«Я влюблен, я очарован…» А. Пушкин

* * *

Я влюблен, я очарован,
Я совсем оганчарован.
С утра до вечера за нею я стремлюсь,
И встреч нечаянных и жажду, и боюсь.
Не ожидай, чтоб в эти лета
Я был так прост!
Люблю тебя моя кокетка,
Но не люблю твой длинный хвост.

1830 г.

Анализ стихотворения Пушкина «Я влюблен, я очарован…»

К 1830 г. относится не только знаменитая «Мадонна», но и нашумевший пушкинский экспромт. Первые две строчки остроумного творения цитируют родственники и знакомые поэта, делясь слухами о его страстном увлечении московской красавицей Натали, нескольких попытках сватовства и предстоящей женитьбе.

Не до конца решен вопрос авторства произведения. По одной из версий, рифмованную остроту придумал Лев Сергеевич, брат поэта. Новоиспеченному жениху шутка понравилась, и он с удовольствием рассказывал стихотворение о себе, исправляя третье лицо на первое. В 1871 г. миниатюру о «сердечном настроении» впервые опубликовал издатель Муравьев, совершенно убежденный в подлинности авторства Пушкина.

Для характеристики нового состояния души поэт использует три кратких страдательных причастия. Самое выразительное из них завершает перечисление волнующих перемен: «огончарован». Оно представляет собой авторский неологизм, образованный от фамилии невесты приставочно-суффиксальным способом. Совместно с лексемой «очарован» новое слово актуализирует звуковой комплекс с опорой на «чар», передавая ощущения восхищенности, околдованности красотой, захватившие субъекта речи.

Неясное положение стихотворения в пушкинском наследии породило текстологическую неопределенность: имеет хождение версия, насчитывающая не две, а восемь строк. В более развернутом варианте лирический герой сообщает о противоречивости своих переживаний, когда жажда «встреч нечаянных» сочетается с неуверенностью, боязнью.

Заключительная часть текста открывается шутливым предостережением, адресованным будущей супруге. Умудренный житейским опытом жених не желает играть роль обманутого простофили. Словно извиняясь за невольную вспышку эмоций, герой возвращается к теме любовного признания. В финале говорится и о причинах ревности: будущему мужу не дает покоя «длинный хвост» поклонников, увивающихся вокруг красавицы.

Переменам настроения мятущегося влюбленного соответствует и форма. В ее основе лежит неровный, постоянно меняющийся ритмический строй, так не похожий на величаво-торжественное течение слога, характерное для гармоничного текста «Мадонны».

Внезапная любовь поэта сродни «ископаемой» страсти «бога неприкаянного», по меткому замечанию Пастернака. Хаотический поток эмоций, в котором сомнения сменяются уверениями в верности, – в центре пушкинской миниатюры находится сложная жизнь души, свыкающейся с переменами.