«Маяковскому (Превыше крестов и труб…)» М. Цветаева

Превыше крестов и труб,
Крещенный в огне и дыме,
Архангел-тяжелоступ –
Здорово, в веках Владимир!

Он возчик, и он же конь,
Он прихоть, и он же право.
Вздохнул, поплевал в ладонь:
– Держись, ломовая слава!

Певец площадных чудес –
Здорово, гордец чумазый,
Что камнем – тяжеловес
Избрал, не прельстясь алмазом.

Здорово, булыжный гром!
Зевнул, козырнул – и снова
Оглоблей гребет – крылом
Архангела ломового.

18 сентября 1921 г.
Сборник «Ремесло» (1923).

Анализ стихотворения Цветаевой «Маяковскому»

Знаменитое посвящение, предназначенное собрату по поэтическому цеху, датировано началом осени 1921 г. Грандиозная фигура лирического адресата вырастает на фоне урбанистического пейзажа, среди фабричных «огня и дыма».

Детали символического пейзажа, заявленные в зачине, являются компонентами двух тематических пластов лексики: религиозного и современного, индустриально-пролетарского. На их парадоксальном сочетании построен стихотворный текст. Ярким результатом творческого синтеза стал оригинальный образ лирического адресата.

Каким предстает «революцией мобилизованный» поэт? С одной стороны, его образ приближен к облику пролетария: поэтический труд «чумазого гордеца» сродни тяжелой ноше, которую тащит «возчик» и «конь» – в одном лице. Об определенной классовой принадлежности свидетельствуют и особенности поведения героя: готовясь взяться за серьезную физическую работу, он плюет на руки, приговаривая: «Держись!»

С другой стороны, в изображении поэта-пролетария участвуют лексические средства, указывающие на высокую природу таланта. Цветаевское понимание феномена поэтической одаренности неразрывно связано с высокой духовностью, обращенностью к божественному началу. К примеру, в завершающем произведении поэтического цикла «Стол» умершую лирическую героиню, поэтессу-бессребреницу, покрывают ангельские крылья. По этой причине в портретные характеристики Маяковского включен светлый лик архангела, который получает неожиданный, невозможный в бытовом контексте эпитет «ломовой». В семантике последнего актуальны сразу несколько значений: перевозка тяжестей, сложная и трудная работа, в некоторой степени – разрушительная мощь рубленого стиха адресата, не жаловавшего представителей духовенства. В этом контексте оправдано возникновение мотива богоборчества: новый ангел является порождением пролетарской религии, враждебной к старым традициям.

В концовке авторское стремление сблизить несоединимое достигает кульминационной точки. Сложной символикой отличается финальный образ: вещная деталь, малопоэтичная оглобля метафорически уподобляется ангельскому крылу.

В стихотворный текст включены элементы художественного стиля Маяковского. Приветствуя коллегу, поэтесса обращается к разговорному «Здорово!», напоминая читателю об одной из стилевых примет поэтики «горлана-главаря» – тяготении к сниженной лексике. Аналогичные функции возложены на многочисленные примеры аллитерации с опорой на сонорный «р», часто встречающиеся у Маяковского.