Агнеса

Я не спала. Роберт, мне страшно здесь.

Роберт

Да, ваше ложе, правда, слишком жестко,
И эта сырость всюду по стенам…
Тяжелый свод… без воздуха и света…
Я думаю, вам трудно здесь дышать?
Быть может, вы охотно б погуляли?
Но в этой тьме поверить трудно вам,
Что там в лесах щебечут звонко птицы,
А на лугу играет яркий день.
Не правда ли?

Агнеса

(кротко)

			Я к темноте привыкла,
Но этот холод мне невыносим.

Роберт

Как, в самом деле? Зябнете вы сильно?

Агнеса

Я замерзаю, верьте мне, Роберт!

Роберт

Немудрено… вы так легко одеты.
Но мантия была вам тяжела,
Ее носить вы больше не хотели,
И сбросили. Вот почему теперь
Вы мерзнете в подземном этом склепе.

Агнеса

Моя вина – безмерная вина.
Я сознаю, Роберт, и не прошу я
Ни воздуха, ни света у тебя.
Пусть здесь навек я буду погребенной,
Я все снесу, я все переживу,
Лишь изредка на миг тебя увидеть
И голос твой услышать дорогой.
Но есть одно, с чем свыкнуться нет силы,
Ни разума, ни воли у меня.
Оно страшит меня сильней, чем холод,
Чем тишина и сырость этих стен,
Чем мрак ночной, что призраками дышит
Чем ужас снов. Оно меня убьет…
И я умру, умру от омерзенья!
Но ты так добр, ты пощадишь меня!

Роберт

Но что же это, бедная Агнеса?
Скажи, что так измучило тебя?

Агнеса

Сейчас скажу. Здесь… крысы!

Роберт

                                           А!

(Принимая равнодушный вид.)

				     Так что же?
Я думаю, вам с ними веселей?
Безвредные и мирные созданья.

Агнеса

Они меня кусают!

Роберт

			  Пустяки.
Оставьте им немного хлебных крошек –
И вас они не тронут.

Агнеса

				Но пойми,
Их с каждым днем становится все больше
И заживо они меня грызут.
Смотри, вот знак. Прокушено до кости.
Ты видишь сам, что я тебе не лгу.

(Протягивает ему руку.)

Роберт

Ах, бедненькая, маленькая ручка!
Ей только бы цветочки вышивать,
Да рвать цветы, да в кольца наряжаться,
Да локоны любовника ласкать.
И вдруг в крови – изранена, бедняжка!
Но чем же мне ее вознаградить,
Утешить чем? Браслетом разве новым?
Что хочет ручка, – яхонт, бирюзу
Иль изумруд.

Агнеса

			Ты так со мною ласков,
Так добр со мной, – но душу мне гнетет
Смертельный страх – и я боюсь чего-то.

(С ужасом подозрения всматривается в него.)

Роберт! Меня ты не оставишь здесь?

Роберт

Когда вам здесь не нравится, графиня,
Могу ли я настаивать на том?

Агнеса

(восторженно целуя его руки)

Благодарю! Ты так великодушен.
Прости, что сомневалась я в тебе,
Прости, Роберт! Я так была несчастна.
Подумай, – только вежды я сомкну,
Как, вдруг, скользит – холодная как жаба,
Тяжелая и мерзостная вся.
Вползет на грудь и так, пригревшись, ляжет.
А я дрожу. Мне страшно закричать
И двинуться, – не то она вопьется
В меня зубами острыми как нож…
И я дрожу. С тоской и отвращеньем
Во тьме я вижу – светят огоньки…
Пищат, ползут, карабкаются крысы
И подступают ближе, ближе все!
О! Это ли нет ужас?

Роберт

			    Да, ужасно.
Тем более ужасно, бедный друг,
Что все же вам остаться здесь придется
И с крысами, как прежде, воевать.

Агнеса

Что ты сказал?!

Роберт

			Да, милая, к несчастью
Все заняты темницы до одной.
Положим, там есть окна и кровати, –
И не слыхать о крысах и мышах,
Но с кем0нибудь, с ничтожеством – возможно ль
Вас, знатную графиню, поместить?
Да это было б прямо преступленье
И не бывать тому, пока я жив.
Теперь же, как ни жаль мне вас покинуть,
Но ждет меня охота. Как-нибудь
Вас навестить приду я. До свиданья.

(Встает.)

Агнеса

(бросается на него с ножом)

Умри, палач!

Роберт

(недвижно стоит и смотрит на нее)

			Я жду.

Агнеса

(слабея)

				Нет, не тебя.
Себя убью.

(Хочет поразить себя в грудь.)

Роберт

(вырывая у нее нож)

			Мне жизнь твоя священна.
Ты не умрешь так скоро, кровь твою
Я вместе с жизнью выберу по капле.
Эй! Где вы тут? Готово все у вас?

(Входит палач в красной одежде с помощниками, которые несут веревки, жаровню и различные орудия пытки. За ними следует старый доктор в темном плаще и круглой шапочке.)

Палач

Все, господин, в исправности, как надо.
Прикажете ли к делу приступить?

Роберт

Да. Но не слишком стягивать веревки,
Чтоб не сломались кости. Начинать.

Палач

(приближается к Агнесе со своим помощником, держа веревки)

Пожалуйте, графиня!

Агнеса

(отступая от него)

				Прочь отсюда!
Не прикасайтесь! Гнусные рабы!
Вы предо мной давно ли трепетали
И пресмыкались?

Роберт

(палачам)

			       Делайте свое.

(Помощники палача привязывают Агнесу к колонне, поддерживающей свод подземелья, скрутив ей руки за спиной. Между тем палач раздувает уголья в жаровне и накаливает длинный железный прут.)

Агнеса

(бьется в руках палачей)

Пустите! Прочь!.. А!.. изверг ненасытный!
Моей ты крови жаждешь? Пей ее!
Пей кровь мою, проклятый, ненавистный!
Пей кровь мою – и проклят будь вовек!

Роберт

(садится на табурет против Агнесы, поставив его рядом с жаровней)

О, наконец я слышу вас, Агнеса.
Давно бы так; смиренье к вам не шло,
И не давалась кротость напускная,
Теперь же вас я снова узнаю.

Агнеса

(в исступленье)

Да, ты узнаешь многое, мучитель!
Палач! Злодей! Да, ты узнаешь все!
И как любила я, и как ласкала,
И как безмерно счастлива была,
И как тебя я, изверг, проклинала!
О, если б слово каждое мое
Змеиным жалом было ядовитым
И в грудь твою вонзилось – может быть,
Тогда б и это каменное сердце
Кровавыми слезами облилось!

Роберт

Я весь вниманье. Что же? Начинайте.
Начните по порядку ваш рассказ.
Помедлите на огненных страницах
Любовных сцен и позабавьте нас.
Молчите вы. – Нет, право, это скучно.
Обижен я. Так много обещать
И не сдержать обещанного – дурно.
Да, это очень дурно, милый друг.

Агнеса

Я – не могу.

Роберт

			Вы, кажется. Озябли?
Вам холодно?
			Позвольте вас согреть.

(Делает знак палачу, который берет длинный железный прут и прижимает его раскаленный конец к плечу Агнесы.)

Так – хорошо.

Агнеса

(откидываясь назад от боли)

			А!

Роберт

				Неужели больно?
Он так неловок – этот человек.

(Обращаясь к палачу.)

Пошел, дурак! Ты, видимо, не знаешь,
Как обращаться нужно с госпожой.
Давай мне грелку.

(Берет прут и накаливает его на угольях.)

                                Милая Агнеса,
Вы все еще не в силах говорить?
Как жаль! А я совсем готов был слушать!
От холоду, конечно, немы вы –
Но эта штучка вам язык развяжет,
Я убежден. Попробуем еще.

(Приближает раскаленный прут к груди Агнесы и вонзает его в тело.)

Теперь тепло?

Агнеса

		А!.. Боже!.. больно!.. больно!..
Ты жжешь меня до кости… пощади!

Роберт

(Подходит к Агнесе и смотрит на прожженное место)

Да, в самом деле, кто бы мог подумать?
От пустяков такой ужасный знак.
Всему виною нежность вашей кожи.
Однако же, где жало ваших змей?
Иль не довольно змеи отогрелись?
Вам все еще прохладно?

Агнеса

				Пощади!
Не жги меня, молю! Я этой боли
Переносить не в силах. Я умру.

Роберт

Как, вы меня желаете покинуть?
Жестокая, ведь с вами я шутил.
Поверите – я так к вам привязался
За это время, так вас оценил
И полюбил вас так, что о разлуке
Не может быть и речи. Нет, нет, нет!
Меня вы не покинете так скоро,
Я вашей жизнью слишком дорожу
Но вижу я, утомлены вы сильно.
Вы, может быть, хотели бы прилечь?
Скорей кровать! Графине отдых нужен.

(Помощники палача приносят нечто вроде узкой кровати с большим железным винтом на конце и ставят посреди подземелья. Между тем палач отвязывает Агнесу от столба.)

Пожалуйте.

Агнеса

(отступая)

			Нет! Не хочу туда!

Роберт

Но отчего же? Там было б вам спокойней.

Агнеса

(подозрительно)

Пустите!.. Нет! Мне страшно… Не хочу!..
Зачем там винт? Что делать вы хотите?

Роберт

Упорство не поможет вам. Смелей.
Ложитесь сами – или вас положат.

Агнеса

(ложится)

Вот, я ложусь. Не трогайте меня.
Не трогайте, оставьте! Я покорна.

Роберт

Кровать для вас как будто коротка.
А потому вам было бы удобней
Немного ножки вытянуть сюда.

(Просовывает ее ноги под винт между двух досок.)

Агнеса

(с беспокойным подозрением)

Зачем тут винт? Зачем он тут, скажите?

Роберт

Вас этот винт смущает? – Пустяки.
О нем не раз слыхали вы, наверно,
Зовется он «железным башмаком»
Иль «туфелькой». Последнее названье
Звучит нежней. Вы поняли теперь?

Агнеса

(с отчаяньем)

О, поняла!

Роберт

		   Не закрывайте глазки
И не пугайтесь. Может быть, теперь
Обет молчанья свой вы разрешите?
Как, все же нет?

(Обращаясь к палачу.)

			Сожмите «башмачок».

(Палач поворачивает винт.)

Агнеса

(кричит)

Я все скажу!.. Я все скажу!.. Пустите!
Не жмите так… Убейте!.. Где мой нож?!

Роберт

(палачам)

Ослабить винт.

(Агнесе.)

			Мы ждем. Опять молчанье?

Агнеса

Убей меня!

Роберт

                     Нет, видно, как ни жаль,
Придется нам хорошенькие ножки
В бесформенную массу обратить.

Агнеса

Каких признаний низких и позорных
Ты жаждешь слышать? – Я забыла все!
Я ничего не помню.

Роберт

(палачам)

			       Жмите крепче.
Она заговорит или умрет.

Палач

Не будет ли? Пожалуй, хрустнут кости?

Роберт

Пожалуй – да. А все же поверни.

Палач

Вполоборота?

Роберт

(с гневом)

			Иль тебя, бездельник,
Она околдовала? – В оборот!

(Палач поворачивает винт.)

Агнеса

(кричит)

О-о-о-о! Спасите! Умираю!
В моих глазах кровавые круги…
Довольно мук! Мне смерть в лицо дохнула.
Она близка!

Роберт

			Заговорила ты?

Агнеса

Да, мой Роберт. Одно могу сказать я.

Роберт

(наклоняясь к ней)

Что скажешь ты?

Агнеса

			Что я тебя… люблю.

Роберт

Ты лжешь! Хитришь, дабы избегнуть пытки.
Напрасный труд, меня не проведешь.
Клещей сюда! Скорей раздуть жаровню!

Агнеса

Довольно мук!.. Ты видишь – я мертва…
Невинна я!.. ты знаешь все, что было…
Но ты жесток, – тебе нужны слова…
А!.. визг и хохот!.. Пляшет вражья сила!..
Кровавый сон… Он сгинул без следа…
Верь… я невинна… я тебя любила
В тоске, в чаду… в отчаянье… всегда!

(Снова доносятся нежные звуки арфы. Агнеса приподнимается на ложе и говорит медленно и торжественно, с вдохновенным лицом.)

Предсмертному я внемлю откровенью:
Пройдут века – мы возродимся вновь.
Пределы есть и скорби и забвенью,
А беспредельна лишь – любовь!
Что значит грех? Что значит преступленье?
Над нами гнет незыблемой судьбы.
Сломим ли мы предвечные веленья,
Безвольные и жалкие рабы?
Но эту жизнь, затопленную кровью
Придет сменить иное бытие.
Тебя люблю я вечною любовью
И в ней – бессмертие мое.
Я умираю… Друг мой, до свиданья.
Мы встретимся… И там ты все поймешь:
Меня, мою любовь, мои страданья,
Всей нашей жизни мертвенную ложь.
Прощай, Роберт! Я гасну… Умираю…
Но ты со мной и взгляд твой я ловлю
Твой скорбный взгляд… Ты любишь?! Знаю, знаю!
И я тебя прощаю и… люблю!

(Откидывается на изголовье и остается неподвижной.)

Роберт

Открой глаза! Открой! Не притворяйся!

(Обращаясь к доктору.)

Скорее, врач! Послушай сердце ей.

Доктор

(выслушав сердце Агнесы)

Она мертва.

Роберт

			Не верь. Она нарочно
Дыханье затаила и молчит,
Чтоб посмотреть – не буду ль я терзаться
И звать ее. Я знаю эту тварь.
Она живой в могилу лечь готова,
Чтоб сердце мне на части разорвать.

Доктор

Она мертва. Не дышит. Нет сомненья.

Роберт

А!

(После некоторой паузы говорит спокойно.)

	   Хорошо.
		         Тогда ступайте все.
Вы не нужны мне более…

(Доктор, палачи и слуги уходят, оставив один факел, слабо озаряющий подземелье. Роберт молча смотрит несколько минут на умершую и падает ей на грудь с отчаянным воплем.)

                                                 Агнеса!

1900 г.
Сборник «Стихотворения. Том IV». Раздел «Бессмертная любовь».