«Видно, так заведено навеки…» С. Есенин

* * *

Видно, так заведено навеки –
К тридцати годам перебесясь,
Всё сильней, прожженные калеки,
С жизнью мы удерживаем связь.

Милая, мне скоро стукнет тридцать,
И земля милей мне с каждым днем.
Оттого и сердцу стало сниться,
Что горю я розовым огнем.

Коль гореть, так уж гореть сгорая,
И недаром в липовую цветь
Вынул я кольцо у попугая –
Знак того, что вместе нам сгореть.

То кольцо надела мне цыганка.
Сняв с руки, я дал его тебе,
И теперь, когда грустит шарманка,
Не могу не думать, не робеть.

В голове болотный бродит омут,
И на сердце изморозь и мгла:
Может быть, кому-нибудь другому
Ты его со смехом отдала?

Может быть, целуясь до рассвета,
Он тебя расспрашивает сам,
Как смешного, глупого поэта
Привела ты к чувственным стихам.

Ну, и что ж! Пройдет и эта рана.
Только горько видеть жизни край.
В первый раз такого хулигана
Обманул проклятый попугай.

14 июля 1925 г.

Анализ стихотворения Есенина «Видно, так заведено навеки…»

Произведение, созданное в середине лета 1925 г., воспроизводит реальный случай из есенинской биографии. «Попугаево» кольцо, которое теперь принадлежит музейной коллекции, бережно хранила последняя супруга поэта Софья Толстая. Именно она была участницей сцены, описанной в стихотворении, и прототипом его лирической героини.

Зачин открывается сообщением о возрасте лирического субъекта, и конкретная цифра упоминается во втором четверостишии. Временная отметка символизирует период сомнений и переоценки ценностей, который современные психологи называют кризисом среднего возраста. Какие чувства овладевают лирическим «я» на этапе жизненной зрелости? Он ощущает себя иным, чем в молодости, – спокойным, мудрым, готовым принять несовершенства окружающего мира. Умиротворенное состояние души метафорически уподобляется «розовому огню».

Упомянутый выше троп основан на ассоциации эмоционального портрета личности с пламенем. Он является частью оригинального иносказательного ряда, объединенного общей семантикой. Герой называет своих ровесников, познавших житейские невзгоды, «прожженными калеками». С огнем отождествляется и новая любовь. Характеристика искреннего и мощного чувства выражена афоризмом «гореть сгорая».

Появление кольца, символа гармоничного брака, не случайно: в глазах героя оно выступает гарантом грядущего счастья. Однако заунывная мелодия шарманки вселяет сомнения, для изображения которых поэт привлекает природные образы болота, мглы и изморози.

Передача кольца сопернику предваряет воображаемую картину измены. Доминантой эпизода становится издевательский смех, а ключевым определением – эпитет «смешной», примененный для самохарактеристики лирического «я».

Предположение, что любовь оказалась очередной иллюзией, не в состоянии удручить субъекта речи. Он смиряется с неверностью и насмешками, испытывая только горечь разочарования. В финальном двустишии возрастают иронические интонации: герой досадует на попугая, ловко обманувшего завзятого хулигана.

В поздних есенинских стихотворениях набирает силу мотив стоицизма. Предательство близких и одиночество не приводят к озлоблению. Субъект речи, «безжалостно привыкший» к жизненным диссонансам, благодарит судьбу за светлые минуты. Новый девиз остепенившегося хулигана – жить «легче» и «проще», смиряясь с недостатками земного бытия.