«Где-то в поле возле Магадана…» Н. Заболоцкий
* * * Где-то в поле возле Магадана,
Посреди опасностей и бед,
В испареньях мёрзлого тумана
Шли они за розвальнями вслед.
От солдат, от их лужёных глоток,
От бандитов шайки воровской
Здесь спасали только околодок
Да наряды в город за мукой.
Вот они и шли в своих бушлатах –
Два несчастных русских старика,
Вспоминая о родимых хатах
И томясь о них издалека.
Вся душа у них перегорела
Вдалеке от близких и родных,
И усталость, сгорбившая тело,
В эту ночь снедала души их,
Жизнь над ними в образах природы
Чередою двигалась своей.
Только звёзды, символы свободы,
Не смотрели больше на людей.
Дивная мистерия вселенной
Шла в театре северных светил,
Но огонь её проникновенный
До людей уже не доходил.
Вкруг людей посвистывала вьюга,
Заметая мёрзлые пеньки.
И на них, не глядя друг на друга,
Замерзая, сели старики.
Стали кони, кончилась работа,
Смертные доделались дела…
Обняла их сладкая дремота,
В дальний край, рыдая, повела.
Не нагонит больше их охрана,
Не настигнет лагерный конвой,
Лишь одни созвездья Магадана
Засверкают, став над головой.
1956 г.
Анализ стихотворения Заболоцкого «Где-то в поле возле Магадана…»
В творческом наследии Заболоцкого лагерная тема занимает довольно скромное место. В основу произведения, созданного в 1956 г., легли личные воспоминания о буднях заключенных, жертв сталинского террора. Однако идейное содержание стихотворения лишено автобиографической конкретности: наиболее отдаленной точкой каторжной жизни поэта стала на Колыма, а Приамурье. Автор выбрал местом лирического повествования мерзлую магаданскую землю, символизирующую непосильные страдания людей, для которых свобода приходит только со смертью.
Реалистический план художественного текста очевиден: два пожилых заключенных вызвались идти за мукой. Опасная дорога, потонувшая в холодном тумане, не страшит стариков, напротив, наряд в город спасает бесправных людей от жестокости охранников и уголовников. Далекий образ родных хат, ставший предметом тоскливых воспоминаний, указывает на деревенское происхождение персонажей.
Изображая внешние обстоятельства лирической ситуации, автор описывает и психологический портрет главных героев. Разлука с родными и тяготы каторжного быта стали причиной апатии и внутреннего надлома, выраженных метафорической конструкцией «душа перегорела». Усталые сгорбленные фигуры стариков отражают депрессивное состояние, давно овладевшее героями. Еще одно негативное чувство, определяющее их настроение, – гнетущее ощущение одиночества. Трагическую пару не сближает даже одновременно принятое решение уйти из жизни.
Выразительная картина темного северного неба, появляющаяся во второй части текста, расширяет его художественное пространство. Россыпь звездных огней получает возвышенную метафорическую характеристику «дивной мистерии», театрального действа. Актуализируя мотив безразличия, автор формирует трагическую версию классической оппозиции земного и небесного, отказывая компонентам антитезы в какой-либо взаимосвязи.
Мотив движения, инициировавший развитие лирического сюжета в первой части, уступает место мотиву остановки, которая трактуется как итоговая черта, конец земного бытия. Неподвижных стариков охватывает дремота, образ которой олицетворяется: полусон уподобляется мистическому проводнику в пространство вечности. В неведомом потустороннем мире страдальцев ждет долгожданное освобождение. Лексико-синтаксическая анафора подчеркивает недоступность персонажей, их недосягаемость для земных властей. Финальный образ сверкающих магаданских звезд знаменует новое состояние одиноких измученных душ.
Автор: Николай Заболоцкий